1923 (СИ) - Иванов Олег Эдуардович. Страница 16

— И во-вторых. Я твой мужчина. Никаких Эдуардовичей. Николай, Коля, можно Коленька. Всё ясно?

— Ясно — прошептала она и потёрлась щекой о его руку.

— Тогда иди, одевайся, вздохнул он.

Приведя себя в порядок, он поднял заложенный томик в синем переплёте. Это было «Жизнеописание Людовика XIV» на французском языке. Французского Коля не знал, поэтому печально положил книгу обратно. Ну Надежда, подумал он. Ты мне всё очень подробно расскажешь. Путана фигова — ночная бабочка, никто не виноват. Со знанием французского. Что ещё у нас в запасе? Суахили?

Девицы вышли одновременно. Было видно, что деньги на одежду потрачены не зря.

Публика в «Весёлой собаке» была насквозь богемная. Кто-то читал стихи, кто-то пел под гитару. Кормили неплохо, поэтому Коля больше налегал на еду, ожидая приход таинственного Горностаева. На небольшой сцене в это время кто-то с подвыванием начал читать «Трамвай» Гумилёва. Ему засвистели и зааплодировали одновременно. В общем, не нравилось Николаю в этой самой собаке. Как бы по морде не получить. Александр правда, сидел за соседним столиком, но скандала не хотелось. Вдруг, неожиданно, после «Трамвая» стали читать Есенина, и приглядевшись, он ахнул — это был автор. Читал он хорошо, с чувством.

— Здравствуйте. — Горностаев подошел незаметно и уселся на специально оставленный для него стул. Налил грузинского вина, предусмотрительно заказанного Надеждой и внимательно посмотрел на Николая.

— Я за Сергея — решительно начал тот. Его убили день назад. Я должен подобрать знамя, выпавшее из ослабевших рук. Поэтому давайте общаться.

— Мы можем оставить дам одних? — Горностаев был явно не готов говорить в обществе.

— Можете, сказала Надежда с интересом глядя на сцену и поэта. Нас не обидят.

— Тогда мы пойдём, погуляем.

Они вышли из кабачка и пошли по вечерней Сретенке к Бульвару. Там чинно ходили прилично одетые люди, на лавочках сидели старушки и собаки в ошейниках носились по траве. Горностаев остановился около ограды. Судя по молодости лет вряд ли он занимал видные посты. Поэтому ритм и направление беседы были понятны сразу.

— Как Вы докажете, что Вы от Сергея.

— Я не от Сергея. Я от его хозяев. А доказывать я ничего не буду. Насколько я знаю общую политику наших хозяев, они строят свои отношения на основе взаимной выгоды. Давайте разберёмся, где и в чём Ваша выгода. Если я смогу чем помочь — помогу. А потом Вы поможете мне. Поймите, если бы Сергей успел передать мне все связи, я бы не искал Вас таким странным образом. И не вёл бы бесед эдакого философского содержания. Мы обсуждали бы сейчас конкретные проблемы. А я просто собираю все известные мне связи. Я даже не знаю Вашего имени — отчества, ни тем более, где вы работаете. И совсем я не знаю о Ваших совместных проектах. Если Вам интересно продолжить сотрудничество — давайте продолжим. Если нет, разбежимся.

— Вы одинаково с Сергеем говорите. Он тоже любил эти слова: «совместные проекты», «взаимная выгода».

— Ну вот видите. Была эта самая совместная выгода то?

— Была.

— Тогда решайте. Одно могу сказать. Сил у нас много. Ресурсы есть.

— Ну, мы тоже не бедные. Он промолчал, потом, по видимому, нашёл приемлемое решение. Попинав зачем-то столбик оградки, он сказал.

— Вы скажите, что Вас интересует в нашей системе. А я посмотрю, смогу ли Вам чем-нибудь помочь.

— Хорошо. Не секрет. Я ищу одного человека, который вполне может быть в ваших застенках.

Николай вкратце описал злоключения несчастного Василия, не преминув отметить, что прямые поиски привели к такому плохому результату. Упоминание фамилии Ксенофонтова вызвало некое движение на лице Горностаева.

— Давайте так. Завтра в час в «Весёлой Собаке». К этому времени я попытаюсь что-нибудь узнать.

В ресторации было по прежнему шумно и весело. Перед сценой танцевали пары и Николай решил, что это фокстрот. У девиц горели глаза и покраснели щёчки. Им тут явно нравилось, судя по тому, что Надежда лихо отплясывала с немолодым человеком самой поэтической наружности. Ленка сидела с бокалом красного и жадно смотрела на разворачивающееся вокруг мельканье рук, ног и лиц.

— Коля, а может потанцуем — робко спросила она.

— Не-а, солидно ответил Коля. Я на колчаковских фронтах раненный.

Он улыбнулся ассоциации и спросил.

— Ну что, нравится?

— Очень! — ответила девчонка. У нас на Толмачёвском скучно было. А тут весело. И стихи хорошие. Я чуть не заплакала.

Надежда подошла вся смеющаяся над какой-то шуткой кавалера. Тот подставил ей стул и поклонился.

— Ищенко Сергей, корреспондент «Труда».

— Ой, а Булгакова из «Гудка» знаете? — мгновенно отреагировал Николай.

— Мишу-то? Конечно. Я с ним ещё с Киева знаком.

— Постойте, постойте. Это не Вам по наследству достался дом в 16 году.

— Мне, мне. Зато погулял. Сейчас так не гуляют. Не та нынче молодёжь пошла. Не та.

Что-то наверное отразилось на его лице. Он заметил пристальный взгляд Надежды.

— А не подать ли нам ещё вина. Сергей, давайте к нам, мы тут недавно пароход продали, так что гудим по полной. Надя, Сергей удивительный человек. Ему в 1916 году по завещанию от тётки достался 6 этажный доходный дом в Киеве. Так вот он умудрился за год его прогулять. Все вокруг ходили и дивились такой глупости. Но тут грянул 17 год. И все ходили и дивились его предусмотрительности. — Николай с ходу рассказал еще пару анекдотов такого толка с целью направить разговор на предстоящее веселье. Уж очень ему не понравилось взгляд Надежды.

Выходя из ресторана, он спросил Александра.

— А как в городе с горячей водой?

— То есть, удивился тот.

— Мне нужно найти место где есть душ с горячей водой. И где можно побриться, — Николай машинально провёл рукой по двухдневной щетине. А то не комильфо.

— В общем-то есть кабинеты. Там парная и душ. Ну и побрить кому найдётся.

— Вот и прекрасно. Он подошёл к Ленке.

— Зайчонок, поехали в номера с душем, а то я не мылся уже два дня.

Надька отреагировала быстрее. Повернувшись к нему, она скромно спросила.

— А мне можно? Я тоже хочу.

— Поехали — кивнул он Александру. Будем мыться.

Баня оказалась где то в районе Басманных. Без привычных ориентиров Николаю было трудно разобраться в ночной Москве, да и фонари горели далеко не везде. Но было похоже, что проезжали мимо Елоховского Собора. Впрочем, в Москве 23 года было такое количество церквей, которые он не знал, что ошибиться было не трудно. Пока телохранитель решал вопросы, Коля осмотрел своих дам и с грустью подумал, что выспаться, наверное не удаться. Экология, что ли здесь такая, что на подвиги тянет.

Баня напомнила великий анекдот про двух украинцев, приехавших в Штаты на заработки. Получив первую зарплату, один из них говорит другому «Дивись, Никола. Ихние доллары прямо як наши баксы». Ихняя баня была точно как наша Сауна. Те же предбанники с диванами и столами, такие же угодливые банщики. Оставив девиц раздеваться, Николай быстро скинул одежду и пошёл в парную. Там залез на самую высокую полку и с наслаждением лёг. К этим процедурам он относился спокойно, здоровье, сильно расшатанное ещё при рождении, почему то это вполне позволяло. Скоро, правда, дверь открылась и девушки грациозно пошли к нему. Надежда была сильно похожа на сестру, по общей конституции, с поправкой, конечно, на переход от подростка к женщине.

— Садитесь, садитесь — в ногах правды нет, — расслаблено сказал он, лёжа на локте- Выше, как уже давно я выяснил её тоже нету.

Надька демонстративно легла на среднюю полку, вытянувшись во всю длину и закинув руки за голову. Товар демонстрируем лицом. Или чем? — лениво подумал Коля, не отрывая, тем не менее глаз. Сквозь тусклый свет лампы за стеклом в углу, Николай видел темную полосочку от пупка к низу — то ли рожала, то ли поздний аборт. Грудь у неё тоже была в маленьких беленьких шрамиках.

— Ленка, ползи ко мне, я подвинусь — решил подразниться он. Та, не очень ещё разбирающаяся в этих играх, резво полезла наверх. Николай подобрал ноги и девчонка стала устраиваться у него за спиной, ежась от близости горячей стенки. Надежда улыбнулась, видимо решив, что всё ещё впереди.