Алекс Верус. Участь - Джэка Бенедикт. Страница 2

И она отключилась. Сперва я держал мобильный в руке, уставившись на дисплей. Лона подрабатывает в моей конторе, ищет оригинальные предметы, которые можно продать, хотя я не думаю, что она занимается этим ради денег. В любом случае я не смог припомнить, чтобы она говорила настолько взволнованным голосом. Я невольно задумался, что же она обнаружила…

Магическое дарование и магию в целом можно рассматривать как своеобразную цветную пирамиду, хотя ее основание напрочь лишено даже намека на колдовство. Оно и понятно – ведь нижний слой пирамиды составляют так называемые обычные люди. Они видят мир монохромным: они о магии ничегошеньки не знают и вообще знать не хотят – за что им огромное спасибо. У них всегда своих забот хватает, а если они и сталкиваются с чем-либо сверхъестественным, то они мгновенно убеждают себя, что никогда ничего не видели.

К ним, наверное, относится девяносто процентов взрослого населения нашей планеты.

Далее идут восприимчивые – те, кто способен различать цвета. Они благословенны (или прокляты, в зависимости от различных точек зрения) по сравнению с обычными людьми. Они способны ощущать магию Земли, энергию Солнца, Луны и звезд. Они сразу же согреваются в тепле и уюте старинного особняка и чутко вслушиваются в мучительно-медленный шепот смерти и ужаса в местах Мрака. В основном они не умеют описывать свои ощущения, однако двое восприимчивых способны узнать друг друга по схожим переживаниям, и тогда между ними устанавливается прочная связь.

Вам когда-нибудь приходилось чувствовать себя связанным с кем-либо, словно у вас есть нечто общее, хотя вы и не догадываетесь, что это?

В магии дело обстоит примерно таким же образом.

Выше восприимчивых в иерархии магов стоят адепты. Их мало – приблизительно около одного процента, но в отличие от восприимчивых они способны в незначительной степени управлять магией. Нередко их дар бывает настолько слабеньким, что адепты даже не сознают, что занимаются магией. Временами им «везет» в карты и они быстро «угадывают», что у другого на уме, но все это проявляется настолько неопределенно и бывает столь зыбким, что адепты просто считают, что они с рождения везучие или проницательные. Но иногда до них доходит, что они делают, и тогда они начинают взращивать свой талант – причем некоторые добиваются весьма впечатляющих результатов.

И, наконец, идут маги.

Лона находится где-то посредине между восприимчивыми и адептами. Мне нелегко определить, кем именно она является, потому что у нее есть уникальные качества, благодаря которым ее трудно отнести к той или иной категории. Признаюсь, что Лона бывает опасной, но она входит в круг моих немногочисленных друзей, а это – самое главное. Я с нетерпением ждал встречи с нею. Ее тон пробудил во мне беспокойство, я заглянул в будущее и с радостью отметил, что Лона прибудет через полтора часа, точно в срок.

Однако попутно я увидел нечто по-настоящему тревожное: через пару минут в дверь кто-то войдет, несмотря на то что я перевернул табличку на «ЗАКРЫТО». В Кэмдене полно туристов! Всегда найдется чрезмерно наглый тип, думающий, что он может врываться в любой магазин и устраивать там шопинг-дебош.

У меня не было никакого желания вставать и запирать дверь, поэтому я угрюмо глазел на улицу до тех пор, пока к витрине не подошел какой-то мужчина.

Он был в выутюженных брюках, в рубашке и при галстуке – через секунду он уже переступил порог моего заведения. Дверной колокольчик мелодично зазвонил, и мужчина выгнул брови.

– Привет, Алекс.

Как только мужчина заговорил, я его узнал. Меня захлестнула волна адреналина, которая грозила превратить мой магазинчик в руины.

Моя правая рука скользнула к ящику письменного стола.

Я не ощутил явной угрозы, но это ничего не значило. И ничего не меняло.

Лайл замер у двери, пристально глядя на меня.

– Вот так ты встречаешь гостей?

Прошло уже более четырех лет со времени нашей последней встречи, но Лайл выглядел в точности таким же, каким я его помнил. Приблизительно одного возраста со мной, худощавый, короткие черные волосы и оливковый оттенок кожи намекали на то, что где-то в родословной у него затесался предок с берегов Средиземного моря. Он предпочитал дорого одеваться и носил свои костюмы с той изящной небрежностью, о которой я мог бы только мечтать.

Лайл всегда умел хорошо выглядеть.

– А кого ты еще с собой привел? – спросил я.

Лайл вздохнул.

– Никого. Боже мой, Алекс, с каких пор ты стал мнительным занудой?

Я проверил и перепроверил его слова, убеждаясь в том, что он говорит правду. Насколько я мог судить, поблизости не слонялось ни одного мага. А после того как мой пульс угомонился, я рассудил, что, если бы Совет решил нанести удар, Лайла направили бы ко мне в последнюю очередь.

Внезапно я поймал себя на том, что и впрямь стал мнительным.

Сами понимаете, все вышесказанное вовсе не означало, что я счастлив видеть Лайла.

Он уже направился ко мне, но я резко произнес:

– Стоп!

Лайл нехотя подчинился и пожал плечами.

– А теперь? – спросил он, не дождавшись от меня никакой реакции. Лайл застыл посреди магазина между реактивами и полками со свечами и колокольчиками. – Будем стоять и пялиться друг на дружку?

– Почему бы тебе не рассказать о цели твоего визита?

– Я предположил, что мы побеседуем в другой обстановке, – Лайл склонил голову набок. – Может, поднимемся наверх?

– Нет.

– Ты собирался перекусить?

Отставив стул в сторону, я встал.

– Ладно, давай прогуляемся.

Когда я очутился на улице, мне сразу стало легче дышать. Сбоку у магазина есть огороженная площадка, где хранятся настоящие колдовские аксессуары: специальные объекты узконаправленного действия, останки животных, используемые в ритуалах, и прочие незаменимые вещи.

Лайл их пока, к счастью, не замечал, но если он сделает пару шагов, они непременно бросятся ему в глаза. Конечно, на площадке не было ничего действительно мощного, что могло бы привлечь внимание Лайла, но я знал, что осторожность никогда не помешает. Помимо прочего, Лайл быстро сообразит, что, если у меня столько мелочей, где-нибудь обязательно должно заваляться нечто существенное.

А мне совсем не хотелось, чтобы эти сведения дошли до Совета.

Весна была в самом разгаре, и погода сегодня выдалась приятная, отчего прогулка могла превратиться в удовольствие, а не в мучение. В Кэмдене всегда царит оживление, даже когда рынок закрыт, но здания и мосты приглушают звуки. Я провел Лайла по переулку к набережной канала и остановился, прислонившись к балюстраде. По дороге я тщательно просматривал местность, как в настоящем, так и в будущем, но ничего не обнаружил. Лайл пришел ко мне один.

Я знал его больше десяти лет. Когда мы познакомились, он был неуклюжим учеником, покорно семенящим за своим наставником из Совета. Уже тогда не было никаких сомнений в том, что Лайл отчаянно стремится попасть в Совет.

Мы с ним подружились, хотя близкими друзьями, конечно, не стали.

Наши приятельские отношения продолжались некоторое время… ну а затем я поссорился с Ричардом Дракхом.

Если честно, мне совсем не хочется вспоминать, что произошло потом.

Бывают жуткие вещи, которые не удается забыть – от них в памяти остаются выжженные проплешины, и надо сильно постараться, чтобы идти дальше. Лайл не был напрямую причастен к тому, что случилось в особняке Ричарда со мной – и с остальными. Тем не мнее Лайл был об этом осведомлен, как и другие члены Совета. По крайней мере, они должны были кое-что сообразить, ведь для них это не составляло особого труда.

Но все избегали неприятной темы и ждали, когда я исчезну ко всеобщему удовлетворению.

Вот тогда Лайл и перестал быть моим другом.

А теперь он стоял рядом со мной, смахивая грязь с балюстрады, прежде чем облокотиться на нее, и следил за тем, чтобы не испачкать пиджак. Набережная повторяла все изгибы канала и скрывалась вдалеке. Черная вода пенилась рябью волн. Небо затянули низкие тучи, и солнечный диск лишь просвечивал сквозь них тусклым пятном.