Молчи, терпи (СИ) - "Alena Liren". Страница 32
– И нас всего семнадцать.
Сильные ладони легли на ее живот, а подбородок Джексона уперся Эльзе в затылок. Платье из нежно-зеленой ткани показалось королеве непростительно тонким. Пальцы Джека чувствовались даже сквозь материал, они касались ее тела так гадко, так жестоко… И в то же время мягче, чем обычно.
– Ты боишься утонуть? – спросил Джек, наклонив голову.
Он видел лишь краешек ее лица.
Покрасневшие щеки королевы смешили юношу, заставляли его забавляться чужому страху. На самом деле, Джеку не следовало задавать вопрос. Он точно знал, что Эльза боится моря и его бездонной мглы, пучины, что никогда не вырвется наружу... Она грозится, потрясая кулаком, но не может дотянуться до желанного.
Фросту никогда не понять этого жестокого страха. Он родился под завывания соленых ветров, он рос, вглядываясь в морскую пену, вылавливая из воды не слишком резвых рыб и высушивая морских звезд… Он жил, вбирая в себя солнечный свет, преломленный морской водой…
– Нет, – неуверенно ответила королева.
Джек вновь улыбнулся. Солнце ласково заглядывало в их скромную по королевским меркам комнату, рассматривая молодую семью. Оно уже клонилось к горизонту, медленно падало за далекий край, но все продолжало любопытно взирать на землю, стараясь заглянуть в каждое лицо.
– Ты умеешь плавать?
Вопрос показался королеве слишком резким. Она встрепенулась, посмотрев на собственные руки… Те покоились на острых коленях, цеплялись за них, точно за спасительную соломинку. Интересно, боялась ли мать моря, прежде чем сгинуть в его чреве? Думала ли она о крепости корабля, страшилась ли столь печального финала? Или ужас схватил ее только после произошедшего, лишь тогда, когда водная пасть хлопнула над ее головой?
– Не умею, – скромно призналась Эльза.
Она никогда не думала, что этого можно стесняться… Каждый человек несет с собой это бремя немощи в чем-то определенном. Кто-то не может придумать заковыристую шутку, кто-то не умеет бойко орудовать кистью, вырисовывая картины… Джек и сам чего-то не может. Да. Эти сильные руки, наверняка, таят в себе великую слабость, под мышцами ползут страхи, сливаясь в единое целое…
Волны синели, когда солнце спускалось за их спины.
Вода с разбегу врезалась в борт корабля, каждый раз заставляя Эльзу вздрагивать. Объятья Джека походили на его же обручальное кольцо. Они сдавливали, мучили кожу, но в то же время не мешали Эльзе существовать. Страх перед стихией отходил на второй план, когда рядом появлялся супруг.
– Я хорошо плаваю.
Его дыхание вновь обожгло шею королевы. Пальцы Джека чуть нежнее сжали запястье Эльзы. Он развернул ее руку тыльной стороной ладони вверх, разглядывая пятна, оставленные на коже несколько дней назад. В синяках появлялись дыры, просветы, портящие их ровные края… Сливовый цвет становился сиреневым, а затем белел, точно кость, белел, как кожа девушки…
Джек почувствовал, что в груди его что-то гадко сжалось. Эта эмоция ему малознакома, и она трогала сердце юноши не так уж часто. Жалость – жестокая когтистая старуха… Она больно рвет кожу, шепча на ухо мысли о милосердии, о прощении, которое непременно должно наступить… Но все обман. Король осторожно поднес руку Эльзы к своим губам, чтобы запечатлеть на ее тонких пальцах поцелуй. На этот раз девушка дрогнула не от страха.
– Эльза, послушай, я…
«Я сожалею, что все началось именно так, мне жаль, жаль, что тебе достался именно я, а не принц из сказок про доблестных храбрецов. Мне сложно объяснить это, Эльза, но злость каждый раз толкает меня к жестоким поступкам, и мне… Мне жаль. Эльза, мне кажется, кажется… Что я начинаю любить тебя так, как мужчина любит женщину… Я чувствую к тебе много больше, чем в детстве, когда оба мы были такими…»
Но мысли не стали словами.
– Я смогу спасти нас обоих, если что-то случится.
И его слова смогли успокоить королеву на краткий миг. Джексон плотнее прижал ее к себе, чувствуя тепло, наслаждаясь им… Эльза развернулась, чтобы смотреть королю в глаза. Может быть, так на него действует вид, что открывается из маленького круглого оконца? Может, красота моря придает Джеку столь мягкий нрав?
– Если судно пойдет ко дну…
– Все обойдется, – перебил ее юноша.
Поцелуй украсил ее щеку, и Эльза закрыла глаза. Вечно растрепанные волосы Джека оказались приглажены, челка убрана на бок. Ему удивительно шло… Но королева не решалась делать супругу комплименты. Юноша вновь поцеловал ее, но уже нежнее, чуть касаясь покрасневших от частых укусов губ. Он не заставлял ее, больше нет… Только просил, звал к себе.
Королева не отстранилась, как это случалось раньше, но и ответить не смогла. В ней не нашлось той нежности, что томила сердце Джека в эту минуту. Страх был тому виной, или холодность, она не могла решить… Да и не хотела. Эльза не желала думать о чем-то в столь странное мгновенье.
Он целует ее слишком часто.
Слишком трепетны были касания кожи о кожу. Джек точно старался загладить свою вину перед молодой королевой, оправдаться в ее глазах и вернуть себе уважение. Его пальцы пробежались по узким плечам королевы, вычерчивая на них кривые рваные полосы. Эльза сделала жадный вдох, когда ладонь мужа остановилась на ее шее.
Он точно хотел задушить ее, тем самым спасая от страхов, скрытых бледной плотью. Но избавление не приходит так просто… Джек наклонился к Эльзе, целуя чувствительную кожу ее шеи, скользя по ней языком. Дрожь рождалась где-то внутри, с охотой выбираясь наружу. В животе проснулось странное чувство легкости, что-то внутри королевы словно зашевелилось, скинуло многолетние оковы.
Ей уже не хотелось бежать.
И не потому, что сильные руки не позволяли. В стали мышц Джека больше не было того могущества, что нагоняло страх. Его заменила нежность… Минутный порыв слабости. Юноша осторожно расстегивал пуговицы собственной рубахи, спеша избавиться от одежды. Он так хотел, чтобы Эльза помогла ему, чтобы она в порыве страсти избавилась от собственного платья…