Просто скажи "Да" (СИ) - Крылова Елена Эльмаровна. Страница 24

-- И ты решил...

-- ...больше ничего не упускать и не откладывать. Вот и все. Теперь твоя очередь.

Лера задумалась. Прошла секунда... другая... потом третья...

-- Я даже не знаю, с чего начать, -- промолвила она растерянно по истечении по крайней мере восьми секунд. -- Нет, правда, Макс, вся эта нелепая история получила хотя и в узких кругах, но все же весьма широкий резонанс. И каждый день события освещались уже под иным углом, старые версии переплетались с новыми... Собственно говоря, с чего все началось, ты и сам знаешь...

Действительно, события последней недели носили характер несколько сумбурный, а потому столь же сумбурным было и Лерино повествование. О том, что в этот сумбур она тоже внесла свою скромную лепту, Лера все-таки упомянула. Так, между прочим.

Было уже далеко за полночь. Они вместе быстро убрали со стола, после чего, оставив Макса домывать посуду, Лера пошла стелить постель. Но сначала ей нужно было еще договориться с Агатой, которая дремала в холле на своем любимом, хотя и изрядно потертом, самом настоящем персидском коврике. Эту семейную реликвию, много лет пролежавшую без дела, Лера забрала у мамы, как только завела собаку.

В принципе свой пусть и потертый, но натуральный персидский коврик Агата практически всегда предпочитала синтетическим ковровым покрытиям, устилавшим квартиру хозяйки. Однако сегодня Лера решила подстраховаться. Просто на случай, если бы ради компании Агата решила поступиться своими аристократическими замашками.

Много времени переговорный процесс не занял, правда, Лере показалось, что когда она пожелала своей любимице спокойной ночи, та лизнула ее в нос несколько сдержанно.

Услышав сзади негромкий щелчок, она поправила подушку и только потом обернулась. Макс стоял, прислонившись спиной к закрытой двери, и как-то чуточку ошалело оглядывал ее жилище.

Что и говорить, Лере удалось создать совершенно уникальный интерьер, который являлся предметом ее особой гордости. Располагаясь на внешнем изгибе дома, комната была шестиугольной, все ее стены увивали плющ и дикий виноград, их плети кое-где свисали даже с потолка. Кругом вообще было множество растений, которые отбрасывали сейчас весьма причудливые тени в полумраке единственного зажженного над диваном бра. Наибольшее впечатление, однако, производило раскидистое грейпфрутовое дерево, стоявшее прямо на полу как раз там, где сходились под углом два огромных окна.

И еще зеркала. После того как вдоль малой стены был водружен зеркальный шкаф-купе, в комнате согласно законам геометрии оставалось еще пять свободных стен. Две из них почти полностью занимали окна, а на трех других Лера нашла место для вытянутых овальных зеркал в количестве целых пяти штук. Вернее, сначала целых было шесть. Но потом на вечеринке по случаю Дня святого Валентина один из гостей оказался дезориентирован многократными отражениями расширявшейся во всех направлениях комнаты. К счастью, хотя бы гость остался цел. Пострадало в основном его эго, но оно у него всегда было самым уязвимым местом. Утраченное зеркало Лера восполнять не стала, замаскировав одиноко торчащий из стены гвоздь диким виноградом. Впоследствии она заказала знакомой художнице картину, так что теперь на роковом месте висел горный пейзаж, написанный в романтическом стиле.

-- А ты, Лерочка, в самом деле непредсказуемая женщина. -- Макс заключил ее в объятия. -- Такого я, пожалуй, никогда не видел.

-- Из-за этих зеркал Наташка утверждает, что я слишком тщеславна, -- вздохнув, пожаловалась Лера и всем телом прижалась к Максу, а кончики ее пальцев легонько пробежались по его щеке. -- Она говорит, что я, как Нарцисс, чувствую себя счастливой только тогда, когда вижу свое "неотразимое отражение". -- Лера скопировала препротивные интонации младшей сестры. -- Но тщеславие здесь абсолютно ни при чем, просто мне так нравится... -- Лерин голос чуть дрогнул, когда она ощутила на своем теле проникшие к ней под свитер руки Макса.

-- Пожалуй, Наталья действительно перегибает палку, -- согласился он, завладев ее губами, сразу же раскрывшимися ему навстречу. -- И ты не так уж тщеславна, -- говорил он между поцелуями, которыми осыпал Лерино лицо, -- ты даже, как выяснилось, немного самокритична. -- От мочки уха губы Макса медленно двинулись вниз к пульсирующей на шее жилке, а его ладони добрались до ее груди, заставив соски мгновенно затвердеть.

-- Вот спасибо... за справедливую... оценку. -- В свой томный прерывающийся голос Лера все-таки сумела вложить чуточку сарказма. Ее руки тем временем тоже скользнули к Максу под свитер и принялись изучать его гладкие упругие мышцы.

-- Итак, мы выяснили, что ты непредсказуемая... тщеславная, но не очень... -- каждый последующий эпитет Макс сопровождал поцелуем, только теперь его губы скользили по Лериной шее вверх, -- немного самокритичная.

-- В общем, противоречивая, -- томным голосом подсказала Лера.

-- А еще ты прекрасна и сексуальна, как богиня...

-- Сексуальная богиня? -- Ее брови скептически взлетели вверх. Она даже прервала свое увлекательное исследование на самом интересном месте, едва обнаружив, что на груди Макса практически отсутствует растительность. -- Мне кажется, у богинь не принято демонстрировать свою сексуальность.

-- Конечно, не принято. -- С видимым сожалением он тоже оторвался от не менее увлекательного занятия. -- Как и ты, Лерочка, свою сексуальность богини прячут за своей неприступностью и холодностью. Но тебя выдают твои золотые волосы и твои прекрасные глаза цвета гречишного меда, они такие теплые...

-- Господи, Макс, да ты настоящий поэт! Я даже не предполагала... -- Она не потрудилась завершить свою мысль словами, предпочитая выразить ее поцелуем.

-- Просто я тщательно скрывал этот свой недостаток, -- под натиском шквала эмоций Макс не утратил нить разговора, -- но раз уж ты все равно узнала мою страшную тайну, я продолжу. Я знаю, что ты, Лерочка, невероятно чувственная, страстная...

-- Ты, кажется, забыл... упомянуть... о моем коварстве, -- едва справляясь с дыханием, подсказала Лера, когда перечень эпитетов достиг примерно полутора десятков, а сама она почти изнемогала от желания.

-- Вовсе нет. Знаешь, говорят: не буди лихо, пока оно тихо. -- От едва сдерживаемой страсти голос Макса звучал глухо. -- Вот я и решил не будить.

-- Разумный мальчик, -- поддразнила его Лера. На этот раз она ясно сознавала, что нарывается, хотелось только узнать поточнее, на что именно. Таким образом, и чисто женское любопытство отнюдь не было ей чуждо, хотя в довольно внушительный перечень Макса этот пункт тоже почему-то не вошел.

Лере не пришлось долго ждать его реакции на свою провокацию. Собственно говоря, ее любопытство было вознаграждено незамедлительно.

Ее свитер приземлился недалеко от книжного шкафа, и Макс жадно припал губами к ее груди, едва прикрытой тонким кружевом лифчика.

Лера тоже не осталась в долгу. В следующее мгновение его свитер упал на кресло, а она тем временем взялась за молнию его джинсов.

Их взаимная страсть нарастала с неудержимостью снежной лавины, и обе пары джинсов почти одновременно оказались под журнальным столиком. Белье, очень изысканное ее и, разумеется, не столь изысканное его, было разбросано вперемешку около самого дивана.

А на диван Макс торжественно положил Леру, которая в своей наготе в самом деле была прекрасна, как богиня.

Прежде чем опуститься сверху, он окинул ее долгим взглядом.

-- Ты даже не представляешь, Лера, -- хриплым голосом пробормотал Макс, -- как долго я мечтал о тебе!

Скрывать свой триумф он и не пытался.

-- Макс... -- Она не знала, что сказать. Триумф в глазах мужчин всегда вызывал у нее протест, только на этот раз в них ведь была еще и нежность...

Дожидаться, пока она отыщет подходящие слова, Макс не стал. Он накрыл ее тело своим, а ее уста запечатал поцелуем...