Плато чёрного спелеолога (СИ) - Стригин Андрей Николаевич. Страница 42

Виктор про себя улыбнулся, он давно заметил особенность спелеологов, становиться в горах суеверными, а в обычной жизни они сами подшучивают над своими страхами. Вот и Антон растерялся, наверное, вспомнил легенду о чёрных и белых спелеологах. Взрослые мужчины, но как дети, живых надо бояться, а не духов пещер. Виктор решительно забирает фонарь и ползёт к чёрному лазу.

Через несколько проходов мужчины упираются в водяной заслон. Спуск преграждает неподвижное озерцо.

— Типичный сифон, — Антон берёт фонарь, некоторое время водит по стоячей воде. — А вода холодная, впрочем, мне не привыкать, — он зябко поводит плечами, ставит фонарь на пол, решительно скидывает одежду и запихивает её в рюкзак. — Если меня через десять минут не будет, не ныряй, — он осторожно спускает в ледяную воду ноги, морщится, глубоко дышит, собираясь с силами и решимостью, — фонарик дай, — протягивает он руку.

У Виктора возникает желание его остановить, ведь, неправдоподобно и дико, нырять неизвестно куда, кажется это настолько глупо, неправильно. Неужели Антон совсем не боится? Да нет, медлит, дышит с усилием и тяжело. Виктор собирается решительно запретить нырять, но что дальше, в живых их не оставят, освежуют как Марину, в назидание другим. Нет уж, лучше использовать любую возможность, пусть даже, если она попахивает безумием, ситуация безвыходная, рисковать придётся. Идар словно с цепи сорвался, и всех, кто будет ему мешать, не задумываясь, убьёт.

— Какой шанс, что сифон можно пройти? — обращается он к Антону.

— От нуля до тридцати процентов, — Антон глубже сползает в воду, начинает сильно дышать, делая гипервентиляцию лёгких.

— А потом найти выход на поверхность?

— Более десяти процентов. У нас не основной вход, он в другом месте.

— Впечатляет, — вздыхает Виктор.

— Но это так, — Антон неожиданно делает глубокий вдох и ныряет.

Белый свет от фонаря скользит в глубину и внезапно меркнет, Виктор привстаёт от беспокойства, но догадывается, Антон находит горизонтально отходящую полость и уходит в неё.

— Раз, два, три… — отсчитывает Виктор секунды — … сто… двести… пятьсот, — Виктор перестаёт считать, горечь пронзает душу, сердце болезненно сжимается. В душе он понимал, что затея весьма зыбкая на успех, но надежда была. А сейчас он потерял товарища и ничего в его положении не изменилось. Жаль Антона, таких мужчин мало. И почему смерть выбирает лучших?

Виктор всё ещё сидит в кромешной тьме, а пальцы нащупывает рукоять ножа, скоро он понадобится, дорого он отдаст свою жизнь. Жаль, что вновь так бестолково попал в примитивную ловушку, пора бы уже как-то научиться жизни, но другого шанса всё исправить уже не будет. Остаётся только биться как зверь и скрежетать зубами от досады, что все его идеи останутся нереализованными. Нина… неужели она достанется Идару? А будущий ребёнок? Он его определённо убьёт.

Словно галлюцинация в воде появляется тусклое пятно света, разрастается, с шумом выбрасываются вверх руки, Антон судорожно дышит и смеётся: — Что, не ждал? А я вот он!

— Антон, этого не может быть? — а в великом потрясении вымолвил Виктор.

— Воздушных куполов пять штук прошёл, никогда со мной таких приключений не было. Выход есть, там пещера реально огромная и в ней никто не был, я первый её открыл и назову её — в честь Яны.

— Антон, ты живой или мне мерещится?

— Скидывай одежду и пихай в мой рюкзак, он водонепроницаемый и поторопись, я сильно замёрз, в любой момент могу хватануть переохлаждение. Запомни, держаться строго меня, как только мигну фонарём, поднимайся, там воздушный купол, отдышимся и к следующему. Последний рывок достаточно серьёзный, но ты выдержишь, — окидывает его Антон внимательным взглядом, помогает закрыть рюкзак, предварительно положив туда пару увесистых камней, пристёгивает к спине. — Ну, с богом, — делает глубокий вдох и вновь уходит в чёрную бездну.

Напоследок Виктор оглядывается, во тьме скользнули светлые лучи, люк открыли, в любую секунду здесь окажутся люди Идара. Больше не раздумывая, ныряет. Ледяная вода обжигает как кипяток, а потом возникает пронизывающий холод, становится до умопомрачения страшно. Виктор мгновенно теряет ориентацию, где выход — где вход, уже не знает, бьётся спиной о шершавый свод, рвётся вперёд — обдирает плечи, судорожно водит по сторонам головой. Так некстати, из глубин сознания, выплывает чёрная паника, он с трудом её комкает, стискивает зубы и, сразу замечает тусклое пятно. Словно умалишённый, бросается к нему, лихорадочно загребая руками и, от перенапряжения и возбуждения, стремительно теряет в лёгких остатки кислорода. Вот так люди и умирают, возникает страшная мысль. Виктор заставляет себя успокоиться и плыть более размеренно, становится легче и на душе и физически. Надо же так запаниковать! От злости на самого себя, бьёт локтём по своим рёбрам, ощущает боль и окончательно приходит в себя. Антон уже проплывал сквозь этот участок и, ему было в сто раз сложнее и страшнее… как за себя стыдно. Вот дурак, застрял бы от страха в какой-нибудь щели, словно глупый щенок!

Они сходу уходят в горизонтальную полость, плывут в сужающемся тоннеле. Проходит минута, следующая, легкие судорожно рвутся под рёбрами, вот-вот лопнут, холод отступает, появляется противная слабость, но вот мигает фонарь и Виктор ринулся вверх, обдирая тело о шершавые стены. Он даже не понял, что вынырнул, но слышит судорожное дыхание Антона и, едва не с криком, делает вдох и с наслаждением дышит, постепенно успокаиваясь и оглядываясь по сторонам. Они в каменном мешке, заполненном воздухом, луч от фонаря бегает по потолку, скользит вниз, замирает напротив Виктора.

— Ты как? — насмешливо спрашивает Антон.

— Едва не обосрался, — искренне говорит Виктор.

— Осталось ещё четыре воздушных купола, между ними небольшие расстояния, — спешит успокоить его Антон, но последний путь, даже я с трудом прошёл, так что, будь к нему морально готов. Но ты обязан его пройти, — с неожиданною строгостью произносит он.

— Значит этот этап, что прошли… пустяк? — Виктор невольно опускает взгляд.

— Не пустяк, а пустячок, — смеётся Антон. — Испытание нас ждёт впереди.

— И как ты ныряешь под землёй? Я, ладно, за тобой плыл, но если бы не было этой пустоты, ты б вернуться не смог.

— Я чувствую воздушные купола, не знаю как, но ощущаю… по каким-то признакам, это как озарение, знаю, что они впереди. Правда, последний этап с трудом прошёл. Нам придётся, минут пять, гипервентиляцию сделать, вдыхать воздух до головокружения, пока не появится состояние опьянения.

— Просто вдыхать воздух?

— Глубоко и часто… минут пять. Имелся бы баллон с кислородом, было бы намного проще, но и без него справимся. Сейчас на одном вздохе можно до следующего купола пройти. Затем сразу до другого, там также задерживаться не следует, воздуха в пустоте мало. В предпоследнем отдыхаем, заряжаем лёгкие кислородом и вперёд… главное рот не размыкать, глотнёшь воды и ты мертвец.

— Перспектива туманная, — Виктор вновь испытывает в груди противное чувство, но мгновенно его выталкивает, становится сосредоточенным, полностью вытисняет страх, даже появляется некий азарт, даже весело стало.

— Всё же лучше, чем к твоему другу в лапы попадать, — улыбается Антон. — А ты молодец, даже улыбаешься! — неожиданно произносит он.

Действительно, путь до следующих воздушных куполов достаточно лёгкий, единственно, колотит от пронизывающего холода, дрожь невозможно сдерживать, даже грести трудно.

В очередном сифоне, Антон, успокаивающе произносит: — Это хорошо, что трясёт, вот если появится ощущение тепла, это начало кирдыка.

— Значит, радоваться надо? — Виктор выстукивает зубами громкую дробь.

— Ага. Начинаем глубоко дышать.

Через некоторое время пространство плывёт, шумит в ушах, появляется чувство невесомости и действительно — опьянения.

— Пора, — шепчет Антон и, внезапно в его глазах, Виктор замечает страх.

Он легко ныряет, озаряя темноту ярким пучком света и, стремительно уходит в отрыв. Виктор торопится его догнать, боясь потерять белое пятно, ускользающее во мраке. Может, начинаются симптомы опасного переохлаждения, так как появляется в теле тепло, но вернее всего — это состояние вызвано возбуждением и рвущейся наружу энергии. Страх исчезает, тяга к жизни и азарт выходят на первые роли. Лёгкие давно пронзают рези, судорожно втягивается живот, но Виктор словно залил рот сургучом. Не что в мире сейчас не заставит его открыть. Под черепной коробкой плывёт красный туман, начинает мерещиться неизвестно что: вот сдвинулась тень от подводной скалы, блеснули белые глаза, нечто, напоминающее труп, скользнуло под ним и, растопырив белые пальцы, уходит на глубину. От недостатка воздуха, Виктор на гране умопомрачения и галлюцинации его не трогают, быстрее бы всё закончилось, скорее бы выбраться из жуткой тьмы и дышать, дышать.