Время дождя (СИ) - Каршева Ульяна. Страница 50

Доран всё ещё висел напротив. Только его ладони сумели вцепиться в верёвки чуть сверху. Наверное, оттолкнулся от стены и сначала взялся одной рукой, а потом – другой. Но не это ошеломило девушку. Он висел, словно гимнаст на кольцах. А глаза... Тёмно-карие до сих пор, глаза, словно безразлично полуприкрытые веками, желтели, источая тяжёлый свет. И шелестел не дождь – это Доран шептал что-то бесконечно и... повелительно... Ошеломление помогло: замершая от неожиданности Сашка на несколько секунд забыла о своём состоянии, перестала напрягаться в желании хоть как-то облегчить гнетущее тело состояние – и судороги постепенно прекратились...

Сколько же он уже шепчет? И что хочет вышептать? Сашка сумела скривить губы, потрескавшиеся от сухости, в горестной усмешке. Приползут травы и выпустят их на волю? Она даже нашла в себе силы, чтобы помечтать, как травы это сделают: пробьются сюда какие-нибудь ползучие вьюнки или плющи, оплетут стену, приподнимут её тело, чтобы оно расслабилось, а следом появится что-нибудь ядовитое. Только вот воображения не хватает, чтобы представить себе травку, едкий сок которой проест верёвки и выпустит их обоих на свободу.

Но Доран продолжал шептать, глядя прямо на Сашку, но явно не видя её. И лицо у него было совершенно не... насмешливо-деловое, каким она привыкла его видеть. Маска – высокомерная, как у человека, который чего-то требует – и знает, что его требование будет выполнено немедленно. Такой человек даже не сомневается... И Сашка устало прикрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть. Неизвестно, когда травник вытребует своего.

А потом резко распахнула ресницы. Сначала на то, что творилось за спиной Дорана. А там, высвечивая мощные каменные плиты, появился такой же жёлтый круг, каким сейчас светились его глаза. И этот круг постепенно заполнялся символами и значками, какие Сашка видела на халате Киардхи. И рос. Пока из центра – показалось, прямо из-за спины висящего Дорана, – не брызнули в стороны прямые лучи, разделившие круг на несколько правильных долей. Причём некоторые доли принялись вытягиваться, будто их края отжимались лучами – и до тех пор, пока круг не преобразился в раскинувшую крылья летучую мышь. Татушка Дорана?! От созерцания светящегося круга, превратившегося в летучую мышь, Сашку оторвало странное, неожиданно ломкое движение внизу, замеченное боковым зрением... Был бы голос – ахнула бы. Но сейчас с трудом задержала всколыхнувшееся дыхание при виде того, что творилось под ногами. Травник? Травник, да?!

Сквозь пол просачивались тени, ничуть не отличающиеся от тех, что она видела в бреду, приходя в себя недавно. Призрачные, колыхающиеся, серые, согбенные, они росли вместе с шёпотом Дорана, который продолжал свой монотонный шелест без устали.

Но тени оказались цветочками.

Следом из плиточного пола полезли кости. Они реально раскачивали, вздымали, отталкивали и выталкивали со своего пути плиты, которые мешали им подняться. И упорно лезли, часто обвитые лохмотьями, а то и протискивались, не желая, даже будучи мертвецами, расставаться с оружием и с доспехами. На свет факельных огней появлялись мечи, длинные копья, щиты... Всё ржавое... Но ведь металл! Сашка с невероятным усилием заставила себя дышать спокойно – адреналин вдарил почище того, что обычно появлялся на татами: а если именно в этот момент заявятся цверги?! А если они, эти дикари, перебьют всех этих скелетиков – и те не успеют хотя бы перерубить верёвки?! А потом поймала себя на том, что она не боится истлевших мертвецов, а боится, что они не успеют им с Дораном помочь, – и адреналин вкатил такую дозу в кровь, что ноги чувствительно отяжелели, и Сашка снова испугалась, что кисти рук оторвутся... Страх, пусть и понимала, что этого не будет, перебил движение адреналина, и дыхание перестало частить... Она снова взглянула на "травника", хотя скелеты так и притягивали её взгляд.

Доран уже не смотрел в пространство перед собой. Он продолжал шептать, вперившись в новый, мощный скелет, который только-только начал вылезать из порушенного пола. Он стоял уже по пояс, опираясь в бегущую куда-то вниз землю, словно не замечая, что опирается костями, а не ладонью. Рывок – у Сашки перехватило дыхание: да что останется от мертвеца, если он так рвётся наверх?! Или заклинание, которое прошёптывает Доран, действует таким образом, что мертвецы восстают в таком виде, в каком они лежат чёрт знает где?! Но где-то близко...

Потрескивание костей, скрежет ржавого оружия, шелест шепотка, шорох сухой земли... Сашка забыла, как дышать, боясь, что сопением спугнёт странное колдовство Дорана, обещавшего, что им помогут, и выполнявшего обещание.

Скелет выдрался из-под пола, оставив после себя внушительных размеров ямину, потому что, когда он выдирал из-под пола меч, к нему на помощь поспешили другие мертвецы – откапывать его. Видимо, этот мертвец был при жизни кем-то высокородным или высокопоставленным – предположила Сашка. Ей самой приходилось совсем худо. Адреналин дал немного сил продержаться в сознании, но теперь уходили и эти силы. "Эй, мертвец, надеюсь, ты поможешь Дорану", – равнодушно подумала она, прежде чем снова уехать во тьму.

... А очнулась она в тепле, прижатая к теплу. Правда, слегка трясло в этом тёплышке. Но ничего, сейчас она была рада и тому, что... "Я не на стене!" – сделала она, ошарашенная, открытие века. Следующее открытие – она на руках. Правда, не видно – на чьих, но догадаться несложно. И... Доран куда-то нёс её. Куда? Кажется, вниз, судя по его торопливой походке. Темно – ещё одно открытие, которое вызвало глухое недовольство, которое, едва она его определила, едва не превратилось в нервное хихиканье. "Чё, не мог факелы прихватить? Или тех скелетиков заставил бы их взять с собой?"

Но недовольство быстро прошло, едва она расслышала не только шаг Дорана, но и торопливые шаги очень лёгких созданий. Или высохших. Впереди и сзади.

Приняла как данность. "Пусть с ним Доран разбирается, раз вызвал!"

А пока она вдруг обнаружила, что руки хоть и болят, но не так страшно, пока висела на стене. Нет, что, снятая со стены, она будет меньше чувствовать боль, – это понятно. Но они почему-то ощущались... глухо. Более того – ладони закутаны во что-то тоже тёплое, в какую-то ткань, грубую и промасленную – она пошевелила пальцами, чтобы убедиться в этом, и почувствовала жирное на коже. Руки ей Доран сложил на груди, наверное, чтобы не потревожить их, изуродованных. Почему-то эта мысль не вызвала никаких эмоций. "Он меня спасёт и такую", – промелькнула ворчливая мысль. Главное – тело приходит в себя. Циркуляция крови, кажется, восстановилась. Во всяком случае, ноги она теперь не чувствовала тяжёлыми и онемелыми.

– Алекс... – совсем близко к ней выдохнул Доран.

– Что? – прошептала она, даже не стараясь взглянуть на него. Не то что не хотелось или тяжело. Темно же.

– Можешь говорить вслух.

– Фиг тебе. Только шёпотом.

– Что случилось с голосом?

– Сорвала. Когда орала.

– Тогда молчи.

– Обрадовался. Ты кто такой, Доран?

Он остановился на ступенях, хотя Сашка расслышала, что впереди идущие скелеты продолжали пощёлкивать костями и постукивать по ступеням далее. Доран же помолчал, а потом Сашка внезапно почувствовала, что он нагнулся к ней, локтем поднимая ей голову, а потом... Губы проехались по волосам, а от них – по щеке. А потом он прижался к её щеке своей – и так постоял несколько секунд, пока прохлада их кожи не прогрелась. "Дурак, что ли... – чуть не заплакала сердитая Сашка, от неожиданной ласки чувствуя слабость. – Нашёл... время и место!"

– Я тот, кто тебе сейчас нужен, – ответил невидимый "травник" и продолжил спуск.

Пролетели мгновения, прежде чем она нашлась с ответом, который, правда, не озвучила: "А потом? У-у, жмот..."

Но после десятка шагов, которые сделал Доран, она не выдержала. Повела плечами, чтобы он понял, что она не просто так возится, и прошептала: