Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 8

Часть вторая

Фрэнк любит должников

«Ричард Финчер», он всегда писал вместо подписи свою фамилию и имя. Как-то не придумалось красивой завитушки. Расписавшись в журнале дежурств, он официально начал свою смену, впереди были двенадцать трудных часов, наполненных различными травмами и увечьями. Скорая помощь Нью-Йорка не самый лучший выбор, если вы ищите спокойной работенки. Большой город богат на выдумки, иногда Ричу казалось, что природа специально толкает людей на всякие безумные и травмоопасные поступки, чтобы доказать ему верность теории Дарвина — «Мы все просто лысые обезьяны, глупые и лысые обезьяны».

Дороти захлопнула журнал и исподлобья посмотрела на Финчера.

— Еще раз узнаю, что ты спишь на дежурстве — пожалуюсь начальству, — Рич только фыркнул в ответ. — И не вздумай мне тут фыркать, Финчер! Думаешь, я не знаю, чем ты там занимаешься? Да я тебя насквозь вижу, твоя ленивая задница у меня вот где, — она сжала кулак, который был едва ли не больше его головы, просунула в маленькое окошко и потрясла перед его носом.

Рич чмокнул ее в побелевшую костяшку указательного пальца и, не слушая последовавшую тираду, юркнул в коридор. Она каждый день находила повод поорать на него, этот вечер не был исключением. С другой стороны, колкости Дороти уже стали своеобразным ритуалом, без которого дежурство превращалось в сущий кошмар. Один раз, когда Дороти заболела (ничего серьезного, обычный грипп) его на смену выпускала какая-то новенькая и совпадение это или нет, но три трупа за дежурство. Обычное дело для скорой скажете вы, но нет, только не в смену Ричарда Финчера. У него был какой-то особый дар или что-то вроде того, в каком бы тяжелом состоянии люди не попадали в карету Рича, они практически всегда дотягивали до больницы (редкие исключения только подтверждают правило). Скорее всего, он просто не хотел брать на себя ответственность за их смерть. Все прекрасно понимали, что фельдшер скорой не всемогущ, и иногда люди просто умирают. Но передавая пациента в руки врача, Ричи передавал вместе с ним тяжкую ношу моральных мук и ночных кошмаров. «Чувак в белом халате взялся за каталку — я больше не при делах» — вот такая простая философия.

В коридоре Рич встретил своего водителя.

— Здарова, Боб, как твоё?

— Сойдет… — Боб Муди стоял, опершись плечом о стену и жевал жвачку, — Че там с Фрэнком?

— Ничего. Сам же знаешь, смогу отдать только через две недели. А что, пилит?

— Не то слово. Ты бы с ним поосторожнее. Не хочу тебя пугать, но этот Фрэнк, он не любит шутить.

«Восьмая машина на выезд» — раздалось из настенного динамика, парни двинулись к выходу.

— Можешь еще немного его попридержать? — продолжил Ричард, натягивая жилетку, — я на мели.

Они залезли в автомобиль, мотор зарычал, и в полумраке гаража лицо Боба осветилось проблесковым маячком.

— Не знаю, Финч, не знаю…

Завыла сирена и автомобиль выехал в город. Ночные улицы таили в себе бесчисленное множество опасностей и когда одна из них настигает тебя ты звонишь в скорую. Ребята вроде Ричи и Бобби приезжают на сверкающей синими огнями машине, выбегают к тебе с полными уверенности лицами, в чистой униформе и с сумкой, в которой можно найти все нужное для спасения твоей, висящей на волоске, жизни. Не такого ангела хранителя ты ожидаешь увидеть, но реальность не любит приукрашивать.

Финчер смотрел, как в окне проносятся фонари, смена только началась, а он уже летит на помощь незнакомцу, хотя самому она бы тоже не помешала. Идиотские карты, и кому только пришло в голову играть на деньги?

— Бобби, слушай, — Финчер нервно постукивал ногтем по замку бардачка, — а что если я отыграюсь?

Боб с удивлением взглянул на напарника и цокнул языком.

— По-твоему ты мало задолжал?

— Нет, послушай, я вот что подумал, в прошлый раз мне просто не везло, так? Сейчас-то совсем другое дело, вот я чувствую, — Ричи глубоко и шумно втянул ноздрями воздух, — это запах удачи, он в воздухе. Слышишь?

— Нет, — Муди притормозил и заехал в переулок. — Зато я слышу трупный запах, и он исходит от тебя. Запомни мои слова, Фрэнк не любит долги, зато просто обожает должников. А знаешь почему?

Ричард отрицательно мотнул головой.

— Их обычно никто не ищет. Сечешь?

Переулок только своим видом уже вызывал желание уйти, в таких местах обычно происходят самые ужасные преступления. Единственным хоть как-то освещенным местом оказалась телефонная будка, из которой, по всей видимости, и был сделан звонок. Машина скорой остановилась в десятке метров от светлого пятачка — осторожность прежде всего. В таких местах полно парней, жаждущих поживится медицинскими наркотиками, а в скорой их хватает. Двери открылись и Ричи, с красной сумкой наперевес вылез из машины.

— Приехал добрый дядя врач, — он нарочно выкрикивал слова, чтобы потенциальный пациент знал о его прибытии. — Есть кто живой?

Тишина, только старая лампа в разрисованной подростками будке тихо потрескивала. Он медленно и аккуратно пошел вперед, оглядываясь по сторонам. В такие моменты нужно быть готовым ко всему, все житейские проблемы и сложности уходят на второй план. Фрэнк, карты, долги, все становится словно тихим эхом старого давно забытого прошлого, а вперед выходит подозрительная телефонная будка в грязном переулке.

— Скорую вызывали? — в ответ снова тишина. — Ну как знаете. У меня много вкусных лекарств, но если вам не надо, то мы поехали.

Ответа не последовало, и Финчер собрался уходить, как вдруг одна из куч мусора шевельнулась. Он достал фонарик, и белый луч света выхватил из темноты лежащего на асфальте человека. Он был одет в коричневый плащ (что уже довольно странно, ведь на улице тепло) и сливался с горой картонных коробок. Не удивительно, что Финчер не заметил его сразу. Он подошел к человеку, присел и толкнул его в плечо.

— Друг, ты живой? — тот застонал в ответ. — Может ты пьяный? Если ты просто пьяный, я очень огорчусь, мой водитель не любит запах алкоголя и будет меня всю дорогу пилить, оно тебе надо?

Финчер перевернул человека на спину, полы плаща распахнулись. Рубашка была вся измазана чем-то липким и зеленым. Рич посмотрел на позеленевшую перчатку на своей руке и понюхал ее. Странный запах, такой знакомый, но…

— Помогите, — еле слышно прошептал незнакомец.

— Что случилось, друг? Тебе плохо?

Человек закатил глаза и потерял сознание.

— Эй, поговори со мной, не спи!

Финчер пробежался глазами по странному наряду незнакомца и заметил необычные складки на рубашке. Он аккуратно потянул ткань, она расправилась и…

— Боб! Боб, мать твою, хватит жевать, тащи носилки, у нас огнестрельное.

Через секунду Муди уже стоял рядом.

— Ты за ноги! — выкрикнул Рич и подхватил человека за плечи. — Черт, тяжелый. Сколько же в тебе свинца?

Незнакомец был без сознания и не оценил юмора. Парни приподняли пострадавшего, но не смогли положить на носилки, будто что-то тянуло его вниз.

— Что за… — Бобби в недоумении отпустил ноги парня. — Он, что гвоздями к полу прибит?

— Нет, смотри, — Финчер указал пальцем на руку человека, от запястья тянулась, незаметная в темноте переулка, цепь к куче картона. Муди отбросил ногой большую часть старой промокшей бумаги, под ней скрывался металлический кейс, именно к нему и был прикован человек. Рич схватился за ручку и попытался поднять поклажу, но она весила не меньше взрослого крепкого мужчины.

— Ни хрена себе, Бобби, подсоби, — вдвоем они смогли лишь слегка приподнять кейс.

— Вот так чемоданчик… — выдохнул Муди. — Что будем делать?

— Не уверен, — ответил Рич. — Для начала нужно попытаться стабилизировать мужика. Не хотелось бы вечер с трупа начинать.

Финчер поначалу хотел стать патологоанатомом. Видели бы вы лица его родителей, когда он им сообщил, что поступает в медицинский, столько радости. Потом они конечно узнали, что их драгоценный сынок хочет трупы кромсать с утра до ночи и радостные улыбки как ветром сдуло. Они сразу принялись уговаривать его отступиться и стать каким-нибудь дантистом или пластическим хирургом. Их можно понять, сын на престижной работе с шикарной зарплатой — повод для гордости, а вот мрачный трупорез — это совсем другое дело. Что подумают родственники, соседи? Такие вопросы Ричарда не очень волновали, ему хотелось стать патологоанатомом, вот так просто, без особых причин и доводов, даже для самого себя. Тогда ему казалось, что эта работа — его предназначение, судьба, если хотите. Жизнь посчитала иначе, на первом же учебном вскрытии его сначала стошнило, а потом и вовсе вырубило. Когда он пришел в себя весь гонор испарился, а мысль о такой работенке стала вызывать отвращение. Медицину он не забросил, но посчитал, что лучше быть подальше от всей этой больничной возни и работать в поле.