Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога (СИ) - Мраги Лина. Страница 68

Волны... Бушующие волны, с грохотом бьющиеся об острые скалы... Голову наполнял такой шум, что хотелось оторвать её к чертям собачьим. Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей в библиотеке. Вдоль стен качались книжные стеллажи, а письменный стол дёргался в стороны с жутким скрипом. "Ужас какой!" - успела я подумать и зажмурилась.

Снова разлепив веки, я увидела тренировочный зал: мечи, копья, боевые топоры на стенах. Пространство было уже более устойчиво, и я попыталась встать, но ничего не вышло: руки и ноги будто налились свинцом или намертво примагнитились к полу. "Может, я умираю или уже умерла..." - как ни странно, никакой паники или ужаса не было. Я просто лежала и тупо пялилась в высокий потолок, пока глаза не начали закрываться, а мерное покачивание в голове и уже не громкий, а тихий плеск волн не убаюкал окончательно.

Окончательно я очнулась через двое суток после нашего возвращения на "Чёрную Медузу". Сначала ощутила тяжёлое, лохматое тело у бока и холодный, мокрый нос, тыкающийся в шею, потом какие-то движения на лице и открыла глаза. Дайк сидел рядом и промакивал мою щёку какой-то лечебной бурдой.

- Дайк... - из горла вырвался хрип.

Он уставился на меня, но не сказал ни слова, только слезинка скатилась из уголка глаза. Просунув руки под мою спину, он крепко прижал меня к груди и зашептал:

- Кари-и-и...

Руки уже слушались, и я стиснула его в ответ. Попытки говорить успеха не принесли. Я не только немного оглохла, но и потеряла голос и на вопросы Няня о самочувствии могла лишь кивать да улыбаться одной половиной лица. Другая половина была уже зашита.

- Ну вот! Ты опять киваешь и улыбаешься, как тогда в лесу! - он засмеялся и рукавом рубашки утёр влажные глаза. - А я тебя штопаю, вернее уже заштопал...

Я хотела потрогать рану, но Дайк сжал мои пальцы:

- Не надо...

Тогда жестами я попыталась дать ему понять, что хочу глянуть в зеркало, но мой лекарь снял его с крюка на стене и спрятал за пазуху:

- Потом посмотришь...

Я не оставила попытки и продолжила жестикуляцию, показывая стилос и бумагу, но мой друг отклонил и эту просьбу:

- Тебе нужно есть, спать и восстанавливать силы, а не ерундой заниматься.

"Вот же зараза! Раскомандовался, пользуясь моим беспомощным положением!" - но всё-таки это приятно, когда друг может сказать твердое "нет!", проявляя таким образом любовь и заботу.

Через несколько дней я начала вставать, да и слух возвращался к норме. Голос тоже проявился, но был низким, хриплым и жутко скрипучим, как у старого, прокуренного алкоголика. Дайк смеялся и притворно морщился, когда я пыталась говорить, а Макс покатывался со смеху и вопил, что такой тембр, уже сам по себе, будет наводить ужас на моих собеседников, если голос полностью не восстановится.

Мой ангалин тоже несколько дней после бешеной гонки только ел и спал. Команда была настолько рада ему, что мужики специально по несколько раз на дню ловили рыбу и подносили свежатинку своему любимчику, как только он просыпался. Макс царственно принимал угощение и опять засыпал.

Следующую остановку Ают собирался сделать уже в Гейзе, но не высаживать нас, как мы изначально планировали, а доставить до мыса Веры - это бы очень сэкономило время. В первый же вечер, когда я, наконец, вышла на палубу, то прямиком потопала к капитану. Он стоял у руля, держа курс на туманные острова на горизонте. Заметив, как я поднимаюсь, он зафиксировал руль и протянул руку. Сначала он долго рассматривал меня, а потом улыбнулся и отвёл глаза.

- Я совсем чудовище, да? - голос хрипел и срывался в сип.

- Ужас! - смеясь, Ают прикрыл уши ладонями. - Лучше молчи!

Меня тоже пробило на хохот:

- Уже не прекрасная богиня?!

Улыбка слетела с его лица и, сделав шаг навстречу, он уставился прямо в глаза:

- Великая... Великая, могущественная и прекрасная богиня! Вот какая ты, Кари! Я ожидал чего угодно: ураганов, цунами, радужных мостов в небесах, но только не того, что ты пересечёшь море на спине ангалина. И даже не представляю как это возможно, тем более для женщины... - он ненадолго замолчал, сжимая мои ладони. - И твой голос... Этот крик, зов... Он пронзил насквозь! Не знаю, как объяснить... Ты так позвала Дайка, что мы все почувствовали твою любовь к нему.

Обняв капитана, я прохрипела:

- Спасибо, Ают... Спасибо. Ты всё сделал правильно, я никогда этого не забуду.

Позади послышалось покашливание и я обернулась. Мои парни стояли на верхней палубе.

- Дайк, они обнимаютс-с-ся... - шипение Макса вызвало невольную улыбку.

- Ну хоть не целуются, - подойдя ближе, Дайк обнял за плечи. - Там кое-кто в трюме желает выказать тебе свою бесконечную благодарность.

Унюхав противный запашок гниющего тела, я вспомнила о Скорбном Берке. Он обосновался в трюме неподалёку от наших лошадок. Тучка, завидев меня, радостно заржала, махая головой.

- Красавица, - я гладила пышную чёрную гриву. - Застоялась ты... Ну потерпи, потерпи, скоро будем на земле, ещё набегаешься...

Кобыла смешно фыркала, тщательно меня обнюхивая.

Скорбный Берк встретил меня твёрдым взглядом, стоя у деревянной перегородки прямо и даже как-то горделиво. В трюме было темновато, но свет фонарей давал возможность различить детали.

- Ну здравствуй, эрдана Кари, - проговорил он. Голос был приятным, хоть и довольно низким. - Ты выполнила своё обещание.

Вслушиваясь в звуки голоса Берка, я уловила знакомые нотки, но списала это на ещё не полностью восстановившийся слух и перенесённые трудности. Также заметила как Дайк, Макс, Тиль и капитан, который оставив Данко у руля, тоже спустился с нами, недоумённо переглядываются.

- Поэтому, - продолжал басить Берк, - не хочу оставаться в долгу. Я знаю кто ты, но и тебе скажу кто я, вернее, покажу. Я уже могу выйти на палубу, капитан?

Ают глянул сначала на меня, потом на Берка и кивнул.

- А нож, бритву и зеркало я могу ещё попросить?

Мужики настороженно переглянулись, а меня почему-то начал разбирать смех:

- Значит, ты не тот за кого себя выдаешь?!

- Чтобы всё объяснить мне нужно то, что я попросил.

Теперь у меня не было никаких сомнений, что судьба свела нас с какой-то новой и удивительно-потрясающей личностью, хоть и жутко вонючей.

Пока Дайк ходил за всем необходимым, а Тиль таскал горячую воду с камбуза, Берк расположился на носу, где начал раздеваться без всякого стеснения. Команда, в полном составе, устроилась поблизости, с нескрываемым интересом наблюдая за его действиями. Когда Берк сбросил все лохмотья и, подковыривая ножом гниющие наросты, начал их просто отклеивать с кожи, у меня, как и у всех, упала челюсть. Через несколько минут на его теле не осталось ни одной вонючей язвы, которые "ароматной" кучкой валялись у ног. Он быстренько собрал их и швырнул в море. Потом окунул голову в горячую воду, подержал и, вынырнув, начал водить по ней пальцами, сдирая длинные, слизкие пряди до тех пор, пока перед нами не предстал худой, но здоровый и нормальный мужчина, вполне молодой, возможно, ровесник Аютана с тёмно-каштановыми волосами и смеющимися, лучистыми, карими глазами.

На "Медузе" будто случился слёт пучеглазых сов. Все таращились, тыкая в Берка пальцами, и ошалело улыбались. Дайк, обойдя это чудо по кругу, вдруг закричал:

- Каол! Ты - каол!!!

А капитан добавил:

- Глаза и уши Совета!

- Ну, наконец-то, догадались! - ответил Берк и вылил на себя ведро с горячей водой.

Пока наш удивительный гость брился и, с помощью Тиля и Дайка приводил себя в порядок, я сидела на пузатом низком бочонке и размышляла над таким невероятным превращением, поглаживая Бу и попутно задавая Берку вопросы.

Каолы были самой загадочной и самой легендарной тайной службой при Совете Великого Террхана. Они были настолько засекречены, что слухи о них часто считались сказками. Совет всегда публично отрицал наличие собственной тайной разведки, но всё-таки шило в мешке не утаишь, информация иногда просачивалась, хоть и довольно редко. Считалось, что каолы способны на всё. Они настолько умели входить в нужный образ, что заподозрить в ремесленнике, или крестьянине, или воине тайного агента Совета было невозможно. Но даже не это являлось их главным качеством. Каолы обладали просто феноменальной памятью, и к подобной службе их готовили с самого детства.