Время дождя (СИ) - Каршева Ульяна. Страница 38

– Но... – начал Доран.

Сашка бесцеремонно перебила его. Разговор о ней самой неинтересен, потому что со вторым эпизодом наклёвывалось что-то практическое.

– Что за эпизод с цвергами? Почему они боятся рисунков?

– Они завизжали, когда следом за шаманами узнали тебя – ту, чьей рукой был создан рисунок. – Киардха насупился и почесал макушку. – Правда, я не совсем понял, почему они особенно испугались, когда ты в воздухе сотворила графический символ и ударила в него оружием.

– Ну, мне кажется, здесь, наоборот, всё ясно, – пожал плечами травник. – Алекс символически вызвала их и предрекла личную победу в бою, что и доказала, когда сбила с ног первого шамана...

– Всё не так однозначно, – покачал головой прорицатель. – Очень неоднозначно.

– Значит, придётся сбегать к символистам-тайнописцам, – вздохнул Доран. – Пусть они разгадывают остальное. Ну что, Алекс. У нас есть двадцать минут. Ты успеешь сделать маленький портрет Киардхи?

Сашка так изумилась, что открыла рот, чтобы спросить – зачем. Но спохватилась: кажется, Доран имел в виду, что Киардха чем-то болеет, а травник не успевает его лечить обычным контактным путём.

– Бумагу мне и карандаш. Я как-то не подумала, что именно утром они мне пригодятся. – Доран только насмешливо поднял брови: я виноват, но ты не ругаешься?

– Сейчас-сейчас, – засуетился прорицатель. Он раскидал уроненные на пол предметы и выудил из кучи картонку. После чего страшно расстроился: – Карандашей у меня нет. Может, потом?

– У тебя вон сколько всего в комнате. Может, и уголь найдётся? – предположила Сашка, ощупав картонку и убедившись, что она достаточно шершава и удобна для работы с углем. И добавила с усмешкой: – А заодно бы света мне побольше.

Искать подсвечники и расставлять на столике бросились оба студента.

Сашке понравилось. Именно уголь лучше всего подходил Киардхе с его нелепо длинными волосами, которые только подчёркивали длинное унылое лицо и насторожённо торчащие уши. В последнем были какая-то своя прелесть и изюминка. И Сашка постаралась эту изюминку выделить, хотя в душе ухмылялась, жалея, что нельзя сделать на прорицателя карикатуру вместо портрета. Очень уж его своеобразная физиономия на это напрашивалась.

А потом они шли по коридору, и Сашка спросила:

– Доран, а что теперь с этой информацией делаем? Это что же получается... Я, телохранитель, теперь сама нуждаюсь в охране? Или мне теперь засесть в номере и не выходить на улицу? Ведь теперь есть ты, чтобы провожать Кэйтрию до университета! А я... Становлюсь не телохранителем, а... фиг знает кем. Ну, ладно – деньги я заработать картинками могу. Но что дальше?

– Мне кажется, Эйлилл что-то по этому делу знает, – задумчиво сказал Доран. – Мне до сих пор не дают покоя его слова, когда он забрал у тебя картинку. Помнишь? Ведь это он первым сказал, что опасно рисовать шаманов и цвергов. Что они могут выйти на тебя по следу твоего рисунка... Киардха только подтвердил его слова. И он слишком взрослый для первого курса.

– Как и ты, – насмешливо напомнила Сашка.

– Вот-вот... Только про моё травничество знают все. А кем был Эйлилл – никто не знает. Эх, жаль, раньше я не сообразил проследить, куда пошёл Гарбхан с твоей картинкой! Может, и узнали бы про Эйлилла...

Они прошагали до лестницы, и тут, спускаясь, травник задал Сашке довольно странный вопрос:

– Алекс, у тебя ведь есть способности к магии. Не хотелось бы тебе заняться ею? А если бы хотелось, то чем именно?

– Никакой магии! – заявила Сашка, а потом задумалась и хмыкнула: – Если только она не в помощь мне кое в чём... Например, в рисовании. В своём мире мне хотелось учиться на художника. Теперь я застряла здесь, где мои художественные способности, кажется, могут остаться на примитивном уровне – на рисовании магических картинок. Точней – заготовок к ним. Но мне этого мало. Я хочу стать настоящим художником. Мне нравится это – процесс, когда под руками оживают лица и пейзажи. Оживает целый мир.

– Но в своём мире ты занималась не только рисованием, – напомнил Доран. – Ты ещё училась драться.

– И что? – удивилась Сашка. – Хочешь сказать – есть возможность здесь тренироваться дальше? У вас есть мастера... ну, магического боя, что ли?

– Есть факультет боевой магии, – немного смущённо сказал травник. – Только прости, Алекс, я не так выразился. Не хочешь ли ты сама стать мастером боя на этом факультете?

– Преподавателем, что ли? – поразилась Сашка и задумалась. – Знаешь, давай об этом чуть позже, ладно? Как и с учёбой магии, от которой я всё-таки, честно говоря, не отказалось бы. Но не сейчас. А вот когда с шаманами разберёмся... Если разберёмся, конечно. И с Эйлиллом.

– Насчёт Эйлилла, – рассеянно, тоже весь в думах, сказал Доран. – Почему бы тебе не спросить его о судьбе своей картинки? Вроде как тебе такие страшилки нравятся и тебе хотелось бы вернуть картинку?

– А в доказательство предъявить ещё одну страшилку! – засмеялась Сашка.

– Какую? – заинтересовался травник.

– Портрет Киардхи.

Доран расхохотался, и тут Сашка обнаружила, что они давно стоят на лестничной площадке своего этажа, но заболтались – и это хорошо, потому что хохотал Доран громко, а дверь в коридор с лестницы прикрыта. Когда Доран отсмеялся, Сашка вспомнила о горячих пальцах прорицателя и спросила:

– А что с Киардхой? Чем он болен?

– Когда-то давно в его роду некий родич совершил непростительный поступок. Они все там потомственные прорицатели, и этот родич выдал тайну одного сна человеку, который потом использовал эту тайну против того, кто видел этот сон.

Расшифровав его фразу, Сашка вдруг вспомнила, что её сон, о котором Киардхе она рассказывала и который потом начал повторяться, пока она держала в руках шар, завершился довольно необычно. Доран шёл по обочине дороги, а она его позвала. Неплохо бы добежать до Киардхи, когда травника рядом не будет и спросить, что значит концовка, которой не было в настоящем сне.

– Ну и? Что замолчал? Что случилось потом?

– На семье Киардхи проклятие, которое с каждым потомком уменьшается, но его корни сильны и остаются, превращаясь в болезни физического тела.

– То есть, как врач-целитель, ты не хочешь рассказать о болезнях своего пациента?

– Да ты сама видела, и Киардха не скрывает. У него болят ноги и руки.

– Поэтому у него пальцы горячие, – сообразила она. – Но ты уверен, что эту болезнь сумеешь вылечить? Ведь такие, насколько я помню, называются кармическими?

– Физически проклятие проявляется так: Киардха подвержен простудным болезням суставов, – объяснил Доран. – Моя цель – сделать так, чтобы организм мог им сопротивляться. Есть травы, которые могут излечить кармические проклятие именно с физической точки зрения. И я собираюсь именно это сделать.

– Было бы здорово, если бы у тебя получилось это, – вздохнула Сашка.

– Киардха тебе понравился? – насторожился травник.

– Конечно, – насмешливо улыбнулась она. – Он такой... такой лапочка (больно куснув губу, она удержалась от смеха при виде помрачневшего лица Дорана), что хочется ухаживать за ним. В комнате прибраться, например. Кашку сварить ему.

– Ну, для этого у него прислуга имеется. – Доран прекратил сурово пялиться в дверь и выдохнул. – Я думал – ты серьёзно.

– Прислуга? – удивилась Сашка. – Что-то я больше никого в комнате не заметила, кроме него.

– В соседнем номере живёт. Как и телохранитель, – объяснил травник.

– А мне показалось, он такой... одинокий? – вопросительно закончила она.

– Киардха – из древнего рода, который славится именно прорицанием по снам. Причём прорицание это весьма часто сбывается. Род поэтому очень богатый, потому что настоящих прорицателей найти трудно. Даже в университете у него отдельные преподаватели, развивающие его умение.

– А на каком он курсе?

– На третьем. Но у него сокурсников нет, – улыбнулся Доран. – Он единственный студент по курсу прорицания, а значит, у него своя программа обучения и расписание.