Золотая лихорадка (СИ) - Иторр Кайл. Страница 42

Стреляют только боливийцы-часовые, ответного огня нет. Да и они уже работают не очередями, как в первые минуты, а редкими и уверенными одиночными. Потом и вовсе затихает. Несколько человек выскальзывают из пещеры под звездное небо, пара одиночных выстрелов – контроль? – дальше там слышна какая-то рабочая возня, и минут через десять четверо бойцов Свободной Революционной армии с довольным видом возвращаются, предъявив теньенте Кесаде несколько окровавленных свертков.

Вслушиваясь в переговоры латиносов, Крук с довольным видом сообщает:

– Завтракаем медвежатиной.

Хаким причмокивает:

– Жаль только, нормальной печки и посуды нету. Я б сам взялся, такое потушить бы, или хотя бы запечь...

– Да ладно, и так смолотим, – зеваю я.

...Рассвет мы встречаем уже сытыми и готовыми к выходу. Разумеется, крепко прожаренный шашлык из свежеубитого скального медведя слопали за милую душу, пуда полтора мяса (до начала готовки) на два десятка голодных мужуков – ушло и без выпивки. В момент.

Неудивительно, ведь с самого перехода от асьенды Рош-Нуар питались мы неизменным сухпаем, острое вяленое мясо да пресные сухари, ну и вода – холодная в дороге, горячая на привалах. Кофе, и тот закончился. Есть в таком дорожном рационе определенная снабженческая мудрость: позволяет экономить провизию, даже когда голодный – больше минимальной пайки не съешь, желудок не принимает...

Территория Конфедерации Южных Штатов, южные отроги Сьерра-Гранде, Бизоний ручей. Среда, 14/03/22 11:34

До петляющего среди холмов ручья добираемся часа четыре, и еще почти час разведчики искали скрытый на берегу острожек. Этакая помесь охотничьего домика с руинами дота, капитально-каменное и с явными следами пуль. Жить в таком неуютно, зато можно переночевать и выдержать обстрел.

Обстрел в нашем случае вроде не актуален, до ночевки тоже далековато, однако теньенте командует привал и отдых. Сидим, отдыхаем. Мы – отдыхаем, а кое-кто из боливийцев трудится в поте лица. Взбираются на утес над острожком, что-то колдуют у торчащей там елки – прямо скажем, пейзаж не с шишкинского полотна... Ветер, елка раскачивается, что-то на стволе поблескивает – ага, доходит до меня, как до того жирафа, там прикручена стационарная антенна. То есть теньенте кому-то отправляет сообщение по дальней связи. На его месте я бы запросил у "центра" попутку до Рино, чтобы не топать двести верст и мозолить глаза всем и вся, а спокойно их проехать, не выбиваясь из окружения.

Через час отдых завершается, топаем вдоль ручья на юг.

А еще через пару часов, у брода, встречаем две машины – большой тентованный пятнисто-рыжий грузовик из семейства амеровских пятитонок "эм-тридцать девять", и белый пикап "хайлюкс" с четырехдверной кабиной и аккуратно установленным в кузове ПКС на своем штатном станке. Само собой, имеется и "оператор ПК"...

...вспомнилось отчего-то, еще по институту; был у нас в группе один сразу после армии, и вот едем как-то в метро, а он на рекламку смотрит и удивленно так: а чего это на гражданке народ на пулеметчиков учат? Когда дошло, долго ржали, с тех пор "курсы операторов ПК" у нас иначе как "пулеметными" и не назывались...

Опознаемся со встречающими еще издалека, дабы обошлось без стрельбы, Кесада устраивается в кабине пикапа, а мы всем кагалом загружаемся в кузов американского шестиколесника. Рельеф совершенно не способствует быстрой и комфортной езде, но как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо топать. Тент у грузовика очень сильно не новый, вполне можно бы понаблюдать в дырку за окружающим пейзажем; лично мне – влом. Везут-то нас условно на восток, то бишь все-таки в направлении Нью-Рино, как с самого начала и предполагалось. Значит, все по плану, и лучше я поберегу силы и посплю...

Суверенная территория Невада-и-Аризона, г. Нью-Рино. Среда, 14/03/22 18:48

Будят меня энергичным потряхиванием за плечо. Грузовик уже стоит, народ уже выгружается. Вроде как прибыли.

– Ну, Влад, у тебя и нервы, – почти с восхищением говорит Хаким.

– А смысл заранее себя накручивать, – отмахиваюсь я. – Где ничего не можешь изменить, лучше расслабиться и плыть по течению. Здорово экономит силы, нервы и все на свете.

Выбираюсь из кузова, с хрустом потягиваюсь – даже полупустой, кузов армейского грузовика, мягко говоря, не пульмановский спальный вагон. Осматриваюсь, но взгляд натыкается только на заборы-ангары. Завезли в какую-то складскую зону, и уже там выпустили.

Крука перегружают на складные носилки на колесиках. Видать, уперли у заленточных парамедиков. Или уперли сразу бригаду парамедиков, как более полезное в хозяйстве приобретение? Все может быть, пожилой бодрячок и две смугло-знойные девицы при носилках имеют не только облачение в тонах недозрелого крыжовника, но и сноровку опытных медработников.

Кстати, насчет облачения. Боливийцы вокруг как-то резко утрачивают армейский "уставной" вид, многие вон уже и куртки поснимали, и разгрузки; винтовки пока оставили при себе, но явно готовы "сдать на хранение", и вообще ведут себя как на своей и глубоко мирной территории. Где пистолет на поясе просто деталь костюма "на всякий случай", а не повод открыть стрельбу. Хозяева мирной территории, на мой непрофессиональный взгляд, мордами лиц ничем от боливийцев не отличаются, только одеждой – никакого тебе туристическо-милитарного стиля: сплошные гавайки или блузы, легкие просторные брюки либо, реже, полноформатные летние костюмы, туфли-мокасины или сандалии. Пистолеты-револьверы у кого на виду, у кого скрыты под полой гавайки. Немало женщин – после аскетично-лагерной асьенды Рош-Нуар просто в глаза бросается, – в столь же легких платьях или шортах-маечках; оружие у некоторых видно, а у кого не видно, полагаю, отдыхает в сумочке, потому как типаж у барышень от оранжерейного далековат.

Через несколько минут мы с Хакимом остаемся на автостоянке не то чтобы одни, но у остальных как-то явно образовались свои дела, а нам никто ничего не сообщал. Впрочем, ненадолго: к нам подходит молодой латинос – красно-зеленая гавайка, длинные волосы в хвост, аккуратная эспаньолка и столь же аккуратный спортивный "глок" на поясе слева.

– Vamos, senores, – приглашающе указывает в сторону длинного краснокирпичного барака.

– Это значит "идем", – переводит Хаким.

– Да понял я, – киваю и следую за проводником.

Тот, поймав обмен репликами, вздергивает бровь и переходит на плохой "гостиничный" русский:

– Пожалустас сюдас. Вы отдыхать, потом делас дела. Я имяс Хезус.

Спрашиваю у этого тезки Иешуа ха-Нацри:

– Может, по-английски удобнее, Хезус?

– О, конечно же, сеньоры! – Вот английский у него нормальный, бытовой американский, не хуже моего. – От имени всей Маленькой Гаваны рад вас приветствовать – и надеюсь, ваше пребывание здесь окажется приятным.

Маленькая Гавана, значит. То есть мы находимся в гостях у кубинской мафии. Ну, на правах тех самых гостей, которые "кролики", понятное дело.

Что я об этой мафии знаю? Да ничего, по сути. "Пять семейств", "пять семейств", а внутреннюю кухню Нью-Рино знают только эти самые семейства, для туристов вопрос закрытый. Я лично тут и туристом-то никогда не бывал; теоретически мог узнать по службе, попадись мне в ГосСтате на проработку какой-нибудь вопрос по местным делам. Но – не попадался.

Про новоземельную кубинскую мафию слышал, про итальянскую слышал, а про армянскую, еврейскую и японскую даже сам слухи распускал для одного... проекта (отдельная история). Понятно, что раз боливийские революционеры вообще имеют дело с синдикатом Нью-Рино, кто-то в этом синдикате у них выступает "кровельным профсоюзом", почему бы и не кубинцы. Странность в другом: недавняя встреча "хозяев" и "гостей" – так, массаракш, не "под крышу" прибывают, а к родным и близким. В том смысле, что если кубинцы и мафия, то Свободная Революционная армия тоже. Причем не другая союзная – союзники сегодня вместе, а завтра, не поделив сферы прибыли, без зазрения совести режут друг другу глотки, – а как раз та же самая. Свои-други вернулись из дальней командировки, вот как это выглядит.