Хоббит, или Туда и Обратно - Толкин Джон. Страница 2

Бильбо откинулся на спинку кресла, затянулся и выпустил аккуратное колечко серебристого дыма, которое поплыло по воздуху и скрылось за Холмом.

– Здорово, – хмыкнул Гэндальф. – Но сегодня в это, как ты говоришь, доброе утро у меня нет времени пускать колечки. Я ищу храбреца, который не прочь составить мне компанию в одном приключении, какое нынче я затеваю. Правда, сыскать такого трудновато.

– Уж это точно… А в наших-то местах и подавно! Мы народ тихий, в приключениях никакого проку не видим. От них только беспокойство, неприятности, путаница да неразбериха. И обед прозевать недолго! В толк не возьму, кому они нужны, эти приключения? – Бильбо Бэггинс оттянул большими пальцами подтяжки, громко ими щелкнул и ловко выпустил еще одно колечко дыма, побольше первого. Затем развернул утреннюю газету и углубился в чтение, давая понять старику, что тот его больше не интересует. Этот старец с его затеями хоббиту совсем не понравился, и стоило поскорее от него отделаться.

Однако старик и не думал уходить. Он стоял, опираясь на свою палку, и молча сверлил хоббита пристальным взглядом, от которого Бильбо вскоре стало совсем неуютно. Это ему очень не понравилось, и он наконец не выдержал.

– Утро доброе! – отчеканил Бильбо. – Прошу простить, но нам здесь никаких приключений не требуется. Поищите глупцов… то есть храбрецов где-нибудь За Холмом или За Рекой. – И он отвернулся, желая этим показать, что разговор окончен.

– Ого! Как же много ты умеешь сказать всего двумя словами! – усмехнулся Гэндальф. – На этот раз твое «доброе утро» означает, что мне пора убираться, иначе оно перестанет быть добрым.

– О нет-нет, уважаемый… э-ээ… не знаю, как вас по имени…

– А мне известно твое имя, мистер Бильбо Бэггинс. И ты знаешь, как меня зовут, хотя и не подозреваешь, что зовут так именно меня. Я – Гэндальф, и это имя принадлежит мне и только мне. Нечего сказать, дожил ты, старина Гэндальф! Сын Белладонны Тук небрежно кидает тебе пару слов, будто пару монет назойливому торговцу мелким товаром.

– Гэндальф, Гэндальф! Силы небесные! Это ты! Тот самый странствующий волшебник, который подарил Старому Туку волшебные алмазные запонки: они по велению хозяина сами застегивались и расстегивались. Тот, кто воскресными вечерами рассказывал нам удивительные истории о драконах, о гоблинах, о великанах, о спасенных принцессах, о вдовьих сыновьях, поймавших удачу! Тот, кто устраивал восхитительные фейерверки накануне праздника Летнего Солнцеворота! Ух и здорово это было! В небе вырастали гигантские огненные лилии, распускался львиный зев или еще какой цветок… Они цвели и полыхали до самой темноты! – Бильбо Бэггинс уже не притворялся равнодушным. Его восторженные глаза горели отблеском тех давних небесных цветов. – Силы земные! – продолжал удивляться он. – Неужто передо мной тот самый Гэндальф, по единому слову которого доселе тихие и незаметные юноши и девушки вдруг срывались с места и отправлялись за тридевять земель в поисках приключений? Они совершали самые безумные поступки – влезали на деревья, забредали во владения эльфов, уплывали на кораблях к неведомым берегам! Было необыкновенно интересно… но… ну, я хотел сказать, необыкновенные дела ты умел творить когда-то. Прошу прощения, но я думал, что ты того… то есть отошел от дел или занялся другими делами.

– Но других дел у меня и нету, – пожал плечами волшебник. – Во всяком случае, меня радует, что ты еще не все позабыл. Помнишь мои фейерверки. Значит, ты небезнадежен. И в память о твоем дедушке Старом Туке и ради бедняжки Белладонны я, пожалуй, дам тебе то, о чем просишь.

– Прошу прощения, но я ни о чем не просил!

– Вот и второй раз! Просишь прощения. Даю тебе его. Мало того, я устрою тебе настоящее приключение. Мне это будет интересно, а тебе принесет удачу… если все кончится удачно.

– Но я не просил никаких приключений, прошу прощ… Проще говоря, ни к чему мне это. Благодарю покорно. Как-нибудь в другой раз. Утречко доброе! Не желаете ли заглянуть на чашку чая? Сейчас… Или лучше завтра? Тогда до завтра! До свидания! – С этими словами хоббит повернулся, нырнул в круглую зеленую дверь и быстро захлопнул ее, но не так резко, чтобы не показаться грубым. Все-таки волшебник – это вам не какой-нибудь торговец мелким товаром, а волшебник.

– И с чего это я пригласил его на чай? – недоуменно вопрошал Бильбо сам себя, направляясь в кладовку. Он только что позавтракал, но после таких волнений не мешало подкрепиться парой-другой коржиков и глотком чего-нибудь прохладительного.

А Гэндальф все стоял снаружи и тихо посмеивался. Потом шагнул к норе хоббита и на гладкой зеленой двери начертал острием посоха какой-то странный знак, после чего зашагал прочь. Это произошло как раз в тот момент, когда Бильбо приканчивал второй коржик и радовался, что так ловко увильнул от приключений.

На следующий день Бильбо почти позабыл о Гэндальфе. Память у него и впрямь была никудышной, и приходилось кое-что записывать в памятной книжке. К примеру: «Гэндальф. Среда. Чай». Но вчера он так переволновался, что забыл все начисто.

Только Бильбо собрался попить чаю, как громко звякнул дверной колокольчик. Тут он все и вспомнил! Как угорелый понесся хоббит на кухню, поставил на плиту чайник, вытащил еще одну чашку с блюдцем, парочку коржиков и кинулся к двери.

– Прошу прощения, что заставил ждать, – собирался уже сказать он, надеясь увидеть Гэндальфа. Но перед ним стоял не волшебник, а гном с голубой бородой, заткнутой за золотой пояс, и горящим взглядом из-под темно-зеленого капюшона. Едва дверь отворилась, гном протиснулся внутрь, будто только его и ждали.

Он отстегнул капюшон, повесил его на крючок и с низким, чуть ли не до полу поклоном произнес:

– Двалин. К вашим услугам.

– Бильбо Бэггинс. Взаимно! – пробормотал ошарашенный хоббит. Вопросов он не задавал и, само собой, не получил никакого ответа. Молчание затягивалось и, чтобы хоть что-то сказать, Бильбо ляпнул: – Я как раз собирался выпить чаю. Не составите ли мне компанию? – Это прозвучало несколько чопорно и суховато, но ведь хоббит изо всех сил старался быть приветливым. Интересно, что сказали бы вы, если бы к вам без спросу и приглашения ввалился гном да еще скинул плащ, будто у себя дома?

Совсем скоро, не успели они приняться и за третий коржик, снова грянул дверной колокольчик.

– Прошу прощения, – извинился перед гостем хоббит и направился к двери.

«Ну наконец-то!» – намеревался он сказать припоздавшему Гэндальфу. Но это опять был не Гэндальф. Вместо волшебника на пороге стоял совсем старый гном с белой бородой и в красном плаще с капюшоном. Он, как и первый, едва приоткрылась дверь, бесцеремонно шмыгнул в переднюю.

– Ага, наши помаленьку собираются! – сказал гном, заметив зеленый капюшон Двалина. Он повесил рядышком свой красный и, приложив руку к груди, представился:

– Балин. К вашим услугам!

– Спасибо, – невпопад ответил Бильбо. Но его так поразило это «наши собираются», что он уж и сам не знал, что говорит. Гостей-то Бильбо любил, но только званых или, на худой конец, просто знакомых. И вдруг ему в голову ударила ужасная мысль о коржиках. Он, как гостеприимный хозяин, должен будет выложить все до единого, а самому ничего не останется!

– Прошу. Вы как раз поспели к чаю, – с трудом выдавил он и тяжко вздохнул.

– Я бы предпочел кружечку пивка, если не возражаете, – сказал седобородый Балин. – Но не откажусь от коржика с тмином, коли у вас таковой найдется.

– Да сколько угодно! – И не переставая удивляться своей неожиданной щедрости, Бильбо уже мчался в погреб, чтобы нацедить кружечку пива, а потом – в кладовку за двумя отличными коржиками, которые он испек накануне и собирался съесть на ужин.