Тайные желания - Дивайн Тия. Страница 18
Сегодня…
Он приказал Эви привести Дрю в особенном… ночном… костюме.
Она вошла, и Корт холодно улыбнулся. Само совершенство. Темная вуаль закрывала ее лицо, придавая ей загадочный вид. Золотые кольца, сковавшие ее сладкие соски, и атласные ленты на запястьях.
У него закружилась голова. Их общее возбуждение росло с каждой секундой.
— Привяжи ленты к крюкам в стене, — приказал он Эви.
Действительно идеальная поза: руки подняты, груди выставлены и подрагивают, так что золото бросает отблески на белоснежную кожу. Глаза сверкают через черную вуаль, словно она догадалась о его намерениях.
Он расстегнул брюки, отбросил ногой и позволил ей полюбоваться живым доказательством его желания. Этого было вполне достаточно, чтобы она завороженно уставилась на его готовую погрузиться в нее плоть. Дрю задрожала, словно его мужественность возбуждала ее без меры и границ. Почти теряя сознание, она терлась о гладкую штукатурку стены, мечтая лишь о том, чтобы он взял в рот ее соски.
Корт и не представлял, что она может довести его до подобного состояния. Но плоть все продолжала расти и удлиняться. Дрю делала все, чтобы обольстить его, заставить вонзиться в нее, он видел это в ее взгляде. Но намеревался лишить ее этого удовольствия. Пока.
Пока…
Она продолжала извиваться на фоне стены, словно в объятиях невидимого любовника. Единственного, способного дать ей то, что она так исступленно желала.
Прекрасно. Дай ей понять, что ничто не сможет насытить ее, кроме его гигантской плоти. Что только его член владеет ею, и никому больше она принадлежать не будет. И именно от Корта зависит решение дать ей это наслаждение, намять живот и проткнуть насквозь, а ее мнение и желания не играют никакой роли.
Но Боже, как он изголодался по ней! И она изнывает по нему.
Как все неверные сучки. Соблазнят своей наготой одного и мечтают о другом.
Он вызывающе погладил себя, и она дернулась.
— Не сегодня, моя голенькая лань.
— Но я хочу… — простонала Дрю.
— Знаю. Знаю, что и как ты хочешь.
— Тогда…
— Подождем. Ты должна в точности понять, как велика твоя жажда и к кому ты приползешь, чтобы ее удовлетворить.
Она облизнулась, и он поспешно отвел глаза. Да. Вот оно.
Дрю закусила губку и намеренно многозначительно уставилась на его пульсирующий пенис. И снова увлажнила языком пересохший рот.
Мощный отросток поднялся, словно ощутив прикосновение ее губ.
Власть.
Она может иметь любую власть над ним, даже связанная и в вуали, извивающаяся от неудовлетворенной похоти.
Ему нравится ее связывать. И нравится думать, что вся власть у него.
Но он не может оторвать взгляда от ее трепещущих сосков. Не может никуда деться от мускусного запаха ее лона, наполнявшего комнату.
Дрю истекала белым хмельным вином страсти. И не могла ни о чем думать. Только о его отказе взять ее. Хоть бы он погрузился в нее и остался навсегда.
Ее соски зудели от напряжения. В этом состоянии даже невесомые золотые обручи казались тяжелыми. Она в экстазе откинула голову и принялась вращать и покачивать бедрами.
— О нет, моя голенькая жена. Heт Сегодня ты меня не получишь.
Но его притягивало ее извивающееся тело и стройные бедра. Вот оно, могущество! В ее совершенном теле, в капельках влаги, поблескивающих на кружеве волос внизу живота, в его бушующей плоти. Наконец-то она обнаружила древнюю как мир тайну обольщения мужчины.
И ни к чему говорить, опровергать очевидную ложь. Он невольно шагнул к ней, ведомый свирепым желанием, отягощавшим чресла, готовые вот-вот взорваться.
— Не сегодня, жена. Что бы ты там ни вытворяла. Однако он продолжал идти, словно притягиваемый невидимым магнитом, гигантский, возбужденный, охваченный желанием обладания, пока она изгибалась в изысканно-эротическом танце, заранее уверенная в своей победе.
— О нет. Я хорошо изучил все эти игры, Дрю. Сегодня тебе ничего не получить.
Его жаждущая плоть уткнулась в ее пульсирующую расселину. Дрю поспешно отвернулась, чтобы скрыть блеснувшее в глазах торжество, и, выгнувшись, ощутила прикосновение его губ к тому месту, где мгновение назад покачивался могучий отросток. У Корта перехватило дыхание. Следовало бы благоразумно держаться подальше от нее. Либо взять эту женщину, либо немедленно отослать — третьего не дано.
Корт отодвинулся, не замечая, как головка фаллоса оросилась жемчужным семенем. Дрю снова застонала.
— Ну да, тебе это по душе, Дрю. Все, что угодно, только бы утолить голод, верно? И показать, что у тебя есть власть над ним.
Он сжал непослушную плоть и снова повернулся к Дрю.
— Так вот, моя голенькая кошечка, ты бессильна передо мной. И если я захочу взять тебя, то вовсе не потому, что ты сумела добиться этого, соблазнив меня. Просто такова моя воля. Я привел тебя сюда с единственной целью — утолить мою похоть у этой самой стены. Вбивать в нее твое нагое тело — неплохая идея, не так ли?
— Ну и воплоти ее, — подначила Дрю.
— Маленькая шлюшка!
— А ты вот-вот взорвешься! — с издевкой бросила она. — Пожираешь глазами мои соски и бедра. Умираешь от желания заполучить то, что у меня между ногами, Корт. И не отрицай. Ты знаешь, как там мокро, как тесно… как жарко… именно то, от чего мужчины сходят с ума…
— Но мне это сегодня не нужно. Словно не слыша собственных уверений, он прижался к ней.
— Я не возьму тебя…
Ближе.
— Нет, черт возьми…
Совсем близко…
— Нет…
Он вошел в нее, и Дрю ахнула.
— Нет!
Тяжело дыша, он чуть откинулся, чтобы с новой силой вонзиться в нее. Вталкиваться короткими, резкими бросками. Прижать к стене, не позволяя ни шевельнуться, ни чувствовать.
Но она все равно чувствовала его мощь, упорство и решимость, силу и господство своего тела: она обрела способность довести Корта до предела, сломить волю, поглотить , его плоть всю, до последнего дюйма, — и грубость их животного соития вознесла обоих к головокружительной кульминации эротической игры.
Она словно растеклась по нему: его семя пропитало ее внутренности, самые кости. Ей не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Он был по-прежнему тверд и готов к новым схваткам, сердца обоих беспорядочно колотились.
О, пусть теперь твердит, что не хочет ее…
Она зазывно потерлась о него, с наслаждением ощущая его плоть между бедер. Слова ни к чему. Достаточно прижаться к Корту, и она получит все, что пожелает. Сейчас она попробует испытать его; даже мысль о том, как он снова погрузится в нее, обжигала новым приливом желания. А он по-прежнему в ней, толстый, как ствол молодого деревца.
Какое еще приглашение ему требуется, чтобы снова овладеть ею?
— Значит, ты воображаешь, что победила? — пробормотал Корт, отстраняясь, и Дрю что-то протестующе пролепетала. — И хочешь еще? Кто не хочет еще…
Он отвязал ее руки.
— Все хотят еще…
Он нагнулся и подхватил ее.
— …только некоторым этого не получить. Он неловко приоткрыл дверь.
— Эви!
Из ниоткуда возникла Эви.
— Отведи хозяйку в ее спальню. Вымой. И присмотри, чтобы она отдохнула.
Он поставил Дрю на ноги.
— Я не хочу… — начала было Дрю, но он уже отвернулся и вошел в кабинет.
— Идемте, госпожа, — посоветовала Эви. — Хозяину лучше знать.
Дрю метнула ему в спину злобный взгляд. Корт захлопнул дверь у нее перед носом.
Он больше минуты не выдержит в ее присутствии, иначе окончательно рехнется. Он уже сегодня поддался ей, как зеленый молокосос.
Черт побери, он сам не понимал, как у него хватило воли вытащить ее из кабинета.
Еще одна секунда, одно чувственное мгновение, и он бросился бы перед ней на колени и умолял о милости.
Хватит с нее на сегодня. Она и так получила больше, чем он был готов дать. Дьявол… дьявол… он мог бы не слезать с нее всю ночь…
Мельком заметив непонятный отблеск на полу, он нагнулся и поднял тонкий золотой обруч. Потер его между пальцами и ощутил, что снова готов броситься в любовный поединок.