Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47". Страница 215

Как же это подло.

Гадко пользоваться моими чувствами, чтобы достичь желаемого.

Он просто моральный урод.

Кода я зашла в свою комнату, то сделала пару шагов вперёд. Убрала с щеки единственную слезу. Все эти минуты мой разум отрицал произошедшее. Было неприятно, но не сильно. Может, всё это шутка? Больная шутка?

Период отрицания ушёл.

Настала просто боль.

Сначала я чувствовала лёд, но теперь грудь раздирал огонь. Упав на колени, я зашлась в крике, схватившись за волосы. Всё сказанное Стефаном отпечаталось на сердце, оставив шрамы. Вся ночь была перечеркнута его злобной усмешкой, как символ победы надо мной.

Твердила, что не отдамся. В итоге сама пригласила в постель.

Достаточно было его фальшивых слёз и пары сопливых фраз, чтобы я забылась. Он знал, как достичь желаемого, как мной воспользоваться.

А я… дура. Думала о новой жизни. Собиралась строить планы. Чувствовала радость.

Я просто рыдала сейчас и не успевала вытирать слёзы.

Даже не знаю, когда было больней. Тогда, когда я узнала о его смерти или сейчас. Но тогда тот Стефан любил меня, а этот… Я не могу назвать его тем Стефаном больше. Больнее было думать, что это мой Стефан, а на деле…

Еле встав с колен, я дошла до кровати. Мне казалось, что я могу быть сильной, ведь выплакалась.

Но на деле оказалось, что у меня болит сердце.

— Он… Стефан, — я невнятно бормотала, Себастьян сел рядом со мной, заметив, что я дрожу всем телом. Жених положил руку на моё плечо. — Он растоптал меня, он… Вызови мне врача, прошу тебя, — прошептала я, держась за сердце. — Мне плохо, Себастьян. Вызови мне врача.

Я не могла ни о чём думать, я даже не заметила, как он зашёл в комнату. Только понимала, что мне очень больно.

— Осколки сердца царапают мою грудь, — взвыла я, упав всем телом на постель. Мне было наплевать, как Себастьян отнесётся к таким пафосным фразам. Он всё равно не поймёт, что я испытывала сейчас.

— Расскажи, что случилось. Тогда позову врача.

Его голос мягкий и успокаивающий, что странно.

— Твоя будущая супруга тебя недостойна, — начала я, в то же время заходясь в судороге. — Он воспользовался мной, как и хотел! — прорычала я, а затем вновь зарыдала.

— Ну, и кто виноват в этом? — сухо спросил жених, словно вообще не проникнусь моей болью, да и вообще не удивлён.

— Я! Только я! Всегда только я!

Себастьян приобнял меня, начав успокаивающе гладить по голове.

— Он сделал тебе больно? — обеспокоенно спросил жених, прижав мою голову к своей груди.

— Очень больно. Я не хочу видеть и слышать его. Прости меня, я больше не поступлю так. Никогда, — холодно произнесла я, шмыгая носом. — Если ты простишь меня, я не подведу тебя в дальнейшем. Себастьян, пожалуйста, — прошептала я, оторвавшись от него, чтобы взглянуть в глаза.

— Если ты хочешь его, я могу тебе устроить это, ты же знаешь… любое твоё желание. Ты даже можешь делать это и с ним, и со мной.

Я вскрикнула, схватив его за ворот рубашки.

— Себастьян, хватит. Просто услышь меня. Я не позволю ему даже прикоснуться к себе больше.

***

Никто не может и представить, как мне плохо. Я прикоснулась к своей щеке пальцами, вспоминая, как Стефан делал это ночью, как он любил меня. У меня мурашки по коже, у меня кружилась голова, я так хотела быть с ним…

И я не могла сказать, что мне по-настоящему жаль. Мне не жаль, что я была близка с ним. Я люблю его. Да, он сделал мне больно. И я это заслужила. Но те минуты с ним… Мне было так хорошо.

Да, я возненавидела его за причинённую мне боль. Намного лучше будет без него в моей жизни.

Я буду идеальной женой Себастьяна. Приводила себя в порядок, всматриваясь в собственное отражение. Идеальная будущая жена.

***

Стефан ушёл из моей жизни. Теперь его не встретишь за завтраком или ужином, не натолкнёшься на него в коридоре. Он не посмеётся надо мной и не попытается уколоть словами. Его просто нет.

Себастьян вынудил его уйти в тот же день. Тогда я лежала на кровати, меня проверял врач, а жених с довольным лицом заявил, что всё. Моё главное желание исполнено.

Легче мне от этого не стало. Я чувствовала себя отвратительно.

С каждым днём, однако, мне становилось на капельку легче. Жизнь текла в прежнем русле.

Только Стефана не было рядом. Сердце болело на грамм меньше, если боль можно измерять как весовую категорию. Как вес — потому что примерно так же тяготит.

Себастьян всячески строил из себя примерного почти-супруга. Мы обговаривали нашу скорую свадьбу. Мы проводили как можно больше времени вместе. И мне это нравилось.

Ночью мы спали в одной постели, теперь он позволял мне это. Когда он засыпал, я могла спокойно проводить руками по его лицу.

С каждым днём я всё больше привыкала к нему. Всё больше любила его.

И это было так отвратительно осознавать. Что, когда Стефан вдруг проявил ко мне нежность, я готова была послать Себастьяна куда подальше. Когда Стефан сделал мне больно, я всё ещё любила его, но теперь… Когда его нет, но, когда Себастьян рядом, я люблю Себастьяна.

Странно ли?

Просто Себастьян так устроил всё. Вот его план по захвату моего сердца.

И как великолепно это ему удалось. Когда я поняла это, то лишь прижала руку ко рту. Я люблю его, и эта любовь вполне может вытеснить любовь к Стефану — давнюю, потому что сейчас Стефан просто подонок.

Но поделать ничего с собой не могла. Не могла изменить что-либо. С другой стороны, плохо ли всё это?

И когда я подумала это, то вконец осознала кое-что ещё. Себастьян настолько забрался ко мне в голову, настолько поменял понятия и всё разом перевернул, что теперь я точно в его власти. Он отравил нашу со Стефаном любовь, вынудил меня сначала возненавидеть любимого, затем уйти к новому объекту любви. И жизнь вся как будто должна быть такой.

Но я помнила, какая она может быть со Стефаном. Да, единственный промах Себастьяна — он не стёр мне воспоминания. Иначе…

Даже внутренних метаний у меня бы не было сейчас.

А что? У меня прекрасный супруг, богатая жизнь, обеспеченные дети.

Да, муж немного психопат, его мать — манипуляторша и убийца, и живу я, как птица в золотой клетке, но что уж там…

Меня затошнило. Сначала я подумала, что это просто от мыслей, но нет. Я побежала к унитазу, меня вырвало. А вот и ужин…

Себастьян вернулся как раз когда я вышла из ванной комнаты. По его лицу поняла, что он в настроении на садистские игры.

Мне нравилось, когда он проводил холодным лезвием по моей коже. И это меня пугало.

Он хотел видеть страх в моих глазах, но он видел восторг.

Я желала испытывать боль, чтобы физическая заглушала душевную, так что Себастьян был вовремя. Жених приглядывался ко мне, сделал лёгкий надрез на ноге, чуть разодрал пальцем ранку, я закатила глаза от удовольствия. Стон, слетевший с губ, был похож больше на выражение удовольствия. Так и было. Мне нравились неприятные ощущения. Потому что они теперь были приятными. И стёрлась граница между ними, и так достаточно градуальная.