Танго пришельца (ЛП) - Кох Джини. Страница 4

Так что, вместо того, чтобы прислушиваться, как работает Мартини, отдавая приказы танкам и артиллерии, я прокралась к половине зала, отданной Кристоферу.

На его половине обнаружилась аналогичная установка с множеством экранов, компьютерных терминалов и тому подобное. У некоторых мониторов стояли центаврийцы, положив ладони на экран и с лицами, отражающими разную степень концентрации.

Эмпаты чувствовали эмоции, но не могли ими манипулировать. Они те, кто засекал сверх-существ, потому что сверх-существ привлекала ярость. Сами они были яростными и, когда появлялись, человеческие мозг, эмоции и организм шли наперекосяк.

Мартини, самый мощный эмпат на Земле, мог чувствовать, что делали другие эмпаты, почти как в коротковолновом радио, передавал им приказы теми же эмоциями, если это было необходимо. Он мог включать и выключать эмоции, наверное, из-за принимаемых специальных препаратов и тренировки, но сейчас, когда командовал кучей народа, он мониторил каждого эмпата в поле.

Это было до крайности впечатляюще и одна из главных причин, что он был тем, кто отвечал почти за все операции центаврийцев, не затрагивающих религию.

Визуалисты, напротив, не чувствовали ничего, если это не касалось изображений. Любых изображений. Как только визуалист дотронется до фотографии любого человека, он сразу об этом человеке знает все. Кристофер рассказывал, это потому, что фотографии и прочие изображения человека, своеобразным образом захватывают копию разума и души вместе с изображением самого человека.

Визуалисты могут работать с изображениями и напрямую. Сейчас, в Парагвае, они именно это и делали, заменяя картинку в видеокамерах, что ловили поле боя на что-то менее страшное, чем нападение Межгалактической Грязной Дюжины.

Таким образом получалось, что экраны на стене транслируют, что на самом деле происходит, а мониторы показывают, на что центаврийцы меняют реальную картинку. Мне нравились объяснения Кристофера больше, чем военные бла-бла-бла Мартини. Не все было ясно, как это точно работает, но суть в том, что чем больше камер, сотовых телефонов, видеокамер и спутников направлено на съемку инцидентов с сверхсуществами, тем больше необходимости в визуалистах.

Как оказалось, в этой части Парагвая обнаружилось больше различных камер, чем я могла представить. Территория, которую я наблюдала на большом экране, не казалась густонаселенной.

Кристофер занял самый большой монитор и переделывал уже отснятый материал, одновременно отдавая приказы. В отличие от Мартини, говорил он на нормальной для человека скорости. Так же, в отличие от Мартини, он отдавал их на понятном языке.

— Мне нужно, чтобы все, что снято на мобильные телефоны, смазалось, — сказал Кристофер. — То, что снято на видео и кинокамеры, должно быть изменено на народные танцы или что-то подобное. Переходим на архивные кадры.

Насколько я могла судить, работать с сотовыми телефонами легче. Изображения на мониторах, транслирующих переделанную картинку, тут же размылось и стало похоже, на то, как будто паралитик пытается снять на видео пьяную прыгающую белку.

С интересом узнала, что термин «видеоматериал» используется по всей галактике, по крайней мере в той части, в которой присутствует Земля. В результате я увидела множество разных вариантов отработанного видео. Некоторые я узнала — видела в документальных фильмах Нэшнл Географик. Некоторые видела впервые. На всех из них были люди в национальных одеждах, танцующих какой-то родовой танец, специально на камеру, так что сразу становилось ясно — это подделка.

С другой половины зала прибежал центавриец.

— Коммандер Уайт, коммандер Мартини говорит, что на месте действия создают проблемы люди из ЦРУ.

— Как всегда, — прорычал Кристофер. — Чего они хотят?

— Они хотят, — центавриец сглотнул, — управлять этими сверх-существами. Они хотят, чтобы мы их не убивали.

— Что? — Кристофер взорвался. — Они что, с ума посходили? Они так и сказали?

— Нет, сэр. Коммандер Мартини сумел это определить на основе их эмоциональных реакций, — закашлялся центавриец. — Наши люди смогли только определить, что они хотят, чтобы мы поскорее ушли оттуда и предоставили разбираться с сверх-существами им.

— Как с инопланетянами, — пожала я плечами и заработала недоуменный взгляд Кристофера. Как всегда, забыла, что центаврийцы не увлекаются научно-фантастическими фильмами любого вида. Наверное, потому что в реальности им каждый день приходилось работать с подобным. — В кино это общая тема. Плохие парни из правительства хотят контролировать зло, теряют контроль, монстров почти невозможно остановить, но небольшой группе хороших парней это, все же удается и все такое. Хочешь с ними поговорить?

— Нет, и уверен, что Джефф тоже не станет, — Кристофер посмотрел на посыльного. — Что собирается делать коммандер Мартини?

Прежде, чем кто-либо успел что-либо ответить, все сверх-существа на экранах взорвались. На переделанной трансляции народные танцы закончились обилием фейерверков, а пьяные, прыгающие белки, наконец, затихали и спрятались.

— Сейчас, — появился Мартини, — когда наши друзья из Аргентины воспользовались стингерами и остановили непосредственную проблему, я хочу отправиться в штаб-квартиру ЦРУ и решить еще одну проблему.

Глава 4

— Великолепно! — мне до смерти хотелось встретиться хоть с одним из директоров ЦРУ. Судя по иерархии центаврийцев, с большой верхушкой разведывательного управления могут взаимодействовать только Мартини или Кристофер. Понтифику, Гауэру и Райдеру туда вход заказан. А вот у меня появился отличный шанс.

— Не просто нет, но, черт возьми, нет, — спокойно сказал Мартини. Я начала было дуться, но он покачал головой: — Тебе не стоит видеть, что мы собираемся там делать, и не хотелось бы слышать, что они лучше, чем на самом деле.

— Джефф, я только что разговаривал с Полом, — к нам подошел Райдер. — Он говорит, что ЦРУ не планировало быть на месте операции и хочет встретиться одновременно с тобой и Кристофером.

— Они не смеют нам приказывать, — прорычал Мартини.

Судя по выражению лица Кристофера, что не совсем так. Я вспомнила операцию по уничтожению монстров. Предательской стороной тогда была, конечно же, ЦРУ и, несмотря на то, что родители говорили про государственный контроль «Центуриона», сомневаюсь, что они были правы. За те несколько месяцев, что я здесь, кажется, каждый государственный орган США или, по крайней мере, половина из них, делают вид, что заинтересованы в «Центурионе».

Ни нытье, ни жалобы не заставили Мартини передумать. Снова не получалось попасть в ЦРУ. Джефф с Кристофером раздали несколько приказов и, вслед за Райдером отправились к главной площадке с воротами. Само собой, я увязалась за ними, вдруг отыщу возможность уговорить Мартини взять меня с собой.

— Ты не пойдешь, — сказал он, обняв меня за плечи. Голос его звучал расслабленно, но я чувствовала напряженность.

— С кем собираешься встретиться? — поинтересовалась я, обняв его за талию.

— Не важно. Тебе не стоит ни о чем беспокоится.

— Как его зовут?

— Не твое дело.

— Я шеф воздушного отряда. Полагаю, это мое дело.

— Нет, — он чмокнул меня в макушку. — Слушай, я за тебя отвечаю. Тебя не было на борту достаточно долго, чтобы знать, как разговаривать с такими людьми. Особенно с их новым главным парнем.

— Так, он новичок на этой работе? Может, мы сможем найти что-то общее, какие-то связующие вещи.

— Он меньше новичок, чем ты, Китти, — фыркнул Кристофер.

— Он занимает пост года полтора, — сказал Мартини. — Но с нами занимается уже несколько лет. Получил звание из-за способности «понимать» нас.

Мартини не рычал, но близко к этому.

— Почему он тебе не нравится?

— Потому что я ему не доверяю. Я никому не доверяю в ЦРУ, — пожал плечами Мартини. — За исключением твоей мамы.

Одновременно с тем, как я узнала о существовании живых инопланетян и о том, что они живут на Земле, я узнала, что моя мама живет тайной жизнью. Она не была никаким консультантом, она была бывшим агентом Моссад, а сейчас возглавляет элитное антитеррористическое агентство, подчиняющееся непосредственно Президенту Соединенных Штатов.