Горячая штучка (ЛП) - Эштон Джана. Страница 3

Она делает пару шагов и, остановившись, оглядывается на меня через плечо. Как только за моей спиной захлопывается дверь, меня охватывает сожаление. Потому что такая девушка заслуживает большего, чем этот отель. Не то чтобы он плох. Вполне приличный для семейного отдыха. Но я бы предпочел привести ее в пятизвездочный отель с видом на столицу, чтобы в окна номера светили огни большого города, а в мраморной ванной комнате был душ на двоих. Но мы здесь, поэтому единственным доступным для нас видом станет забегаловка через дорогу.

У нее с собой только небольшая сумочка, в которую поместятся лишь мобильный телефон да деньги. Девушка подходит к стоящему напротив кровати комоду, а потом поворачивается ко мне и храбро вздергивает подбородок. Вероятно, напоминает себе, зачем здесь и мысленно себя подбадривает. Потому что, облизнув губы, она улыбается — и не для меня, а для самой себя.

Неужели не знает, что делать дальше? Я спал с девственницами, и те были в разы активнее этой девушки.

— Так как ты хочешь это сделать? — спрашиваю я и, засунув руки в карманы, неторопливо сокращаю расстояние между нами. Останавливаюсь перед ней, а когда она не двигается, вытаскиваю руку и очерчиваю пальцем ее ухо. Она прикусывает нижнюю губу.

— Обнаженной, — серьезно отвечает она и переводит взгляд с лица на мою грудь. — Я бы хотела сделать это обнаженной.

Я точно не дам ей спать всю ночь.

— Сними их, — прошу я, нежно прикасаясь пальцем к сережке. Она снимает их с ушей и кладет рядом с крошечной сумкой, а затем выжидающе снова смотрит на меня.

— Как именно ты хочешь трахнуться? — интересуюсь я и беру ее за руку. Целую запястье и заглядываю прямо в глаза. — Нежно или жестко? Быстро или медленно? Грязно или грязно?

— Хм… — девушка моргает, и ее щеки заливаются румянцем. — Да.

Не думаю, что она даже поняла, о чем я спрашивал. Хотя мне и не требовался ответ, просто захотелось проверить ее реакцию. Эта девушка не проявляет инициативу, поэтому будет только рада, если я все возьму в свои руки. Сотру из ее прекрасной головки сомнения в желанности и покажу свою заинтересованность. А я заинтересован. Заинтересован трахнуть ее во всех возможных позах, пока она не отключится, истощенная и пресытившаяся. Я отпускаю ее запястье и потираю нижнюю губу большим пальцем, представляя себе этот момент.

— Твоя блузка. Сними ее, — говорю я голосом, не допускающим возражений. Впрочем, их я и не жду.

— Хорошо. А ты снимай джинсы, — она облизывается, а пальцами движется к одной из застегнутых пуговок, но потом внезапно опускает взгляд на мой член.

И у меня встает. Черт, да у меня встал на нее еще до того, как я узнал, что она в игре. Ее блузка падает на пол, я расстегиваю ремень и джинсы и приступаю к пуговицам на рубашке. На мгновение она замирает, а потом заводит руку за спину и расстегивает, по всей видимости, скрытую молнию на юбке. Та падает к ногам, и девушка выходит из вороха ткани, оставляя под ней и свои босоножки. Слегка скривившись, смотрит вниз, а потом поднимает одежду с пола и кладет ее рядом с сережками и сумочкой.

Расправив плечи, она поворачивается ко мне — обнаженная, если не считать симпатичного бюстгальтера и трусиков с нежной кружевной отделкой. Наверное, хлопковые. Мило. Она милая. И я снова удивляюсь, что привело ее сегодня вечером ко мне. Мысль, что ей изменяют, кажется нелепой, хотя я и знаю ее всего час. Нет, не правда. Я вообще ее не знаю. И даже ни разу не поцеловал. Зачем ей это? Почему сейчас?

Я бросаю рубашку на пол, и туда же следом за ней отправляются джинсы. Девушка опускает взгляд на мою одежду. Быть может, хочет собрать ее с пола, как сделала это со своей, но сдерживается и, качнув головой, с улыбкой смотрит на мою голую грудь. На ее губах расцветает усмешка, но, видимо, решив, что та не слишком изысканна, она тут же пытается скрыть ее.

— Итак, — пожимает плечами девушка и, положив ладонь на мою грудь, начинает ее поглаживать. Восхищенный вздох и искрящаяся улыбка говорят мне, что она довольна своим выбором. — Что теперь? — склонив голову, интересуется она. Между губами мелькает кончик розового язычка. Я-то найду ему достойное применение.

Все. Достаточно разговоров. Я обхватываю пальцами ее шею сзади и, прижав к себе, целую. Ее губы мягкие и теплые, а на вкус, как спелая вишня, которую она ела с моих пальцев. Ее волосы пахнут ванилью или кокосом. У нее вырывается восхищенный или одобрительный стон. Мне в любом случае нравится. Я зарываюсь пальцами в ее волосы, углубляя поцелуй, и представляю себе, как буду держать ее за густые шелковистые локоны и брать сзади или как она будет стоять передо мной на коленях с членом во рту. Это заводит меня еще больше.

Я приподнимаю ее, и она обхватывает мою талию ногами. А потом несу ее к кровати, по пути расстегивая бюстгальтер. Девушка обнимает меня за шею, поглаживая пальцами волосы на затылке. Оторвавшись от губ, прокладывает дорожку поцелуев вдоль линии челюсти и, приподнимая бедра, трется об меня. Я опускаю ее на край кровати, стягиваю бюстгальтер и отбрасываю его в сторону. У нее дергается правое плечо, но взгляд остается прикованным к моей груди. Судя по всему, она не станет поднимать его с пола. Девушка на секунду прикусывает нижнюю губу. Интересно, о чем она думает, и почему это волнует меня? Она сексуальная, хочет меня. Этого достаточно.

— Это неожиданно, но я рад, что ты здесь, Роуз. На этой кровати. Готовая для меня.

На ее лице мелькает неуверенность, будто она сомневается в своем решении. Интересно, у нее большой опыт? Нужно ли волноваться о том, что она несовершеннолетняя? Вряд ли, но спросить стоит. Я всегда придерживаюсь политики «спросить, а не гадать», когда дело доходит до женщин.

— Сколько тебе лет, милая?

Ее взгляд отрывается от груди, чтобы встретиться с моим.

— Двадцать шесть, — немного раздраженно отвечает она. — А тебе?

— Тридцать шесть, — улыбаюсь я. Она мне нравится. Вряд ли ее волнует мой возраст. Видимо, поинтересовалась просто так, в ответ.

— Тридцать шесть? — девушка удивленно поднимает брови и осматривает меня с головы до пят. После чего пожимает плечами и спокойно добавляет: — Ну ладно, хорошо. Думаю, все в порядке.

Я вопросительно вздергиваю бровь. Эта девушка, которую я больше никогда не увижу, имеет что-то против моего возраста?

Она снова бросает взгляд на мою грудь, а затем склоняет голову набок, и сама себе говорит: «Ха!» Прикусив губу, заглядывает в глаза и твердо заявляет:

— Да, в порядке, — не могу вспомнить, чтобы у кого-то из знакомых мне женщин на лице так ясно читались бы мысли. Я снова улыбаюсь, забавляясь ею.

А потом перекатываю соски между пальцами, и она резко втягивает воздух. У нее потрясающая реакция. Я опускаюсь на колени, и когда она приподнимает бедра, подцепляю пальцами трусики, и они падают на пол. Ее ногти окрашены в ярко-розовый цвет. Я скольжу руками по ее ногам, любуясь этой девушкой: мягкий изгиб бедер, точеные икры, тонкие щиколотки и крошечная родинка на подъеме левой ноги.

Широко раздвинув ее колени, устраиваюсь между ними. У нее перехватывает дыхание, когда я сжимаю сосок зубами и слегка оттягиваю его. Ее грудь такая же идеальная, как и все остальное, но сейчас в центре моего внимания не она. Я хочу попробовать ее, нет, мне это необходимо. Должен запечатлеть ее вкус на языке, когда буду вспоминать об этой ночи, а иначе постоянно буду спрашивать себя, чего не хватало.

Я толкаю ее на спину и опускаю голову между бедер. Моя цель понятна и ясна. Ее ноги подрагивают возле моих плеч, будто она напряжена. Но потом девушка расслабляется и, раздвинув их шире, издает восхитительный полувздох-полустон, который у меня уже ассоциируется с ней.

Большими пальцами раздвигаю ее складочки. Слава богу, что с улицы просачивается немного света от неоновых огней. Потому что она прекрасна. Охренительно прекрасна. Мне хочется вкусить каждый сантиметр ее лона. Она уже мокрая, а ведь я к ней едва прикоснулся.