Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана. Страница 84

Ирвин отпустил меня и шагнул влево, наверняка чтобы убедиться во внешнем виде подвески.

— Похож, — согласился он несколько секунд спустя. — Дальше пусть лайд Сааран разбирается, раз это было условием его помощи.

— Условием?

— Да. Пришлось посвятить его в суть дела и рассказать, что тебя снова похитили, только тогда согласился помочь. — Ир потер затылок, и мне отчего-то представилось, сколько «лестного» высказал ему дракон после такого сообщения. — И сказал, что со всем, найденным у Тарессы и относящимся к артефакторике, разбираться будет сам. С предоставлением полных отчетов, разумеется.

Я кивнула, подтверждая разумность такого требования. После того, что уже известно, трудно представить, какие сюрпризы могут ждать в закромах. И кому, как не учителю, доверить это.

— Кстати, она получила диплом стольской академии под именем Элейн Роуди. И обучалась на кафедре менталистики, хотя способности в этом направлении имела весьма посредственные, и на артефакторику ей предлагали перевестись не один раз.

— Подожди. — Я почти пропустила мимо ушей информацию о кафедрах, услышав нечто другое. Кажется, от потрясения я совсем потеряла способность думать о двух вещах одновременно. Признаться, о той брюнетке, что участвовала в первом моем похищении, я как-то совершенно позабыла, было совершенно не до того. — Значит, Элейн не существовало? Это все время была Таресса?

— Краска, — пришел черед мужа кивать. — В академии она тоже была с темными волосами. Не знаю, для чего сейчас восстановила естественный цвет.

Слово «сейчас» вернуло меня на исходную. Потому что в моем «сейчас» был зал в подвале чужого дома, тело его хозяйки на каменных плитах и брат, разум которого находился в цепких лапах мерзкого заклинания. Истар дышал, моргал, видел, ощущал и слышал. Но жил ли? Идеальная кукла — роль, от которой он бежал всю жизнь, но так и не смог этого сделать.

Слезы вновь подступили на этот раз не от страха или шока, а от жалости. Стало понятно, что Ирвин не просто так говорил на любые темы, кроме главной. Он пытался отвлечь меня, и в этом был определенный смысл, но…

— Как же теперь?.. — Приворот должен был исчезнуть самостоятельно после смерти наложившего его. А свищ? Я не была сильна в менталистике и не могла предположить, можно ли как-то отменить его действие и не скажется ли это на Истаре. Но должно было существовать хоть какое-то решение! О другом варианте даже думать не хотелось.

— Ирвин, — поторопил король, закончивший свою беседу.

— Сейчас, — отозвался Ир, заглядывая мне в глаза. — Мы сделаем все возможное, обещаю. Мне ты веришь? — И я верила. Потому что очень хотелось надеяться на лучшее. — Хорошо. А теперь пойдем, нужно найти место, откуда я смогу открыть портал.

И, переплетя наши пальцы, супруг повел меня прочь из зала.

Дальнейшее напоминало лоскутное одеяло — происходящее воспринималось отрывками и с трудом. Почти бессонная ночь, шокирующие знания и события, по-прежнему присосавшееся к ауре чужеродное плетение… Наверное, не стоило противиться решению короля и позволить Ирвину отвести меня отдыхать, но я просто не могла этого сделать. Не могла заставить себя.

Появившихся через открытый Ирвином буквально на пороге дома проход оказалось не так много, как я ожидала. Впрочем, ситуация и вправду была не из тех, что стоит подвергать широкой огласке.

Вот лайд Сааран, шагнувший из портала первым, произнес только привычное «унари», в котором смешались в безумный коктейль укор, беспокойство и облегчение, а затем буквально оттащил меня в сторону, в два счета справившись с браслетом на запястье и гадостью на ауре. И как будто бы сразу стало легче дышать. Не только из-за собственного освобождения, но и вспыхнувшей надежды — с плетением на Истаре он сумеет совладать тоже.

Вот Ладамир, увидеть которого здесь было весьма неожиданно, на мгновение стиснул плечи Ирвина, словно пытаясь убедиться, что тот действительно жив и здоров, а потом и меня схватил в охапку, едва дождавшись, пока освобожусь. И эти медвежьи объятия отчего-то не вызывали дискомфорта. Он тоже переживал, несмотря на гадкий временами характер и на редкость ехидную манеру общаться. Кажется, как-то незаметно друг мужа стал и моим другом тоже.

Вот мужчины рассредоточились по подвалу — воспринимать его по-другому, вновь спускаясь по каменным ступеням, не получалось. Одни начинали снимать блоки с портальных сетей, другие — колдовать над телом Тарессы, третьи чутко внимали приказам короля, которые тот раздавал, бурно жестикулируя. А менталист, при помощи Ира отведя Истара в сторону, бросал на него одно сканирующее заклинание за другим. И с каждым следующим лицо его приобретало все более удрученное выражение.

Вот я сидела, сгорбившись на пресловутом «троне», оттащенном подальше от лужи крови на полу, обхватив себя руками за талию, хотя совсем даже не холодно, и ловила сухие, рубленые и формальные фразы брата, которые тот произносил в ответ на вопросы Ирвина.

План Тарессы был почти зеркален тому, как сложилось все в итоге. И требование подписать отречение стало не более чем обманным маневром. У нее попросту не оказалось времени на создание нового артефакта, идентичного тому, что попал в руки законников, а тот, который был, обладал несоизмеримо меньшей силой. Потому и требовался физический контакт. Одно прикосновение к Ирвину — и все бы закончилось, не успев начаться. Меч, по-прежнему висящий у бедра Истара, предназначался именно для Ира. От его руки должны были умереть его величество и отец, может быть, даже не успев понять, что произошло. А мне «добрая родственница» пророчила казнь через принятие яда, как пособнице главы заговорщиков. Стоит ли говорить, что брат при таком раскладе оказывался единственным законным наследником и буквально спасителем страны от узурпатора. Ирвину же определено было умереть от кинжала в спину. Того самого, которому нашлось куда лучшее применение.

Странно, но в навалившемся на меня заторможенном состоянии я не чувствовала больше страха или разочарования. Наверное, опуститься еще больше, чем она сделала прежде, Таресса уже не могла. Как и попытаться вновь разрушить мою семью. Это было неправильно, совершенно неправильно с точки зрения воспитания, морали и архайн знает чего еще, но от мысли, что причинившая и собиравшаяся причинить в будущем столько зла мертва, я чувствовала облегчение. Хотя и мутило до сих пор, стоило неосторожно бросить взгляд на подернувшуюся пленкой кровь.

На верхних этажах полным ходом шел обыск. Уносили все, что могло иметь хоть какое-то значение или отношение к делу, а руководил всем Дамир, получивший полномочия с легкой руки Ира, полностью занятого то ли допросом, то ли опросом брата. Которому, как оказалось, были известны, может, и не все шаги и планы Тарессы, то очень многие. Даже малой части из них хватало, чтобы заработать на смертный приговор. Множился и список имен тех, кто был причастен и кто собирался в будущем встать у трона новых короля и королевы. И если я правильно поняла, многие из них уже были на плохом счету, согласно тем данным, что добыл Ладамир, изображая ярого последователя оппозиции.

Король и отец уже давно ушли руководить из дворца, но и без них работа спорилась, напоминая прибывающими и убывающими людьми муравейник. Большой человеческий муравейник. Мой мозг начал выдавать совсем уж странные ассоциации, произвольно добавляя одному тонкие лапки-палочки, другому — фасеточные глаза, третьему — изящные усики. Интересно, у них вообще есть усики? И еще больше интересно, это переутомление или первая стадия сумасшествия? Хотелось бы знать.

Когда спустя несколько минут или часов Ирвин наконец освободился, я не сразу поняла, чего он от меня хочет. А смысл фразы «пойдем домой» дошел только после повторения.

— Домой? — Я оглядела зал, в котором, кроме нас двоих, никого не осталось, и подняла на мужа саднящие глаза.

— Срочное сделано, распоряжения я раздал. Отец дал немного времени, чтобы отдохнуть.