Скорпион его Величества (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 55

Немыслимое дело происходило в городе с его приездом и «началось-то все как паршиво», - подумал он. Эта кроха с детским личиком, вспомнил он Рабэ, не задумываясь избила знатных людей и забрала у них экипаж, при этом была искренне счастлива, что выполнила распоряжение студента. Теперь вот докладывают, что штурмовые отряды стражи, направленные для подавления бунта, как сказал начальник тюрьмы, бесследно исчезали в глубоких подвалах старой крепости, превращенной в самую охраняемую тюрьму в королевстве. Как такое могло произойти, он что орду орков вместе с собой туда притащил? Но нет, говорят, он там вроде один. Шум в столице поднялся немалый, и он шел на переговоры с этим возмутителем спокойствия. Который был, к тому же, его подчиненным и студентом Азанарской академии. Что скажет Кронвальд, когда вернется? «Сколько же от него проблем!» - задумчиво покачал головой старик.

Барон с одним из воинов стражи отправил ультиматум. Будет сидеть в тюрьме столько, сколько властям понадобится времени, чтобы наказать всех виновных в его аресте. Что он ждет подхода войск нехейцев, чтобы отомстить обидчикам. Ситуация грозила переростки в международный конфликт. Демон побери этих местных дурней, что задумали захватить нехейца после того, как он надавал им по морде, лучше бы поблагодарили его, что оставил в живых.

О том, что студент арестован сообщила прибежавшая Эрна, при этом Рабэ увидев ее в новом платье, задохнулась от возмущения, зашипела и пыталась закрыть дверь перед ее носом. Но разве сможет что-то остановить вассала этого ненормального. Скоро служанка лежала в углу с разбитым носом. Вот после этого Кравон и рассказала, как происходило задержание барона.

В тюрьме стояла непривычная тишина, она словно вымерла. Только от стен пустого каменного коридора отражался звук его шагов.

- О, мастер, и Вы здесь? - услышал он голос, разнесшийся эхом по длинному тюремному коридору у себя за спиной и резко обернулся. От неожиданности он немного испугался, но сразу пришел в себя.

- Нехеец, ты что творишь? - пошел на него Гронд. - Ты знаешь, что это бунт и против тебя будет направлена вся сила королевства!

- А мне плевать! - зло огрызнулся парень. – Я нехеец и дворянин, а со мной здесь обращаются, как с мусором. Я уже отправил послания в горы и в степь к хану. Буду сидеть здесь, пока не прибудут войска. Или пока с моим делом не разберутся, по справедливости. Мне, знаете, надоело, что всякая мразь пытается вытереть об меня ноги.

- Ты с ума сошел! - похолодел Гронд.

- Нет, мастер. Здесь в столице забыли о дворянской чести. Любой простолюдин при должности может наплевать на тебя, а сыкливые дворяне прикрываются стражниками, боясь вытащить мечи на поединке чести. Это логово беспредельщиков необходимо перетрясти. И я его тряхну, как следует.

Гронд понял, студент не шутит. Его действительно сильно достали и без удовлетворения своих требований, он не успокоится. Даже, если его здесь убьют, дело уже не замнешь. Бароны гор придут за кровью, и они ее получат, а хан пойдет великим набегом на Вангор. Заварится такая каша, что простой набег молодняка орков покажется просто вишенкой по сравнению с тем, что произойдет. У нехейца, чтоб он провалился, был статус отмеченного дланью творца. Гронд тяжело вздохнул.

- Давай твои требования, - протянул он руку.

Гронд ушел, а я стал вспоминать последние события. Все, что произошло, было наполовину нелепым, по-моему, Глуховскому, взгляду, наполовину плодом действий моей второй личности нехейца. Я все чаще доверял ей принимать решения на быстро возникающие обстоятельства и пока не пожалел об этом.

Испуганная официантка сервировала нам стол. Охранник помогал подниматься побитым молодым людям из столичной богемы или около нее отирающимися. Он помог им выйти и, уходя, хлопцы с разбитыми рожами бросали на нас многозначительные взгляды.

Не успели мы съесть свой суп как в трактир, громыхая доспехами вломилась стража, человек восемь закованных в броню и весьма решительных. Они остановились у входа, и за их спинами показалась рожа одного из пострадавших. Он ткнул пальцем в нас, и один из стражников направился к нашему столу. Бухая тяжелыми сапогам, гремя железом, он подошел и зычно произнес.

- Представьтесь!

- А ты кто, служивый? - небрежно спросил я и пригубил вино, оно было сухое горьковато кислое, я поморщился, такие вина мне не нравятся.

- Сержант квартальной стражи Бирдос Крум, - громко и отчетливо произнес воин.

- Барон Ирридар Тох Рангор из нехейских гор. Чем обязан, сержант? - мое упоминание о нехейских горах и то, что я барон, несколько охладили его воинственный пыл.

- На Вас поступила жалоба, господин барон, вы напали на господ и нанесли им урон чести и телу.

- Господа были благородными? - приподнял я левую бровь.

- Да, господин барон, они были людьми благородными, - подтвердил сержант.

- А что же они сами не предъявляют мне претензии, как люди чести? -поинтересовался я.

Стражник задумался. Мой вопрос был не праздный, все дворяне споры разрешали в поединках чести, а не призывали стражу.

- По-видимому, они не могут этого сделать из-за травм, - нашелся он.

- Сержант, - снисходительно стал объяснять ему ситуацию, - они не предъявляют мне претензии потому, что я никого не бил и никакого урона нанести не мог. Я все время просидел на этом стуле, не вставая. А дело было так. К нашему столику подошел какой-то пьяный человек, кинул на стол кошелек и захотел купить моего вассала, конечно, я кошелек вернул обратно. Затем несколько незнакомых мне людей вскочили и напали на даму, но по дороге упали, так как были пьяны. Вот и все.

Сержант топтался, не зная, что сказать.

- Кто может подтвердить Ваши слова, тан?

- Вон стоят свидетели, они могут подтвердить, - показал я рукой на толпившуюся обслугу

Сержант махнул рукой и подозвал охранника.

- Вилдрас, - обратился он к охраннику по имени, - тан дрался с господами?

Охранник отрицательно покачал головой. Стражник вздохнул и обратился ко мне.

- Прошу прощения, господин барон, у нас претензий к вам нет.

- Это хорошо, сержант, - с доброй улыбкой ответил я. – Но претензии есть у меня. - Я салфеткой из белой ткани промокнул губы.

- К кому именно, тан? - нахмурившись спросил стражник, он думал, что инцидент между благородными исчерпан, и он спокойно может уйти. Уж очень ему не хотелось встревать в их разборки.

- К Вам, сержант! Вы нанесли мне оскорбление, не поверив на слово. Вы подвергли сомнению слово дворянина, и поверили простолюдину. Я объявляю поединок.

Стражник уставился на меня, не веря услышанному.

- Поединок? - переспросил он.

- Поединок, сержант, - подтвердил я. - Моя честь задета. Вы слово дворянина поставили ниже слова простолюдина. Вы не оставили мне выбора, и я не могу Вам спустить урона своей чести.

Сержант заморгал. Видимо, с такой ситуацией он не сталкивался.

- Но я не могу с Вами драться на поединке, - растерянно проговорил он.

- Почему?

- Я на службе! - воскликнул он и в его голосе послышались визгливые панические нотки

- Это не важно. Согласно эдикта «О вольностях дворянства» Его величества Меехира восьмого, отца нашего короля, многие ему лета, поединок чести может состояться сразу, в любое время и в любом месте, даже во дворце, - пересказал я ему по памяти уложение.

Неожиданно сержант развернулся и опрометью бросился прочь. Растолкал стоявших солдат и скрылся. Те тоже не стали ждать продолжение спектакля, и исчезли вслед за командиром. Эрна сидела, зажав рот ладошкой, но все равно не смола сдержать своего смеха.

- Ты зря смеешься, - охладил я ее, - думаю, это еще не конец.

Так оно и случилось. Буквально через пол часа трактир был оцеплен и мне приказали именем короля выйти и сдаться властям. В противном случае обещали применить оружие на поражение.

- Иди к Гронду и сообщи ему, что меня арестовали, - сказал я. - Уходи черным выходом.