Земля цвета крови (СИ) - Георгиев Андрей Владимирович. Страница 30

С кляпами во рту, люди были привязаны прочными верёвками к столбам, в глазах несчастных сквозил ужас — они все понимали, какая им уготована участь. Чинтан встал с колен, подошёл к первому столбу с привязанным к нему человеку. Шаман Тильган, с поклоном, протянул Чинтану священный нож индрикот, который лежал на красной подушке.

Чинтан посмотрел в глаза светловолосому мужчине, вытащил изо рта кляп.

— Ну что, червь, пришло время умереть во имя Всевышнего Муразы. Готов ли ты к этому?

— У нас свой Создатель, грязный сильтур. Он тоже взирает на это непотребство, которое ты собираешься учинить. Он отомстит, сильтур, и когда-нибудь Жёлтая степь содрогнется, степь встанет на дыбы, когда люди придут с войной на твою землю. Теперь я готов, сильтур. Вспори мне глотку, мразь, убей меня, ведь это так легко сделать, потому что я связан и без оружия.

Чинтан растерялся, он не ожидал такое услышать от человека. Ведь люди — трусливые создания, как могло такое произойти, что приговорённый к смерти мужчина, мог ему, будущему Великому хану, такое сказать в лицо? Кровавая пелена застилала глаза сильтура, он резким движением перерезал шею наглецу, сделал шаг назад.

Шаман Тильган подставил под струю крови глиняный кувшин с широким горлышком. Чинтан тем временем подошёл ко второму столбу, к которому была привязана молодая женщина. Русые волосы, небесно-голубые глаза, лицо обезображено шрамом. Чинтан вырвал кляп, женщина плюнула в лицо сильтуру кровавой слюной. Сильтур вытер лицо рукой, вонзил индрикот в живот женщины, несколько раз провернул его в теле. Женщина забилась в конвульсиях, но она не издала ни малейшего звука. Глаза, наполненные болью, смотрели с ненавистью на убийцу.

— Будь ты проклят, изверг… — прохрипела женщина, её глаза закрылись.

К третьему столбу был привязан подросток. Примерно двенадцати лет, в длинной холщовой рубашке, едва достающей ему до колен. Сильтур подошёл к парню, не доставая кляп изо рта, возил индрикот в шею. Священный ритуал Трёх, был исполнен. Перерезаная шея мужчины символизировала смерть врага, нож в животе женщины — невозможность плодить потомство, убитый подросток — смерть этого потомства, будущих врагов сильтуров.

С остальными пленными справятся воины-сильтуры, собрав их кровь в священные сосуды. Добавив туда, в кровь, вино десятилетней выдержки и пыльцу травы ордаук, которая туманит голову любого существа, сильтуры получат напиток, который затем поставят на поминальные столы. Таков обычай, его необходимо соблюдать.

Чинтан отошёл на несколько метров от места казни, но, почувствовав спиной взгляд, который прожигал его насквозь, остановился, обернулся. Сильтур увидел, как к одному из столбов, был привязан человек в светло-серой монашеской одежде. Монах смотрел на Чинтана и улыбался. Во взгляде монаха не было злости и ненависти, глаза человека в монашеской одежде, излучали доброту и тепло. Сильтур быстрым шагом подошёл к монаху, вырвал изо рта кляп.

— Ты радуешься смерти, святоша? — удивлённо спросил Чинтан. — Вы же все, люди, боитесь смерти?

— Нет, сильтур, никто не рад смерти, но никто из присутствующих здесь пленников, её уже не боится. Те люди, которых вы взяли в плен, увидели столько смертей своих близких, родственников и друзей, что они перестали смерть воспринимать, как конец жизни. Нет, сильтур, убив этих людей и меня, в том числе, вы вдохнёте где-нибудь, на огромном нашем материке, новую жизнь, где-то родится ребёнок, который с малых лет будет знать, что сильтуры — страшные звери и враги всего человечества.

— Ты врёшь, ты брешешь, как собака, монах! Ни одного слова правды от тебя я не услышал! Люди лживые и трусливые создания, это они убили моего отца! — Чинтан повысил голос, чтобы его услышали сильтуры, наблюдающие за казнью людей.

— Нет, сильтур, ты не прав! Я услышал от твоих людей, как они обсуждали смерть твоего отца. Это была смерть от пыльцы ордуга, сильтур, а этой травой пользуются только кочевники и некроманты, будь они прокляты! Ищи зло в себе и в твоём окруже…

Меч с характерным свистом рассёк воздух, голова монаха покатилась по земле. У Чинтана предательски задрожали ноги, голову застилал туман. Как же так? Он, Чинтан, считал, что знает эту тайну только один. Это получается, что его сильтуры тоже так думают? Такого поворота события, сильтур никак не ожидал. Он тяжело опустился в кресло, которое ему услужливо принесли слуги-сильтуры, достав платок из кармана, промакнул им лицо и шею.

Когда казнь подходила к концу, Чинтан распорядился, чтобы привели к нему молодого мужчину, лет тридцати пяти. Человека поставили на колени.

— Мурза Великий дарит тебе жизнь, жалкий слизень. Мурза велит тебя отпустить, жалкий трус, для того, чтобы ты донёс до людей то, что только что здесь увидел. Пусть люди знают, что сильтуры убивали людей и будут убивать.

Чинтан встал с кресла, поднял руки вверх, обращаясь и к небу и к сильтурам одновременно:

— Сильтуры, мои единомышленники и мои друзья! Моего отца не стало, и мне, как и вам, очень горько от этого. Но Жёлтая степь ждёт ваше решение, сильтуры! Готовы ли вы считать меня своим Великим ханом, своим отцом и учителем? Готовы ли вы идти за мной в бой, уничтожая этих нечестивцев, этих жалких трусов, которые себя называют людьми?

Время замерло. Минуты превратились в часы, часы — в сутки. Время шло вперёд, никто из сильтуров не возразил, никто не возмутился словами Чинтана. Шаман Тильган, встав на колено, протянул Чинтану священный кинжал индрикон, обагрённый кровью людей. Трое тулькуменов, оставшихся в живых, вложили в руку Чинтана золотой посох Великого хана Жёлтой степи, встали на колени, склонив головы. Все традиции были соблюдены, у сильтуров только что появился новый Великий хан Чинтан! Степь взорвал радостный крик сильтуров, которые прославляли своего хана.

— Ты это видел, собака? — произнёс Великий хан, обращаясь к пленному человеку. — Ты видишь сам, как радуются сильтуры мне, как ярко светит Сантор, яркими лучами ласкает посох Великого хана, прославляя его на подвиги в войне против всего человечества? Иди, человек, расскажи всем людям, что в степи, великой и просторной, появился Великий хан. И имя у этого хана — Чинтан! Ты меня понял, человек?

— Да, понял. — ответил мужчина, не поднимая головы.

Незамедлительно последовал удар плетью по спине пленного, на грязной рубашке сразу выступили капли крови, мужчина упал к ногам Великого хана.

— Повторю свой вопрос, человек. Ты меня понял? — произнёс Чинтан.

— Понял. — ответил мужчина. — Великий хан.

Плеть опять опустилась на спину мужчины, разрывая рубашку и кожу человека в клочья. Били мужчину долго, потом подняв на ноги, придерживая под руки, толкнули в сторону степи, куда он должен был идти, в сторону, где находилась река Алау-ри. Человек шёл спотыкаясь, падая и поднимаясь с земли вновь и вновь. Чинтан долго смотрел вслед человеку, наблюдая, как всё меньше и меньше становится его силуэт.

Над станом Великого хана раздался гул сильтуров, они расступались перед лошадью, к шее которой припал сильтур-воин. Не доезжая до кресла, в котором восседал Чинтан, лошадь остановилась, всадник упал на землю. В его спине торчала стрела, явно не кочевников, стрела не сильтуров-лучников.

— Кто таков? — тихо произнёс хан.

— Это Маздук, сын Индальмира, Великий хан. — нагнувшись, произнёс шаман Тильган. — Он с твоими братьями отправился в поисках воинской славы и почёта в земли людей.

Всадника подняли с земли, напоили водой. Открыв глаза и увидев, кто его окружает, сильтур вымученно улыбнулся.

— Где твой меч и щит, воин? — спросил Чинтан. — Как ты посмел оставить войско сильтуров, моих братьев? Куда делась твоя храбрость? Отвечай!

На губах сильтура выступила кровавая пена, но воин, взяв себя в руки, сумел начать рассказ. Чем больше он рассказывал Великому хану, что произошло на месте сражения сильтуров и людей, как погибли войны, в том числе и Тимуар и Димуар, лицо Чинтана становилось всё белее и белее. Когда Маздук передал слова генерала Аскорда, над станом Великого хана воцарилась тишина.