На Краю (СИ) - Ломакина Ирина. Страница 14

Я рассказал им то, что мог рассказать. Теперь я понял, почему о допросах в союзной полиции ходят исключительно слухи, а личным опытом никто делиться не спешит. Никогда в жизни я не признался бы в таком унижении добровольно. Поэтому я промолчал о «присяге» и о выявленной у меня «непереносимости», но рассказал о похищенной девушке, описал приметы отца и дочери Бовва и пояснил, что видели их в последний раз на Красном Небе и допрашивают всех, кто был там в то же самое время.

Когда я закончил, за столиком закипели страсти. На четырех языках пилоты обсуждали, что «это беспредел», «такого раньше не было», но, с другой стороны «вон его отпустили», «чего ж держать, раз он ни при чем», а самое главное — «что же это за баба такая, кто ее похитил и зачем она всем нужна». В переводе никто не нуждался, все привыкли хватать с пятого на десятое на любом из главных языков Края Галактики.

Я в озвучивании всяческих предположений не участвовал, молча пил пиво и думал о своем. Перед глазами стояла картина ареста двух экипажей — вот так, без объяснений, предлагая оставшимся на космодроме теряться в догадках. Скоро слухи о подобных арестах расползутся повсюду — все-таки на Красном Небе успело побывать немало кораблей. Что мои нынешние собеседники, да и все остальные пилоты Края, скажут тогда? Сейчас все случившееся вызывает у них лишь недоумение, но завтра на смену недоумению, вполне возможно, придет страх. А за страхом — я знал это как никто другой — обычно приходит озлобление.

Оставив компанию обсуждать произошедшее, я вернулся на «Птаху» еще более мрачным, чем покинул ее. Анна встретила меня едва ли не в шлюзе.

— Вы заперли нас, капитан, — сказала она вместо приветствия.

— А ты что, прогуляться захотела? — я не был настроен вести беседу, поэтому прошел мимо, задев девушку плечом.

Однако она оказалась упертой. Проигнорировав хамство, она догнала меня у дверей рубки, окликнула:

— Капитан!

— Ну что тебе? — я обернулся. — Мы обо всем договорились. Какие ко мне вопросы?

Она стояла слишком близко, и меня это нервировало. Я сделал шаг назад.

— Мы не договаривались, что будем вашими пленниками! — возразила она. — Не стоит перегибать палку, капитан! Мы не собираемся бежать.

Я смерил ее взглядом от кончика курносого носа до слишком глубокого, как по мне, выреза блузки, вновь посмотрел ей в глаза и поинтересовался.

— Ты что, дура?

Анна Бовва удивленно моргнула, и мне немного полегчало. Может, теперь она перестанет считать дураком меня.

— Я запираю вас, потому что летаю один, — пояснил я спокойно. — С чего бы мне оставлять корабль открытым? Для любопытных? Это во-первых. А во-вторых, я не знаю, что у вас на уме. Но точно знаю, чего я не хочу. Мне не нужно, чтобы вас сцапали на моем корабле или на планете, где ваше появление моментально свяжут с моим прилетом. Поэтому я буду вас запирать. И скажите спасибо, что не в каюте. Вам всё ясно? И не бойтесь, — добавил я. — Я не выдам вас. Это надо было делать на Антраците, на таможне в самый первый прилет. Я упустил свой шанс, — я горько улыбнулся. — И кстати, на случай, если вы захотите застать меня врасплох, оглушить и связать. Я назвал вас своими пассажирами, и вы это подтвердили. Между нами новый договор, так что спите спокойно — я не выброшу вас за борт и не застрелю. Но учтите, что этот договор работает в обе стороны. Если пассажиры причиняют вред капитану, для них это тоже добром не заканчивается. Я не знаю, как это происходит, и никто не знает. Но это так. Магия.

Анна неожиданно улыбнулась:

— Да уж, магия. Космическая.

— Зря смеешься. Кто попробовал это на своей шкуре — уже не сомневается.

— Да я и не смеюсь, — девушка согнала улыбку с лица и сменила тему разговора. — Куда мы летим отсюда?

— На Онтарио, — ответил я. — Хоть одна хорошая новость.

— Что за планета?

— Настоящая столица Края.

— Мы сможем там затеряться, как вы сказали?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею, получится ли вас высадить. Будем действовать по обстановке.

Я рассчитывал задержаться на Онтарио, и не только потому, что это на редкость уютный и ухоженный мир. Там у меня были друзья, люди, на которых я вполне мог положиться. Нет, я не стал бы просить у них помощи (мне бы и в голову не пришло их так подло подставлять), но я нуждался в дружеском совете. Я принял решение, но сомнения остались.

Судьба, однако, воспротивилось столь скорой развязке. Груз ждал меня в порту Онтарио, и на документах стоял гриф «срочно». Я покачал головой. В космосе не положено проводить больше времени, чем на земле, но выбирать не приходилось: мой контракт и так висел на волоске. Удивительно, что моя недобрая слава арестанта пока не добралась до моего клиента. Люди, которые занимаются торговлей, предпочитают иметь дело с уравновешенными и незаметными капитанами. Еще недавно я таким и был. Но теперь я замечен властями, взят на заметку, а значит, ненадежен.

Закончив с погрузкой, я вернулся на корабль. Пассажиры сидели в кают-компании и играли с компьютером в шахматы.

— Невезуха, — сказал я, устраиваясь на диване с чашкой кофе. — Уж больно планета хороша, а приходится улетать.

— Что-то случилось? — вскинул голову Бовва.

— Нет-нет, ничего. Просто «срочняк», срочный груз. На Дружбу, мать ее.

— Что-то не так?

— Это далеко. И заказа там всегда приходится ждать. Скиснете на корабле.

— Что, даже погулять не выпустите? — ехидно спросила Анна.

— Не-а. Только не на Дружбе. Такая же дыра, как Красное Небо. Припортовой город — один в один как там, но в три раза меньше. И все друг друга в лицо знают.

— Так ведь и полиция туда, наверное, раз в два года заглядывает, — поддела меня Анна.

Я усмехнулся.

— На Красном Небе до десанта в вашу честь союзная полиция тоже много лет не появлялась. Сдается мне, данный момент она все миры методично осматривает. А особенно те, где побывали подозреваемые корабли.

— Да бросьте вы! Они в свою химию как в бога верят. А большинство пилотов уж точно никакой непереносимостью не страдают и рассказывают все, как есть.

— Химия, может, и надежная штука, но человека всегда можно обмануть. Например, убраться с планеты без ведома членов экипажа. На большом грузовом корабле есть, где спрятаться, особенно если ты технический гений, — я подмигнул Анне.

— Долго в трюме не просидишь.

— А зачем долго? Достаточно одного перелета к большой планете, где легко скрыться. Да и потом есть варианты. Например, договориться с уже проверенным капитаном. Денег предложить, чем-то еще соблазнить или пригрозить, не дай бог. И отправиться куда угодно, так что ни один полицейский крейсер не отследит. Полагаю, до такой простой комбинации союзные следователи додумаются. С тех, кто побывал на Красном Небе, долго глаз не спустят, — убежденно сказал я. — Особенно с меня, ведь я свою невиновность никак не подтвердил.

Больше мне не возражали.

Перелет на Дружбу — это пять суток в гиперпространстве, один из самых длинных прыжков на здешних маршрутах. Бовва бесцельно слонялись по кают-компании, играли в шахматы или в компьютерные игрушки. Иногда они запирались в каюте и что-то обсуждали. Мне эти таинственные разговоры не нравились. На третьи сутки недосыпа я вообще бываю очень нервным и подозрительным. А каким еще станешь, когда от тебя ничего не зависит, курс проложен, автоматика действует, но по правилам ты должен сидеть, наблюдать и быть готовым немедленно реагировать? Звездолет может выпасть из прыжка задолго до расчетного времени, и где он выпадет и куда при этом врежется — никому не ведомо. Именно поэтому в космос не рекомендуется выходить одному.

Чтобы не спать, я жрал стимуляторы и все время был, что называется, на взводе. В основном я сидел в рубке, изредка появляясь в кают-компании и пугая пассажиров красными глазами и дрожью в руках. Что они думали о моем состоянии, я не знаю, но на четвертые сутки ко мне явился парламентер — Анна. Она постучалась в рубку и вежливо спросила: