Лютня и Щит (СИ) - Духовная А.. Страница 12

В этот момент ей почему-то показалось, что самым страшным будет снова взглянуть в его глаза, и не увидеть в них ни доброй смешинки, ни лукавых искорок, как тогда, когда он подарил ей розу… Как потом, когда он что-то шептал что-то неразборчивое, мешая слова с поцелуями, вбивая ее хрупкое тело в кровать… Как… Ви тряхнула головой и пришпорила, обиженно всхрапнувшую лошадь. Быстрее, быстрее… Уже несколько часов бешеной скачки, но оторваться не удается. Еще хоть пару часов! Хоть час! Она не может умереть сегодня. Только не сегодня!

Свистнула стрела! Еще, еще одна! Сзади раздался рев "Не стрелять, брать живыми!" — хорошо, значит пока не увидели, что она одна. По расчетам Ви, если королеве дорога была ее жизнь, Анора уже должна была уехать достаточно далеко от места, где они разделились. Эльфийка чуть наклонилась, заметив что-то белое, и мгновение спустя поняла, что это пена изо рта лошади. Почему она не маг! Сейчас бы подпитала лошадь энергией. Ви на ходу достала из кармашка пакет с порошком, и опасно наклонившись, пропихнула его в рот лошади, за узду, пальцами толкая в глотку. Прости, моя хорошая…И десяток минут спустя поняла, что та его все же проглотила: стремительное животное набрало скорость, пролетая по дороге, словно ветер, и немного отрываясь от преследователей. Ви вытащила ноги из стремян, подгибая их, удерживаясь на спине животного на коленях, чтобы быстро спрыгнуть с нее, случись что. Рул — опасная штука, тем более для гораздо более нежного существа, чем простой эльф.

Уже начало темнеть, когда Ви увидела вдалеке дымок от поселения близ границы в Орзаммар. Чуть дальше был перевал, но сейчас ей туда уже не успеть.

«Ну же, давай, еще немного, еще чуть-чуть… — шептала она на ухо лошади. — Совсем скоро мы обе отдохнем!»

Она была уже совсем близко, пролетая по горной дороге, когда животное под нею споткнулось, и с истошным ржанием завалилось на бок, забило копытами выбивая крошку из дороги, а после грузно скатилась в овраг, и скрылась в темноте. Ви, успевшая спрыгнуть с нее за мгновение до того, как тяжелая туша бы придавила ее, услышала глухой удар, и — тишину. Она оглянулась и сразу же увидела преследователей.

Небольшой отряд вел сам Алистер. Волосы его растрепались, плащ хлопал по спине. Он тоже ее заметил.

Будь здесь хоть дерево! Она бы забралась вверх, она бы спряталась! Но вверх вела голая скала, а вниз — столь же голые камни. Ви развернулась и побежала, понимая, что всё. Это конец долгой погони. Пару минут спустя ее окружили всадники, и сразу же спешились, доставая мечи. Ни улыбки, ничего, только холодная решимость и готовность следовать приказам, какими бы они ни были.

Алистер спешился пятым, словно до последнего не зная, как поступить. Подойдя к ней, он сжал ее плечи и хорошенько встряхнул

— Где Анора? — зло проговорил он — Отвечай!

— Упала в ущелье — ни на мгновение не заколебалась эльфийка. — Соболезную. — и тут же почувствовала как пальцы на ее плечах сжимаются крепче. Ви сжала зубы, не позволяя себе и вскрика. «Синяки останутся» — пронеслось в голове — «Но какая же это мелочь…»

Она смотрела на него и не узнавала. Это был ее Алистер, и одновременно не ее… Да и принадлежал ли он ей? Чужой. Холодный. Впрочем, глупо было бы ожидать тепла и участия от того, которого ты не так давно предал. Как было бы глупо рассчитывать, что за месяц она станет для него чем-то… Кем-то большим. Или что кем-то большим за месяц станет для нее он.

«Забудь, хватит!» — выругала себя Виолетта — «Не будь идиоткой! Ты бард! Стезя человеческих чувств — не для тебя.»

Алистер повернулся к одному из людей. Тот покачал головой, и лицо короля окаменело.

— Не хочешь отвечать? Ее найдут, так или иначе! С твоей помощью, или без тебя!

— Анора умерла. — Четко и внятно проговорила Ви, глядя ему в глаза — Вы ищете призрак, Ваше Величество.

На мгновение ей показалось, что он ее ударит. Нет, всего-лишь толкнул к одному из сопровождающих, приказав связать и везти с собой.

Трое других быстро и ловко раскрутили моток прочной веревки, и пока двое держали, самый молодой слазил в ущелье. разумеется, ничего, кроме разбившейся лошади он не нашел, о чем и сообщил королю.

— Ригол, Хаеверн, Бром — отправляйтесь дальше к перевалу, ищите везде, хоть каждый дом переверните именем короля! Нирек, ворон прилетел?

— Только что, Ваше Величество — он с поклоном протянул ему свернутую в трубочку записку, краем глаза наблюдая за тем, как трое телохранителей без вопросов вскакивают на седла и покидают их.

Теган, разумеется, организовал и свою погоню, разослав больше трех сотен солдат во всех направлениях. Но это ничего не дало, что он и сообщил в записке. Анора канула в неизвестность.

— Где она? — Алистер вновь подошел к сидящей прямо на голом камне девушке и присел перед нею на корточки — Ви, ответь мне! Видит Создатель, ты не понимаешь…

— Я все понимаю, Ваше Величество. — Равнодушно, хоть это равнодушие и тяжело ей далось, проговорила пленница — И мне нечего добавить. Анора умерла. Мне очень жаль.

— Хорошо! — зло бросил Алистер, вставая — Так, да? А если я скажу тебе, что если продолжишь упорствовать, то я брошу тебя на ее место? Только не в такую уютную камеру конечно же! Нет, ты отправишься прямиком в пыточные, где их тебя вырежут правду!

— Мне нечего вам сказать. Она мертва. Мне жаль.

«Надо как следует запомнить эту версию.» — Ви чувствовала как билось ее сердце — гулко и сильно, словно желая покинуть свою нерадивую хозяйку, но внезапно ей показалось, что внутри ее так же холодно как и снаружи, и бьется оно о ледяные стенки высокого грота, а не о грудную клетку. — «Чтобы когда начнут допрашивать не выкрикнуть правду.

Чтобы хорошо лгать, нужно самой поверить в свою ложь. Преврати ложь в истину, и ты обманешь даже демона!» — вспомнила она слова Бриалы. Поверить, поверить… Она прикрыла глаза, красочно представляя как Анора летит в ущелье, и усмехнулась, приободряя себя. Ей было очень страшно.

Через час, безо всякого почтения перекинув девушку через круп лошади Нирека, они двинулись в обратный путь.

Перед тем, как связать, Алистер ее обыскал, и это не были нежные и чуткие прикосновения любовника. Он словно перетряхивал набивную куклу, методично и равнодушно прощупывая ее в поисках заначек. Теперь, на очередной стоянке, она сидела, крепко привязанная к дереву, и при себе у нее не было ни порошков, ни отмычек, ни ножа. Вывернутые кисти рук уже занемели, но она знала, что жаловаться бесполезно. Сидевший напротив костра король источал такой холод, что она удивилась, как пламя вообще разгорелось. Нет, не удивилась, просто машинально отметила про себя. Она отсекла всякие эмоции и отрешенно наблюдала за развитием событий, словно они происходили с кем-то другим. Словно сама она сейчас сидит в орлесианском театре и смотрит представление, в котором злодей похищает и мучает невинную жертву. Или актеры перепутали маски и на самом деле все наоборот? Может, это благородный герой мстит своему коварному обидчику? Ноги ее закоченели, в животе урчало, а полные ненависти взгляды, которые бросал на нее Нирек, казалось, должны были прожечь насквозь. Но ничто из этого не имело для нее сейчас никакого значения. Важен был только взгляд Алистера. А Алистер на нее вообще не смотрел. В тишине, нарушаемой только потрескиванием костра, ей снова стало казаться, что она слышит, как падает снег. Виолетта сидела, не будучи в состоянии пошевелиться, и смотрела, как снежинки оседают на плечах и волосах короля.

Назад в столицу они ехали не так быстро, уже не было нужды гнать коней, но Ви показалось, что обратная дорога заняла куда меньше времени. «Почему-то обратно всегда получается быстрее», — подумала она, усиленно отгоняя от себя мысль о том, что ее ждет по прибытии. За всю дорогу Алистер не сказал ей не слова, если не считать "Повернись", "Стой на месте" и "Быстрее". Нирек тоже с ней не разговаривал, ограничиваясь ненавидящими взглядами. Через три дня их нагнали остальные трое стражников, явившиеся, конечно же, с пустыми руками. Они доложили королю о безуспешных поисках и во время оставшейся дороги сторожили ее все по очереди, то и дело перешептываясь и беззастенчиво тыкая в нее пальцами. До нее иногда долетали слова, которыми они ее называли и "ведьма остроухая" было самым приличным из них. «А ведь вон тот, Ригол, кажется,» — вспомнила Виолетта, — «подходил ко мне после выступления на балу и рассыпался в комплиментах моему пению. Не будет тебе больше комплиментов, Ви», — резко оборвала она сама себя, — «не будет частушек о Маферате под утро, и красных роз тоже не будет. Все.»