Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47". Страница 224

Он впился в мои губы своими, я же уперлась руками в его грудь, но Стефан оказался сильнее. Он очень прокусил мою губу, так что пошла кровь. Его руки лапали меня, я же даже закричать не могла — Стефан затыкал мне рот. Но когда он оторвался от меня, я поняла, что и не смогла бы крикнуть. У меня просто пропал голос от страха. У меня просто заледенело всё тело.

Меня парализовало.

Стефан этим воспользовался. Он дотащил меня до дивана, больно удерживая руками.

Я до последнего верила, что это сон какой-то. Что кто-то придёт. Что он остановится.

Но ни один из сценариев в моей голове не сбылся.

Сбылся ночной кошмар, о котором я не могла даже и подумать.

Он быстро приподнял рубашку на мне, при этом рукой удерживая челюсть, чтобы я не раскрыла рот и не заорала. Я ещё никогда не чувствовала такой его ненормальной силы. Он в гневе. Он хотел меня получить.

Я разозлила его. И он пьян.

Тихим голосом я умоляла его остановиться и не делать этого, а он просто заполнил меня. Я прогнулась и совсем тихо всхлипнула. Нет, только не так. Стефан…

Он перестал держать меня за челюсть, но я не собиралась кричать. Стефан склонился к моему уху и шептал то, от чего меня потом воротило несколько ночей: «ты моя». Он больно держал меня за бёдра, входя всё жёстче.

Он быстро кончил и слез с меня.

Я осторожно поднялась и поправила рубашку. Не оглядываясь на него, я вышла из номера на подгибающихся ногах. Я могла упасть.

Во рту собиралась горечь. В глазах — солёные слёзы. Тело дрожало. Я не знала, куда мне идти и что мне делать. Я чувствовала собственную никчёмность.

Захотели — взяли.

Еле идя, я всё же добралась до нашего с Себастьяна номера. Пробралась в спальню, желая убедиться, что он спал. Верно. Всё так же безмятежен. Мне захотелось прижаться к нему и рыдать-рыдать-рыдать, просить прощения за проявленную слабость перед Стефаном, за глупость, за… просто за себя.

Я обещала. Обещала. Клялась в верности. На коленях вымаливала прощение раз за разом за ту ночь со Стефаном.

Всё ведь повторилось. Не по моему желанию.

Когда я подумала об этом, меня замутило. Быстрым шагом я направилась в ванную, захлопнула за собой дверь.

Почему…

За что…

Я не могла выплакаться. Я не могла заорать от боли. Я просто часто дышала, ополаскивала себя холодной водой. Прекрасно осознавая, что никаким душем случившееся несколько минут назад не скроешь. Пусть и видимых следов не останется. На сердце, в душе осталось.

Стефан меня изнасиловал.

Стефан грубо держал меня.

Стефан заманил меня намеренно к себе.

Стефану и не нужно было моё желание…

Я пыталась качать головой и сопротивляться собственному суждению. Оправдать Стефана. Но чёрт…

Мой Стефан бы поступил так? Видя страх в моих глазах и отчаянные мольбы прекратить, он бы продолжал делать это?

Если да, то я с лёгкостью бы от него отказалась.

Я всё-таки приняла душ, но достаточно быстрый, затем сидела, скрючившись, на полу у унитаза. У меня во рту как будто гадость какая-то, мне слишком жарко и от того дурно, до невыносимости тяжело. Меня качало из стороны в стороны, пальцы еле держались за фаянсовую поверхность. Я не смогу.

Эта мысль была единственной в моей голове.

Я ничего не смогу.

Я слабая и…

Я помню, как отчаянно боролась или пыталась это делать, когда Себастьян желал завладеть мной. Но в этот раз…

Я просто была парализована. До последнего не верила. Стефан… Он сошёл с ума.

Мне хотелось содрать с себя кожу, чтобы следы прикосновений его пальцев не жгли мне. Хотелось стереть все до единого воспоминания, лишь бы одного этого не осталось. Что угодно, лишь бы это забылось, ушло, покинуло мой разум раз и навсегда.

Любила ли я его теперь? Нет. Я его до дрожи боялась.

Теперь точно в моих чувствах появилась конкретная ясность. Когда я вышла из ванной комнаты, то прошла к Себастьяну и легла рядом. Прижалась.

— Прости-прости-прости, — повторяла я непрерывно ему на ухо ровно тридцать пять раз. Потому что дальше я зарыдала чуть ли не в голос. К счастью, муж спал и не заметил моей очередной слабости.

Я вся — одна сплошная слабость. Которая проглядывалась тут и там каждый раз. И маска сильной спадала, громко ударяясь, привлекала и слишком много внимания ко мне — слабой.

Я понимала, что Стефан не собирался останавливаться на одном разе. Он хотел, чтобы я была его, а не только Себастьяна.

И мне противно. Так до боли противно, что я стискивала зубы, стараясь не издавать каких-то звуков. Больше я не решалась притрагиваться к Себастьяну.

Мне так хотелось рассказать ему обо всём, разбудить сейчас. Просто вытребовать наказание для Стефана, который воспользовался моей слабостью.

Но я этого не делала. Я просто лежала и смотрела в потолок. Не до сна вовсе.

Тело ныло от не слишком добровольного секса. Я доковыляла до балкона и прошла на свежий воздух.

«Лунная ночь такая».

А слова Стефана в голове у меня слишком едкие и противные. Я смотрела на луну, на яркий диск, на звёзды рядом, поблёскивающие неровным сиянием. На чёрное небо.

Мне хотелось не думать.

Но я задыхалась среди чистого воздуха, мирного неба и тишины. Тишина въедалась в мозг, и в голове у меня звенело.

Такая теснящая пустота, от которой нельзя было деться. Которую хотелось заполнить.

Но поздно.

Стефана больше нет.

Я увидела падающую звезду. Маленькой мне говорили, что стоит загадывать желание в такие моменты. И никаких желаний у меня в голове не было на тот момент, помимо «хоть бы Стефан вернулся».

Сколько я бы ни говорила, что не люблю его, что ненавижу его, но всё ещё сердце дрожит при воспоминании о той жизни, что мы с ним имели вместе. О наших детях, в которых есть его черты.

Такое чувство, что Стефан просто временно заболел. Выстоять бы с ним во время этого ужасного недуга, поддерживать и заботиться.

Но никакая эта не обычная болезнь. Это помешательство. Это чувство собственничества.

Это желание обладать тем, чего ты не можешь получить. Это подсознательной порыв уничтожить объект своей страсти.

Я вернулась в постель в очередной раз, но теперь я лежала ещё долго. По щекам текли слёзы, мне было трудно дышать. Я не могла вспомнить, когда мне в последний раз было так больно. Я держалась за грудь.

Каждая боль ударяет по-своему, раня и коля, несравнимая с другими разами, другими случаями, она делает больно. Она уничтожает в своей особой манере.

Я мысленно просила прощения у Себастьяна и повторяла, что такого больше не повторится. Никогда-никогда.