Природа жестокости (ЛП) - Косвей Л Х. Страница 3

— Ой, мне нужна сигаретка после всего этого, — говорит она с улыбкой, делая вид, что вытирает вспотевший лоб.

— Если ты так долго не курила, тебе должно быть легче таскать тяжести. — Я смеюсь и закрепляю свой ремень безопасности.

— НЕ ВА-ЖНО, — проговаривает Саша громко, выхватывая свою пачку лёгких «Мальборо». Я наблюдаю, как она смакует свою первую затяжку перед тем, как кладёт руку на спинку моего сиденья и отъезжает с парковочного места.

— Итак, — говорю ей по дороге, — что случилось с Тимом? Или это был Джим?

Саша ходит на множество свиданий с уймой мужчин. Тим (Джим) был последним.

Она кривит рот.

— Тим. Он нормальный, я думаю. Он фотограф там, где я работаю. Хороший парнишка, в целом, но не затронул меня.

— Ещё один повержен в прах, так? — улыбаюсь я, а она улыбается мне. Потом врубает громкость радиоприемника на песне «Changes» Дэвида Боуи. Мы обе смеёмся, съезжая по автостраде.

Когда мы доезжаем до Сашиного дома в Финчли, я внимательно всё осматриваю. Это место — фантастика, с большой буквы «Ф». Для тех, кто привык к нему, оно не кажется настолько чудесным, но не для меня.

Оно полностью оснащено четырьмя спальнями из красного кирпича времён короля Эдуарда, с эркерами. О, и тут кругом можно увидеть старинные здания. Здесь нет разве что круглого окна, хотя это не отнимает у него красоты. Саша прожила тут последний год. А это место принадлежит её отцу.

— Не могу поверить, что твой отец владеет этим домом годами, но никогда не жил в нём, — восклицаю я.

Саша пожимает плечами:

— Он видит в недвижимости инвестиции, или какое-то дерьмо в этом духе. Порой он покупает дома и держит их, пока не появится подходящее время продать, в этом отец профи. Не спрашивай — эта чепуха мне непостижима.

— Могу вообразить. Ты точно не из Менсы, — отвечаю я в шутку, пока Саша вставляет ключ во входную дверь, и мы входим.

Она ухмыляется:

— Заткнись, нахалка.

Мы оставляем мои сумки в холле и отправляемся на кухню за чашкой кофе. И тут моё сердце почти перестаёт биться, потому что прямо напротив, кусая сэндвич, стоит Роберт.

В последний раз я видела его два года назад, да и то издалека, когда выглянула в окно и увидела его, навещающего свою маму. Я видела его так давно, что сейчас он кажется почти ненастоящим. Синяки под глазами после избиения фактически зажили, а его тёмные каштановые волосы выглядят небрежно. На нём мятая чёрная рубашка, слабо завязанный серебристый галстук и серые брюки. Он растрёпанный, но красивый, будто только что вернулся после ночи вне дома.

— Какого чёрта ты здесь? — раздражённо спрашивает Саша.

Она знает, что в присутствии Роба мне будет некомфортно. Так что подруга явно злится, что он позволил себе войти в её дом, не говоря уже о бутерброде.

Несмотря на то время, когда я представляла себе, как снова увижу Роберта, и какой буду уверенной и свежей, столкнувшись с его высокомерным взглядом, я обнаруживаю своё возвращение в черепаший панцирь. Мои щёки заливает краска, и я опускаю глаза в пол, как только его тёмные глаза стреляют в меня. В них читается расчёт, будто он придумывает несколько новых издёвок. Только сейчас Роб взрослый, и его оскорбления будут в разы изощрённее.

— Так, посмотрите, кто это, — декларирует он. — «Тампон» совсем выросла!

Роберт злобно ухмыляется, выпуская куски хлеба из своих рук, и ощупывая своими глазами всё моё тело. Его лоб немного покрывается морщинами, когда он задерживает взгляд на моём лице.

«Тампон» — это одно из грубых прозвищ, которые Роб придумывал мне на протяжении многих лет. В том числе были «Имбирь Минге» и «Фанта штаны».

— Назови её так ещё разок, и ты — нежилец. Я говорила тебе, что Лана приезжает сегодня, — дерзко напоминает ему Саша, — ты не должен быть здесь.

Я поднимаю взгляд сразу после того, как Роберт переводит взгляд от меня к своей сестре. Он скалит зубы.

— Да, кстати. Ты знаешь, как Кара перебралась в пентхаус пару дней назад? — спрашивает он.

Саша нетерпеливо кивает и показывает жестом, что ждёт продолжения.

— Ну, мы подрались, решили разойтись, а сейчас она заперлась в квартире. Это ближайшее место, о котором я мог вспомнить, чтобы прийти.

Кара — долгосрочная, но непостоянная девушка Роберта. Я так понимаю, что у них перерыв в отношениях, потому что Роб был с замужней женщиной. Хотя никогда не знаешь, что у него на уме. Саша рассказала мне всё о Каре, и как она с Робертом прожила в этих напряжённых драматичных отношениях. Они всегда дерутся и обманывают друг друга, а потом наслаждаются страстным воссоединением. В голове не укладывается, как люди просто не могут влюбиться и быть счастливыми в паре.

— Что за херня, Роб?! Это твоё жильё, а не её. Если вы поссорились, то это ты должен был вышвырнуть её оттуда.

Он делает паузу и запускает руку в свои короткие волосы, колко завершая собственное высказывание:

— Я не нуждаюсь в этих разборках прямо сейчас.

Роберт ставит на то, что я думала о его выходках на протяжении многих лет, так как делает «щенячью мордочку», которая, пожалуй, покорит Сашу.

— Я бы выпер её из дома, но она вела себя как истеричный психопат, разбрасывая дерьмо повсюду. Я решил, что будет лучше оставить девушку, пока она не сварит моего кролика. О, пожалуйста, Саш, просто позволь мне остаться здесь на несколько ночей.

Он складывает свои ладони вместе в умоляющем жесте.

Саша ухмыляется комментарию про кролика в котле.

— А что с местом в Финсбери Парке? Ты не можешь пойти туда?

— Нет. Папа заселил туда строителей. Они ставят трубы или что-то там ещё.

Роберт скрещивает руки на груди, со слабым самодовольным блеском в глазах. Вы не признаете это, если вам не придётся наблюдать за ним самостоятельно, как мне. Он знает, что сестра в двух секундах от того, чтобы сдаться.

Саша смотрит на меня с извиняющимся выражением лица. Я пожимаю плечами. Возможно, жизнь в одном доме с Робертом несколько дней, наконец, поможет исчезнуть его влиянию на меня, которое сохранилось до сих пор. У меня огромное желание победить свою зависимость. Показать ему, что он ничего не значит для меня, и не заставит меня больше ни на секунду чувствовать себя дерьмом от одного его снисходительного взгляда.

Саша подходит и кладёт свои руки мне на плечи. Она приседает так, что становится на уровне моих глаз, и искренним голосом спрашивает:

— Ты не возражаешь, если он останется, малышка? Скажи слово, и я пну его отсюда под зад.

Я пытаюсь быть безразличной, будто мысль о делении жилплощади с Робертом — просто точка на моём радаре, хотя, на самом деле, это гигантская красная лампочка, заслоняющая всё вокруг меня.

— Нет, мне всё равно. Это твой дом, Саш.

Её карие глаза пронзают меня. Они такие же, как у Роберта, но, даже если они идентичные близнецы, всё равно её глаза не заставляют меня чувствовать себя такой незначительной.

Саша делает глубокий вдох, всё ещё сомневаясь. Кажется, она уже приняла решение.

— Так, — она поворачивается в сторону Роберта, — можешь спать в дальней спальне. И если ты устроишь беспорядок, тебе лучше всё убрать.

Роберт дьявольски усмехается.

— Спасибо, сестрёнка. Ты же знаешь, я тебя люблю.

Я сопротивляюсь искушению саркастически хихикнуть. Роберт не узнает любовь, даже если та окажется прямо перед его глазами. Секундой позже, когда Саша отходит включить кофеварку, он смотрит на меня со странной смесью вызова и замешательства в глазах. Возможно, моё одобрение насчёт того, чтобы он остался здесь, удивило его. В голове я прокручиваю мантру: «Ты сильная двадцати двухлетняя женщина, Лана Суини. Ты сможешь сделать это. Роберт Филипс — пустое место. Он не стоит ни гроша».

Пока Саша достаёт чашки из буфета, возникает небольшая неудобная пауза. Роберт продолжает есть свой бутерброд. А я сижу на табуретке другого конца мраморной столешницы. Роберт создаёт иллюзию заполненного пространства своим присутствием, будто всасывая весь воздух. Его глаза неприятно вспыхивают, глядя в мои, и я вынуждаю себя удерживать пристальный взгляд. Я не позволю ему запугать себя.