Время дождя (СИ) - Каршева Ульяна. Страница 62

Он не только открыл ей кошелёк и вынул уголь, но и расправил чистый лист так, чтобы он не загибался по краям. "Вряд ли смогу нарисовать что-то настоящее, – размышляла Сашка, глядя на чистый лист и побаиваясь прикоснуться к нему углем, патрон которого она с трудом удерживала в тугих, до сих пор припухших пальцах – в большом и среднем, чуть что – в панике прижимая его пальцами к повязке на ладони. – Ладно, на первый раз сойдёт и графика... Красуйся, говоришь?.." Она безрадостно ухмыльнулась и провела первую линию.

К концу первого часа лекции она сумела схематически изобразить виденный где-то памятник Петру в графике. Стоило это ругательств вполголоса и отчаянной ловли угля, который всё норовил сбежать из непослушных пальцев. Взглянув на уродливое существо, мало похожее на лошадь, и на пародию на человека, восседавшего поверх этого жуткого существа, Сашка со злорадством хмыкнула и пририсовала под копытами "благородного животного" упавшего на спину цверга.

Звёзды сошлись. Сашкина ухмылка медленно сошла на нет, когда девушка поняла, что видит на рисунке. Подсознание в своих психоделических взглядах на жизнь и на её события порой творит сумасшедшие сновидения. Но иной раз оно вместе с сознанием трудится над проблемой, которую грызёт хозяин. Так Менделеев увидел во сне свою периодическую таблицу. Так Сашка поняла, что надо сделать, чтобы освободить город от цвергов, а с ними – и от чёрных шаманов.

Двадцатая глава

Магические картинки, которые так любят в этом городе. Примитивные рисунки на стенах доисторических пещер и страх цвергов перед ними. Их же боязнь перед лошадьми. Графика, которую легко выполнить. Но самое главное, что вспоминалось сейчас Сашке, – это внутренний двор корпуса худграфа, в который она однажды заглянула, когда начала подумывать о поступлении в это заведение.

Все гаражи, а также стены отдельного двухэтажного дома, примыкающего к корпусу, были плотно покрыты разноцветными граффити. И это не единственное место в родном городе Сашки, расписанное студентами и любителями порисовать на стенах. Остановки, дорожные бордюры, столбы и стены жилых домов тоже несли на себе если не картинки, то красочные росчерки, близкие к иероглифам. Эти граффити, и сложные, и простенькие, стали настолько привычными, что глаз за них и не цеплялся порой...

А если... Если упорядочить рисунок с конём, под копытами которого погибают цверги? Сделать его таким графичным, чтобы его смог бы нарисовать каждый – и нарисовать повсюду в городе? А маги вложили бы в рисунки ту силу, что дала бы цвергам возможность, заставила бы их увидеть это изображение даже в темноте? Ну... Что-то вроде магического свечения?

Локоть ей осторожно подвинули. Сашка скосилась направо. Доран вопросительно поднял брови. Она покачала головой. Сначала додумать, а потом рассказать. С интересом выглядывая из-за травника, склонилась над учебным столом и Кэйтрия. Наверное, любопытно стало, почему эти двое переглядываются. На всеобщее счастье, прозвенел звонок. И Доран немедленно спросил:

– Ну что?

Сашка пораскинула мозгами и спросила сама, ткнув пальцем в стол:

– Доран, ты довольно опытный маг. Сумеешь вот эту краску, которой покрашен стол, уничтожить своей магией?

Травник обескураженно уставился в столешницу, а потом перевёл недоумённый взгляд на Сашку.

– Зачем?

– Ну... интересно же! – чувствуя себя идиоткой, выдала Сашка.

– А смысл? – настаивал Доран.

– Мне нужно это знать!

– Сразу не смогу, – признался всё ещё удивлённый Доран. Присмотрелся снова к столу и пожал плечами: – Легче соскрести её каким-нибудь инструментом, чем вкладывать в неё силу разрушения.

А Кэйтрия, с непонимающей улыбкой, даже погладила пальчиками стол, словно уже сейчас проверяя масляную краску на прочность.

– Что у вас? – спросил запыхавшийся Эйлилл, немедленно взлетевший к ним.

Гарбхан остался рядом с девицей-эльфом, как и её личный телохранитель. Правда, Эйлиллов орк постоянно оборачивался к сидящим наверху, а потом и вовсе не выдержал, сел полубоком.

Сашка хмыкнула: оба представителя разных государственных ведомств тут! Значит, можно выкладывать идею.

– В городе просто ищут, где прячутся чёрные шаманы и цверги с ними. А если по всему городу расписать масляной краской очень примитивные рисунки, где конь убивает копытами цверга? У нас такие называются граффити. И вложить в эти рисунки магию, чтобы они светились в темноте? Цверги же боятся лошадей. А значит, решат, что на них направлена убивающая магия. Сбегут из города.

– Слишком сложно, – обдумывая высказанное, медленно сказал травник. Помолчал и договорил: – Не всякий маг умеет рисовать нормально даже простейший предмет, а художники могут хоть и согласиться на такое, но что такое их рисунок без проработки магом? Безобидный и даже ненужный. Нет, вряд ли согласятся...

– Даже ради собственного города? – тихо спросила возмущённая Кэйтрия, и Эйлилл с такой признательностью взглянул на неё, что Сашка припрятала улыбку, размышляя о том, что этот его взгляд отлично заменяет нежное: "Солнышко ты моё!"

– А художников необязательно вызывать, – сказала Сашка, продумавшая и эту сторону дела. – Это и впрямь слишком накладно – работать по двое. Здесь выручит трафарет. Ведь что нам нужно? То, что узнаётся сразу. А значит, рисунок необходимой фигуры будет настолько прост, чтобы лошадь было узнаваемой всеми, а уж тем более цвергами. Ведь главная психическая атака будет именно на них. Вы ведь сами согласились с тем, что чёрные шаманы без них ничего сделать не могут. И такой рисунок легко вырезать на плотной бумаге и раздать всем заинтересованным магам, которые любят свой город и хотят видеть его прежним, а не тем, кто предпочитает отсиживаться за крепкими дверями.

– Слишком много рисунков надо, – задумчиво сказал Доран.

– Нет, – покачала головой Сашка. – Рисунки надо будет расположить так, чтобы их видно было сразу с нескольких точек обзора. Цверги-то, небось, в чужом городе постоянно оглядываются по сторонам, прежде чем напасть на свою жертву.

– А что? – взглянул Доран на Эйлилла. – Идея-то неплоха. Попросить художников сделать эти самые трафареты, а потом...

– Потом и студенты смогут обегать город, чтобы оставить отпечатки на домах, – закончил красавчик эльф. Судя по его напряжённому лицу, ему Сашкино предложение понравилось, но он старательно искал в нём слабые стороны, чтобы увериться, что воплощение будет стоящим.

– Не получится, – пророкотал над его головой Гарбхан, появления которого никто не заметил. Его голос раздался так внезапно, что Эйлилл от неожиданности сел на скамью, с краю от Сашки.

– Почему? – быстро спросила она. Идея обрастала доводами "за" и "против" и от этого, как ни странно, становилась более конкретной.

– Вы смотрите узко, – наставительно объяснил орк. – Пока правительство не даст разрешения, ни один хозяин дома в городе не даст пачкать его всякими почеркашками.

– А если правительство даст добро – об этом сразу узнают чёрные шаманы, – обеспокоенно вспомнил Доран. – А если... втихаря?

– Ещё одно против, – подхватил хмурый Гарбхан, которому, кажется, тоже не доставляло радости находить недостатки в этой затее. – Когда оставлять эти рисунки? Ночью? Опасно. Днём – хозяева домов увидят.

– Утром, – тихонько сказала Кэйтрия. – Я ни разу не слышала, чтобы цверги нападали утром. А осенние утра тёмные.

– Значит, надо сделать так, чтобы правительство разрешило рисовать по трафаретам, – задумчиво начал перечислять Доран, – потом заготовить огромное их количество, найти исполнителей...

– Ты забыл, что, будет знать правительство – будут знать шаманы, – напомнил Эйлилл, угрюмо опустивший голову.

Сашка только хотела поинтересоваться, а нет ли в городе какого-нибудь студенческого союза, а если нет, то нельзя ли сделать так, чтобы закрыться от шаманов каким-нибудь магическим образом и только тогда передать правительству идею для разрешения и воплощения... Перед столом неожиданно выросла ещё одна фигура. Не успела Сашка даже понять, кто это, как девица-эльф бесцеремонно выдрала из-под её руки лист с угольным наброском.