Гаджет. Зона доступа - Выставной Владислав Валерьевич. Страница 28

Осматривая автобус перед выездом, Прохор недоумевал: когда эти ребята успели так подготовиться и вооружиться? Видать, Принц был совсем не прост. Что-то в его внешности и поведении выдавало связь с преступным миром. Может, все это «сопротивление» он просто использует в своих корыстных целях? Впрочем, одно другому не мешает. В период смуты и потери контроля со стороны властей всегда вылезают такие авантюристы. Как какие-нибудь повстанцы в далекой Колумбии.

— А что, если нас гаишники остановят? — похлопывая по обшарпанному борту автобуса, спросил Прохор.

— Не остановят, — заверил Клещ. — Маньяк плотно сидит в их системах: гайцы нас просто не видят.

— А если попадутся такие, что без нейрофонов? По старинке, палочкой притормозят.

— Тогда и мы по старинке будем: газ в пол — и деру! — Клещ хмыкнул. — Да ты не очкуй, еще ни разу не попадались.

— Ну, да, ну да, — кивнул Прохор. — Тебе лучше знать.

Взревев, совершенно не адекватно мирной надписи на борту, автобус рванул с места. Они выехали со склада через скрытый выезд, упрятанный в нагромождении штабелей из ржавых контейнеров и пустых поддонов. Прохора нещадно швыряло из стороны в сторону: он держался за поручни позади водительского места, а Клещ при вождении не особо заботился о комфорте пассажиров.

— Не дрова везешь! — крикнул Прохор после очередного управляемого заноса, в который они лихо зашли с подачи дерзкого водилы.

Клещ на это лишь хрипло расхохотался. Он предпочитал вести сам, несмотря на возможность дистанционного управления со стороны хитрых система Маньяка. Напарник любил получать удовольствие от любого процесса, и вождение занимало в этом списке не последнее место. Его водительское место больше напоминало языческое капище или шаманский алтарь: со всех сторон свисали какие-то звериные шкурки, четки, цепи. Рычаг переключения скоростей венчал металлический череп размером с кулак, рулевое колесо было затянуто в змеиную кожу, причем высушенная змеиная голова кусала собственный хвост, напоминая известный символ бесконечности. В общем, сделано было от души — дьяволу было бы здесь уютно. Правда, трудно было поверить, что на этой адской колымаге они едут спасать детишек.

Маршрут предстоял не особо сложный. Интернат располагался в Марьиной Роще. Небольшая дуга по МКАД, съезд — и они почти на месте. Глядя в окно сквозь ячейки защитной решетки, Прохор пытался разглядеть: что же изменилось в этом мире с того момента, как он узнал жутковатую правду?

На первый взгляд не изменилось вообще ничего. Те же потоки машин, те же толпы на тротуарах. Хотя нет — людей на тротуарах стало поменьше. Или это только кажется?

Нейрофон не косил своих жертв демонстративно, направо и налево — он гипнотизировал их, как удав Каа наивных бандерлогов. Зловещий гаджет неспешно переваривал человеческий разум, незаметно подменяя его суррогатом. Люди все еще думали, что это они управляют собственной жизнью, принимают решения, совершают поступки. Это и раньше можно было поставить под сомнение. Устраиваться на вторую и третью работу, вкалывать до потери пульса, совершать подлости и преступления людей заставляла не собственная воля, а навязчивая реклама дорогих машин, квартир в престижных районах, роскошных заграничных курортов. Людям только казалось, что им все это нужно, — но разве знали бы они об этом без навязчивого зомбирования с экранов телевизоров, компьютеров и сматфонов? Большая часть человечества давно уже превратилась в кукол, они лишь видимость разумных существ. В действительности они были всего лишь безмозглым звеном в бесконечной цепи потребления. Люди рождались, жили и умирали исключительно ради того, чтобы потреблять — все активнее и жаднее.

Так что приход нейрофонов, захват ими абсолютной власти многие даже не заметили. Новый гаджет просто занял свое, словно специально для него подготовленное место.

Интересно, а у президента есть нейрофон? У его охраны, свиты? Знают ли силовые структуры о «мусорщиках», об их тихой экспансии? Ни в новостях, ни в разговорах Прохору не доводилось слышать ни слова сомнения в безопасности новомодного гаджета.

И это пугало по-настоящему.

Вот они, баннеры — по всему городу:

Лучше не скажешь.

— Подъезжаем, — закладывая крутой поворот, сообщил Клещ. — Это жилой корпус. Маньяк считает — ребята прячутся здесь.

Подогнал автобус с торца безликого серого здания за невысокой оградой — видимо, это и был интернат. Место было тихое и довольно безлюдное. Прохор даже усомнился — есть ли кто внутри здания. Но Клещ не сомневался ни секунды. С шипением раскрылись бронированные створки боковых дверей. Перемахнув через внутреннее ограждение, напарник подхватил большую спортивную сумку, в которой было что-то тяжелое. Надо полагать, оружие. Прохор машинально коснулся спрятанной под мышкой кобуры выданного на базе пистолета. Не хотелось бы, чтобы дошло до стрельбы. Как-никак, дети.

— Действовать надо быстро, — соскакивая со ступеньки на асфальт, сказал Клещ.

— Насколько быстро? — отозвался Прохор, с трудом поспевая за напарником.

— Видишь эту штуку? — Клещ продемонстрировал неуклюжее устройство в руке с черно-белым экраном, которое в дремучие девяностые именовали «карманным компьютером». — Когда рядом покажутся «мусорщики», девайс сообщит об их приближении. С этого момента у нас будут считаные минуты, чтобы удрать.

— А иначе?

— Иначе туго придется. Пока они действуют через нейрофоны или через своих кукол, с этим еще можно как-то бороться. Но если они заявляются лично — тут уж не жди пощады.

— Что, не отстреляемся?

— Э, брат. Если «мусорщик» закрыт силовым полем, наши «пукалки» не особо эффективны. А вот он может сделать с тобой все что угодно. Ну, хватит разговоров — повили.

Они легко перемахнули через ограду, зашли со стороны глухой стены, приблизились к железной двери без ручки над низким крыльцом. Похоже на запасной выход. Дверь казалась неприступной, как у банковского сейфа. Бросив сумку на крыльцо, Клещ открыл молнию и извлек из сумки самую обыкновенную фомку — классический инструмент домушника. Всунув плоский конец под выступающий край двери, крепко нажал — и дверь со скрежетом отошла от стены. Напарник указал взглядом на открывшийся темный проем. Они прошмыгнули внутрь и прикрыли дверь за собой.

Напарники оказались в темном чулане, из которого внутрь вела еще одна дверь, также оказавшаяся запертой. Открыть ее тоже не составило труда. Прохор осторожно выглянул — там оказал длинный, бледно освещенный коридор с дверьми по обе стены. Он уже хотел спокойно выйти, но вдруг услышал шаги — и вернулся обратно, прикрыв за собой дверь. Оставил лишь щелку, через которую можно было наблюдать.

По коридору прямо в их сторону неторопливо шла строго одетая женщина в изящных очках без оправы. В ее походке было что-то странное, даже неприятное. Наверное, то, что двигалась она как-то механически, как лунатик. Чем ближе она подходила, тем яснее становился виден ее неподвижный остекленевший взгляд. Становилось даже не по себе: похоже, она приближалась прямиком к двери в чулан, где спрятались чужаки.

Шуму они наделали, что ли? Одно ясно: если эта дама увидит их, то через ее нейрофон их увидят и ее кукловоды. То, что в странном поведении дамы виноват нейрофон, Прохор даже не сомневался. Женщина остановилась прямо перед дверью. Точно: в ее ухе виднелся кругляш нейрофона.

Женщина постояла, пялясь прямиком на дверь. И повернулась к ней спиной. Направилась обратно. Прохор перевел дух.

— Сейчас уйдет — выйдем, — прошептал он Клещу. — Главное — быстро найти…

Договорить он не успел. Дверь резко распахнулась.

На пороге стояла та самая женщина в очках.

Это был момент истины. Сейчас она подымет крик — и операцию можно считать проваленной. Рука Клеща метнулась к кобуре пистолета. Это было худшее, что можно придумать. Мало того, что будет убита невинная, в общем, жертва нейросети, так еще и шуму наделают, привлекут внимание.