1923 (СИ) - Иванов Олег Эдуардович. Страница 10

Первое. Надо найти контакты Сергея в ЦК и Госполитохране. Если Василий попал в лапы официальных структур, его можно найти только через них. В мандатах погибшего он был представлен работником «Общего подотдела Оргинструкторского отдела ЦК». Значит там и надо было искать концы. Документы были подписаны Кагановичем, один из мандатов Молотовым. На одном из документов стояла подпись Петерса. Остальные фамилии — Аркадьев, Коротков ничего не говорили. Значит, начинать надо будет со «Старой площади».

Второе. Если там не получится, надо будет обратиться к Федотычу. Может быть Васька оставил след на Пятницкой. Поищем там.

Третье. Третье было непонятным. Среди бумаг был листик, на котором были написаны несколько фамилий. Из них знакомыми были Василий Конев, Алексей Толстой, Василевский-Не-Буква и Устрялов. С Коневым всё было понятно. Устрялова он помнил как политика — сменовеховца. Толстого тоже. Не-Буква был публицист, дореволюционный и очень видный. Неясно какая могла быть Сергею польза от всех этих интеллигентов, но системный подход требовал использования всех вариантов.

В ЦУМе всё было чрезвычайно камерно. Покупателей, по утреннему времени было мало, поэтому, стараниями Петечки, удалось приобрести часы, несессер, рубашки и галстук. Для полного впадения в жизнь, они зашли в парикмахерскую на Кузнецком Мосту. Николай никогда в жизни не брился опасной бритвой и этот опыт ему не понравился. Зато, выйдя из парикмахерской, он ничем не отличался от всей, уже активно шагающей по Кузнецкому массы. Там же рядом, была и «Оптика», так что круглые очки завершили облик.

Возвращаясь в пансион, Николай обратил внимание на разницу между типажами. Хорошо одетые люди в Центре практически все носили бородки, как у Чичерина. Молодёжь одевалась значительно проще, предпочитая, по летнему времени, косоворотки и гимнастёрки. Головы у женщин были покрыты — где шляпками, где платочками. В целом, определить социальный статус человека было весьма не сложно.

В толпе также как и в конце века люди не ходили, а бежали, папки и портфели так и мелькали. Изредка доносились обрывки разговоров, но всё было знакомо. Прибыль, договор, дивиденд. Пожалуй, подумал Николай, в этот мир можно вписаться.

ЦК уже переехало с Воздвиженки в на Старую площадь в здание Боярского двора. Как объяснил Петя, там раньше была гостиница и Торговая палата. Его строил Шехтель, и Николай в который раз подивился как любила партийная элита этого архитектора. Чем-то наверное его модерн отвечал нравам новой элиты. Кирпичная стена Китай города ещё не была снесена, поэтому шли через Третьяковский проезд к Ильинке.

Постовому в ЦК он показал мандат Сергея, свой держа наготове. В случае чего можно объяснить, что перепутал. Постовой кивнул головой и пропустил. Нравы были простыми, несмотря на прошедшую гражданскую войну. А может фотографии на бланки ещё не придумали ставить.

Первый раз в жизни, Николай шёл по Центральному Комитету. Было заметно, что на фоне окружающих он сильно выделяется. Преобладали военные тона, в основном френчи. Пиджаки, были похоже, только у секретарской мелочи. Измождённых морд, ожидаемых согласно канону, не наблюдалось. Но в отличие от более поздних времен, ни у кого не было ощущения превосходства, столь ярко выраженного у номенклатуры 80-х годов. Да и понятно — эти люди в кровавой борьбе, не жалея ни себя, ни других, завоевали власть над огромной страной потому что чувствовали себя частичкой этой страны, плоть от плоти, кровь от крови. В те времена наличие партбилета отнюдь не обеспечивала легкую жизнь и превосходство над остальной серой массой. Скорее наоборот. Да и способ формирования управленцев был в корне отличен от будущей комсомольской лестницы к власти. Николай вспомнил, что Хрущёв, уже будучи в ЦК, возил с собой чемоданчик со слесарным инструментом. На случай перемен в жизни.

Народу было много, на лестницах курили и горячо обсуждали разные вопросы, размахивая руками и чуть ли не беря друг друга за грудки. Подивившись такой вольности чувств, Николай нашёл наконец-то оргинструкторский отдел ЦК.

— Здравствуй, товарищ Аркадьев, начал он, заходя в небольшую комнату, куда его как «товарища из Сибири» отвела немолодая дама в пенсне. Я к Вам от Сергея Владимировича.

— Какого Сергея… — начал было Аркадьев, но увидев мандат, замолчал. Рассказывай, товарищ.

Николай описал смерть Сергея, сказав о себе, что он немец из Сибири и прибыл вместе с ним в Москву по делу «Могилы Чингисхана». Для этого надо было найти вольного археолога, Василия Конева, страдающего припадками помутнения рассудка. На фоне ожесточённой борьбы с колчаковщиной. Более оригинального не придумывалось, поэтому он решил, что всё должно быть просто и кондово.

— Да, Сергей всегда брался за дела серьёзные. И деньги нам сейчас ой как нужны. Пошли к Короткову, расскажешь, а мы подумаем, что делать.

Иван Иванович Коротков занимал пост заведующего организационно — инструкторским отделом ЦК РКПб. Кабинет у него был дай бог, с длинным столом, покрытым зелёным сукном. За этим столом Николай повторил свою историю. Пока он говорил, принесли чай с надоевшими со вчерашнего дня баранками. В принципе, свой расчёт у него был. Если начнут проверять — он уточнит, что он — научный консультант у Сергея на подхвате. Кто его мог знать? Только Сергей. Значит, если что, будут трясти людей с ним связанных. Вот на них-то и нужен выход. В теории они должны помочь.

— Так. Сергея надо забрать, похороним как положено. Аркадьев — займешься. По поводу всех этих дел — ты сам — то что думаешь? — спросил Коротков.

Сергей говорил, что должен идти к Петерсу — наугад бросил второй камень Николай. Он должен порешать оргвопросы. Деньги есть, будем ставить экспедицию и копать.

— Якову Христофоровичу? Он в Туркестане. Плохо…Вот что. Ты подожди чуток, я порешаю кому к тебе сходить. У тебя ещё вопросы есть? С жильём как?

— С жильём решил. Мне бы только документы какие-нибудь, а то у меня только эти — Николай смело протянул свои бумаги. Он не боялся, похоже и здесь Сергей был в авторитете.

— Аркадьев. Сделай быстро. Оформи как прикомандированного к отделу. Адрес свой оставь, чтоб найти можно было. Сейчас напиши всё подробненько, стол тебе организуем. Ничего не упускай. А мы пока порешаем с ЧК. Чтоб всё быстро и без волокиты вышло. А то взяли за моду бюрократию разводить.

С непривычки писать перьевой ручкой было нелегко. Но Николай справился, сухо, по канцелярски, изложив придуманную легенду. К бумагам приложил документы и оружие Сергея, которое всё это время таскал с собой. Особо упирал на то, что вины людей, проводивших облаву, в смерти Сергея не было. В его положении врагов плодить не хотелось, а друзей заводить надо. Тем более в силовых структурах. На отдельном листочке он стал писать задачи по встречам. Там были сменовеховцы и «комиссар» из вчерашнего трактира. По ощущению Николая того могли сгоряча и шлёпнуть, а на него имелись виды. Поэтому сейчас его отмажем, а там, глядишь, и всё остынет.

Через час все формальности были окончены. Бумаги забрали, а пистолет сказали взять себе. Время такое. Много ещё сволочи в столице. Николай не стал упираться, хотя оружия ещё не разу в жизни не применял. Но как и всякий мужик эти игрушки любил.

Аркадьев пригласил пообедать, и, Николай из чисто этнографического интереса согласился. Всё-таки можно будет говорить, что обедал в ЦК.

Покормили, как и ожидалось, хорошо. Не бедствовали коммунисты и в двадцатые годы. По крайней мере, лучшие их представители. Овощи, рыбка, наверное из Астрахани, колбасы разных сортов — нормальное меню, как и в годину перестройки, когда какой- то орёл опубликовал его в газете. Народ тогда страдал и плакал. Николай не заметил, чтобы за продукты расплачивались. Он похмыкал. «Надо подкормить голодающих товарищей» — вспомнил он бессмертные ленинские фразы.

Там же, в буфете, к ним подошёл Коротков. Рядом с ним был крупный парень самой деревенской внешности.