Рассадник добра - Дмитриева Светлана. Страница 13

Бо, прицепивший трофейные босоножки к поясу, вышел к костру, когда в памяти Машки оставались только «Чунга-Чанга» и «Каким ты бы, таким ты и остался». С этими образчиками музыкального творчества она тянула до последнего, не будучи уверенной в том, что ей удастся спеть их без отвращения. Бандит, предавший все литературные разбойничьи принципы, усмехнулся, глядя на нее, сплюнул на землю и присел возле костра. Сразу две кружки как по волшебству возникли перед ним — компания своего атамана шибко уважала.

— Хорошо поешь, птичка, — заметил он, прихлебывая горячее варево.

— Да уж получше тебя, — устало огрызнулась Машка. — Вы меня когда отпускать будете?

— А кто тебе сказал, что мы тебя отпустим? — удивился атаман. — Ты же неглупая девочка, подумай сама: ты знаешь, где нас найти и как мы выглядим. С какого перепугу мы тебя отпустим, чтобы ты немедленно побежала в город и рассказала все стражникам?

— А меня боги очень любят! — пригрозила Машка, чувствуя, что руки страшно затекли и пальцев она почти не ощущает.

Ноги ее болтались в полуметре от земли, как две оборванные хулиганами бельевые веревки. В смысле использования они были так же безнадежны, как и руки. Это представлялось Машке ужасно огорчительным, потому как действующие руки и ноги — главное условие удачного побега. Даже если бандиты немедленно устыдились бы и развязали ее сейчас, скорее всего, она упала бы на землю мешком и отлеживалась до самого утра.

— Это их проблемы, — равнодушно обронил Бо, однако слегка напрягся.

Почувствовав слабину, Машка усилила психологическое давление. Что бы ни говорил этот бессовестный заросший мужик с глазами мертвеца, богов он боялся.

— Они не оставят без внимания жестокое отношение ко мне. И ужасно отомстят за мою смерть! — сказала она, пристально глядя на шамана.

Пенек с глазами забеспокоился и привстал с охапки сушняка. Машка улыбнулась самой коварной из своих улыбок и вдохновенно продолжила:

— Они, боги, знают все ваши имена и найдут вас, как бы вы ни прятались!

В темной сырой глубине леса родился низкий звук, похожий на гудение линии электропередачи. Если этот звук производило животное, то это было очень большое животное. Шаман вскочил, подбежал к Бо и забормотал тревожно на незнакомом Машке щелкающем языке. Атаман раздраженно отмахнулся, но шаман не отставал. Он принялся прыгать вокруг Бо, воздевая руки и прищелкивая языком в такт своим движениям. Это смотрелось странно и внушительно. Звук усилился, словно животное приближалось к поляне, и атаман наконец соизволил отреагировать на варварские танцы пенька с глазами.

— Я слышу! — сказал он. — Собирайся, идем!

В лесу полыхнуло оранжевым. Внезапный яркий свет выделил силуэты деревьев с угрожающе растопыренными лапами, черные парашюты огромных лопухов и медленно ползущую по земле тушу, похожую на сухопутного кита или на безногого слона. Машка сглотнула и судорожно подумала: «Примерещилось со страху». Полагать так было легче и приятнее, чем принять реальность, в которой есть место подобным зверькам. Собравшись с духом, она решила продолжать попытки к бегству.

— Вот! — значительно произнесла Машка. — Они уже слышат вас. Это их дыхание, их шаги. Ваша смерть близко.

Гимар неожиданно побагровел лицом, упал наземь и забился в судорогах.

— Я говорил, я говорил! — кричал он. — Мне не верили, а я видел все это! Смерть стояла на краю леса и глядела мне в глаза!

Волколак с любопытством посмотрел на него и осторожно пнул припадочного ногой. Прочие же разбойники не обратили на верещание Гимара ровно никакого внимания, как будто молоденький разбойник устраивал такие сцены по два раза на дню. А в выходные — даже три раза, чтобы скучно не было. Пенек с глазами немного послушал истеричные излияния, поцокал языком и сделал неуловимый жест рукой. По его грязным длинным ногтям пробежали бледные зеленые искры, протанцевали вокруг кисти сложный танец и, сорвавшись, ударили Гимара прямо в лицо. Паренек замер и закрыл глаза, не переставая тяжело и неритмично дышать. Однако поток его апокалиптических откровений иссяк. Машка, открыв рот, наблюдала за первым в своей жизни сеансом боевой магии. Все остальное: невежливые разбойники, затекшие руки и даже угроза ее собственной жизни — мгновенно вылетело из ее головы.

— Ох, это что, настоящая магия? А вы маг? Как вы это делаете? — благоговейно спросила она.

Шаман замешкался и удивленно посмотрел на нее.

— Вот эти зеленые искры — это ведь магия, да? — не отставала Машка. — Вы его что, парализовали? А надолго?

Вопросы сыпались из нее с такой скоростью, что Боско не успевал на них отвечать. А может быть, и не хотел.

— Эй, Боско, ты там уснул, что ли?! — крикнул атаман, раздраженный все усиливающимся лесным звуком и бездействием шамана.

Боско махнул рукой — мол, сейчас иду — и с достоинством ответил:

— Да, я, безусловно, маг. И все, что я делаю, — магия. Ты же видела, я разговаривал с небом, травой и деревьями, чтобы они сказали мне, нет ли поблизости соглядатаев Разумца.

— Так и я умею. — Машка смущенно улыбнулась. — А чтобы искры — нет, такого еще не получалось. А как это делается? Наверное, сложно?

— Нет, вовсе не сложно, — отозвался купившийся на ее восхищение и примитивную лесть лесной маг, затюканный атаманом. — На это даже магических способностей не нужно. Достаточно немного практики. Как только ты научишься делать вот этот простенький жест Вай-сиси пятой ступени дома Магот, у тебя все начнет получаться. А если хочешь, чтобы искры были красными, жест нужно немного видоизменить.

«Какой образованный пенек! — удивленно подумала Машка. — Он же явно где-то учился, в каком-нибудь местном аналоге Гарварда. Что он делает здесь, в лесу, среди жалких разбойников?» За пальцами Боско она следила очень внимательно и все пыталась повторить хитрое движение.

— Эй, Боско! — закричал атаман, уже приходя в ярость. — Бери девчонку и пошли! Или ты хочешь, чтобы нас всех тут переехало? Зачем я тебя кормлю? Чтобы с пленниками разговоры разговаривал?

— И за это тоже, — педантично ответил Боско, но так, чтобы предводитель банды не мог его услышать.

Ему не хуже других было известно, какой тяжелый характер у знаменитого разбойника Бо. Он споро распутал Машку и щелкнул ее большим пальцем по лбу, отчего плечи и бедра у нее немедленно свело так, что не то что бежать — пошевелиться было больно. Магические путы работали ничуть не хуже обычных.

Лесной звук слегка изменил тональность, и стало слышно, как потрескивают деревья вокруг поляны там, где проползает чудовищный зверь. Машка валялась на холодной земле, думая о том, успеет ли она простудиться, и смотрела на незнакомые созвездия в черном небе. Шаман сочувственно взглянул на нее, но идея воспротивиться воле своего атамана даже не постучалась в его заросшую мхом голову. Он тяжело вздохнул, протянул костлявые, как у Смерти, пальцы по направлению к обездвиженному Машкиному телу и выкрикнул неприлично звучащее слово. Магическая сила пощекотала Машку под ребрами и, легко подхватив, вознесла над головой разбойничьего шамана. Покачиваясь, Машка поплыла к деревьям, сгрудившимся на краю поляны, как армия Темного Владыки в предвкушении победы над Светлыми Силами. И Машку почему-то совершенно не утешало то, что в этой игре Светлые Силы воплошала именно она. Машка предпочла бы играть на стороне победителя. Она сжала зубы и кулаки. И только после этого осознала, что маг оставил ее пальцам свободу движений.

Дикая процессия, во главе которой плыла Машка, медленно продвигалась по лесу. Некоторые длинные ветки, проснувшиеся от близости людей, норовили шаловливо пощекотать Машку по лицу. Это было противно, но Машка старалась не отвлекаться от важного занятия — она училась магии.

Снова и снова она щелкала пальцами хитрым образом, который продемонстрировал шаман-носильщик. Тот старательно делал вид, что не замечает ее попыток и пыхтения. Боско тоже несладко жилось среди разбойников, и в отличие от атамана к чужому восхищению, особенно настолько искреннему, как Машкино, он не привык.