Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 38

— Кажется, они нас не видят, — как можно тише прошептал Саймон, в попытке успокоить Риту, и понял, что совершил роковую ошибку.

Болезнь, лишившая этих людей возможности смотреть сквозь стекло, оказалось, вовсе не ухудшила их слух, а скорее даже наоборот. Они все, как один замерли, отреагировав на шепот санитара, и осознав, что источник звука, который им было приказано найти, находится по ту сторону странной стены. Сперва, они неуверенно постукивали по листу закаленного стекла, а затем, прикинув прочность материала, начали все сильнее и сильнее колотить по нему, пытаясь прорваться внутрь.

Шум града ударов, наполнил небольшое помещение сестринской. Прижавшись друг к другу как можно крепче, медсестра и санитар ждали неизбежного. Рита, уже не сдерживаясь, рыдала, а Саймон отчаянно искал выход из сложившейся бредовой ситуации. Он пытался прикинуть, скольких он сможет уложить шокером, пока не сядет батарея, после этого ему придется использовать подручные средства, если, конечно, оставшиеся на ногах заключенные дадут ему такую возможность. Но эти мысли были лишь попыткой заглушить одну, самую громкую и отчетливую: «Из этой переделки нам уже не выбраться».

«Но с другой стороны, — подумал Саймон, — можно даже в этой кромешной тьме можно найти положительные стороны. Надеюсь, на той стороне меня встретит Бритни, и я смогу снова послушать его дурацкие истории…»

— Стоп, — вдруг произнес он вслух, напрягшись всем телом. — Бритни… кромешная тьма…

Саймон собрал в кучу последние крохи своего самообладания, чтобы вспомнить, пророчество, которое утром выдал старый лепрекон.

— В полночь, когда тьма станет нестерпимой, — Саймон окинул взглядом буквально облепленное человеческими телами стекло. — Отринь ее! Взгляни наверх! — он задрал голову и увидел темное пятно на стене, почти под самым потолком. — Найди спасение.

Саймон встал, выпрямился и присмотрелся как следует. Темным пятном оказалась решетка вентиляции, в которую, судя по ее размерам, мог пролезть взрослый человек.

— Ай да Бритни, старый ты сукин сын! — радостно воскликнул санитар, — Рита, смотри, мы можем свалить отсюда.

Пока шмыгающая носом медсестра приходила в себя, Саймон перетащил шкафчик с документами поближе к противоположенной стене, забрался на него сверху и потянул за решетку, она с легкостью открылась.

— Вперед, — он показал жестом Рите, что она полезет первой.

— Туда? — с ноткой сомнения спросила она, — Я не пролезу.

— Пролезешь, не сомневайся. Давай, я подсажу.

— Нет, Сай, я не смогу. Я боюсь тесноты. Мне даже в лифтах не по себе.

— У тебя выбора-то особо и нету, — санитар махнул в сторону озверевшей толпы, пытавшейся прорваться внутрь, — или ты хочешь остаться с ними? Тогда я полез сам.

Рита, до смерти боясь оказаться одной посреди этого кошмара, подумала, что теснота вентиляционной трубы не такой уж и плохой вариант, и подала руку Саймону. Он ловко подхватил ее и подсадил, помогая достать до решетки. Рита схватилась за нее, подтянулась и ушла в стену по пояс.

— Ну как? — крикнул Саймон.

— Тут поворот, Сай, мне кажется, я не смогу, — голос медсестры искажался жестяной трубой, приобретая металлические нотки.

— Еще как сможешь, — подбодрил ее Мэй. — Просто продолжай ползти.

Закаленное стекло, отделявшее сестринскую от игрового зала, стойко держало многочисленные удары зараженных, пока один из них не пришелся аккурат в невидимую линию внутреннего напряжения. Внешний слой тут же покрылся множеством мелких трещинок, но остался на месте, удерживаемый тонкой пленкой полиэтилена.

По усилившимся вибрациям странной стены, зараженные догадались, что ей осталось стоять совсем не долго, а потому ликующе завыли и продолжили колотить с удвоенной силой, раздирая руки осколками в кровь.

— Быстрее! — Саймон настороженно смотрел, как треснувший барьер шатается под натиском толпы. — Они скоро прорвутся.

Рита, в свою очередь, настороженно смотрела на изгиб узкой вентиляционной трубы, и думала, что она ни за что в жизни не сможет там протиснуться, но давление было сильно высоко. Она не хотела корить себя всю оставшуюся жизнь (даже если это будет всего полчаса) за то, что по ее вине, из-за ее нерешительности и трусости погибнет человек, тем более Саймон. Настроившись на положительный лад, она медленно выдохнула и поползла вперед.

Саймон поочередно поглядывал то на хрустящее, измазанное в крови стекло, то на постепенно исчезающие в трубе ноги Риты. Он нервничал. Слишком уж медленно она продвигалась вперед. И тут произошло то, чего он боялся больше всего.

— Я застряла, — в голосе Риты читалось отчаяние.

— Попробуй выдохнуть, — крикнул в ответ Саймон.

— Никак, Сай, я застряла. Совсем! Не могу пошевелиться!

Второй слой стекла тоже треснул и зараженные начали выдавливать, ничем более не поддерживаемый, полиэтилен из рамы.

Времени на составление нового плана не оставалось и Мэй понял, что спасение в пророчестве Бритни предназначалось вовсе не ему.

— Рита, — крикнул он, снимая с пояса шокер, — подтяни ноги!

— Зачем? — удивилась она.

— Просто сделай как я прошу.

Медсестра послушно подтянула ноги, и Саймон тут же захлопнул решетку вентиляции так, чтобы со стороны казалось, будто в ней никого нет.

— И еще одно, — он собрался с духом и, наконец, спросил, — давай сходим куда-нибудь, когда все закончится?

Ответа он не услышал. Полиэтиленовая пленка, бурно рассыпая вокруг себя стеклянную крошку, ввалилась в сестринскую вместе с толпой зараженных.

Рита поняла, что происходит, слишком поздно. Лежа в абсолютной темноте, зажатая жестью вентиляционной трубы, она сдерживала слезы и прислушивалась, в надежде снова услышать запыхавшийся голос Саймона, который скажет: «Все кончилось, сейчас я тебя вытащу», но из сестринской доносились лишь отрывистый треск шокера и приглушенные звуки борьбы.

Рита пришла в себя, не понимая где находится. Все ее тело ныло, а сдавленная грудная клетка не давала свободно дышать.

Немного поворочав ногами, чтобы хоть как-то разогнать застоявшуюся кровь, медсестра попыталась восстановить события прошлого вечера. Она вспомнила Буна с отвисшей головой, заключенных, в одночасье превратившихся в обезумевших дикарей, и Саймона, пожертвовавшего собой ради ее спасения. А еще она вспомнила злосчастную трубу, в которой она застряла и провела в беспамятстве… Рита поймала себя на том, что не может сказать не то, что приблизительное время, но и день ли сейчас вообще.

Из тьмы раздумий и сожалений ее выдернули странные звуки, доносившиеся, похоже, из коридора. Они напоминали хлопки пистолетных выстрелов, хотя она не могла сказать наверняка, не так уж много выстрелов ей довелось слышать за свою жизнь.

Звуки приближались.

— Эй! Помогите! — закричала изо всех сил Рита. — Кто-нибудь, я наверху, в вентиляции!

Хоть она и не была уверена, что это не вчерашние одичавшие психи, но сил сидеть в трубе у нее уже не оставалось, и она была готова принять неизбежное, лишь бы перед этим в последний раз снова вдохнуть полной грудью.

Хлопки прекратились.

— Я здесь! — повторила она. — Наверху, в трубе!

Через минуту тишины, тянувшуюся целую вечность, она отчетливо услышала хруст битого стекла. Кто-то зашел в сестринскую. Сердце Риты забилось с удвоенной частотой.

— Помогите? — уже не так уверенно и громко.

Еще пара шагов по стеклу и скрип открываемой решетки вентиляции.

Из-за изгиба трубы медсестра не могла посмотреть назад и, сжавшись, словно испуганная улитка, приготовилась к худшему. Но вместо злобного шипения, темноту трубы пронзил вполне человеческий, мужской голос.

— Ты чего тут делаешь? — спросил он.

— Прячусь, — неуверенно ответила она.

— А, понятно, — хмыкнул он, — Ну и как?

— Не очень.

— Вижу. Застряла?

— Да.

— Тогда, на счет три выдыхай. Раз! Два!

Рита почувствовала, как ее схватили за ноги и резко выдохнула.