Предел Доминирования (ЛП) - Брэдли Шелли. Страница 49

Лиам под ней рывком преодолел оставшийся путь. Когда он отступал, Хаммер входил. Их великолепно синхронный танец заставил ее воспарить к пьянящему восторгу, какой должен был запустить ее прямо в небеса, которые могли подарить ей только они.

Лиам устремился вперед, Хаммер отклонился. Она двигалась вместе с ними, впившись зубами в плечо Лиама, охая. Ошеломленная. Потерявшая голову.

В беспамятстве.

Они ощущались так, словно были созданы для нее. Да, у всех них бывали свои битвы, но каждый из них не раз возвращался к остальным. Ради этого. Потому что они трое должны существовать.

И она в любом случае не смогла бы сдерживать выворачивающую на изнанку неоспоримую любовь, которую чувствовала к ним.

Вздохнув в последний раз, она оторвала губы от Лиама. Фиолетовый засос был едва виден, когда она взмолилась.

— Пожалуйста… сэры. Умоляю.

— Блять, я тоже почти готов взмолиться, — пробормотал Хаммер.

— Аналогично, приятель. Иисусе. — Лиам задыхался, он покраснел. — Ничто не заводит меня сильнее, чем вид того, как ты кончаешь. Сделай это, Рейн. Кончай!

Она задрожала, все ее тело трясло и сжимало в спазмах, пока она распадалась для них на миллион маленьких кусочков. Врезавшись в нее, они последовали за ней к блаженству, хором выкрикивая стоны и проклятия. А потом последовала тишина, наполненная шепотом, исполненным преданности, нежными поцелуями и невысказанной надежды в том, что каждый их завтрашний день может быть наполнен любовью.

Пятнадцатое февраля. Пятница

На следующий день, в полдень, Рейн вышла на кладбище из «Ауди» Хаммера. Одетый в унылый серый костюм Лиам открыл для нее дверь и подал руку. Пока она собирала купленные ею цветы и располагала пальцы в его ладони, Макен оказался рядом, поставив авто на сигнализацию и глядя на девушку заинтересованным взглядом. Ривер подъехал на большом черном джипе и заглушил двигатель. Он медленно вышел из авто.

По мере того, как они покидали парковку, все становилось более реальным. Ее тело дрожало.

— Ты не обязана делать это именно сегодня, любимая, — предложил Лиам.

Вероятно, это не самое лучшее время, в свете всего происходящего, но…

— Нет, обязана. Знаю, вы хотите защитить меня. Но я должна отдать маме и сестре свои любовь и уважение. Я слишком долго этого ждала.

Прежде, чем выпустить его руку, Рейн стиснула ее в безмолвной благодарности.

— Мы понимаем. И мы здесь ради тебя, — пробормотал Макен.

Благодарно им улыбнувшись, она собралась с духом и по холмам прошла к окраине кладбища — Хаммер и Лиам устроили так, что ее мать и сестру похоронили бок о бок. И за это ей нужно поблагодарить их. Следователям потребовались недели, чтобы отыскать их останки и организовать их перевод под ее опеку. Она сходила с ума, страдала от утреннего недомогания, кошмаров, вины и горя. И как всегда, ее мужчины взяли на себя большую часть бремени, укрыв Рейн от сильнейшей бури.

Сглотнув, она мягко проделала последние шаги, едва ли не опасаясь читать надгробные камни. Возможность видеть свежевыгравированные на мраморе имена мамы и сестры сделала бы все это слишком реальным. Но они умерли несколько лет назад. Если при жизни она ощущала себя брошенной ими, полагая, что они добровольно покинули ее, чтобы избежать ада, которым была жизнь с Биллом, то они, должно быть, чувствовали, что она бросила их в смерти. Она всегда будет сожалеть об этом.

Заставив себя посмотреть на их могилы, она моргнула сквозь слезы, больше не пытаясь их сдерживать.

Все, кого она любила, были здесь… пока. Они больше никогда не смогут быть с ней, кроме как в ее сердце. Может быть, если ей повезет, она увидит что-то от них в своем будущем ребенке. Она будет цепляться за это. Ей придется жить с этой надеждой, зная, что та так и не сможет оправдаться. Тело ее сотрясалось от рыданий, что пришли из пустоты. Казалось, теперь она постоянно плакала. Беременность обострила ее эмоции, и они каждый день кровоточили под ее кожей. Но, отыскав Ривера, вместе с ним похоронив женщин семейства Кендалл и покончив с витающими над Хаммером обвинениями… Она больше не могла сдерживать свою скорбь.

Едва она сделала следующий вдох, как Лиам и Хаммер обняли ее, делясь своей силой. В нескольких метрах в стороне за ними наблюдал Ривер, выглядел он несгибаемым, глаза его были слишком синими во впалых глазницах. На его застывшем лице не было ни капли вины.

— Прелесть?

Хаммер желал знать, все ли с ней в порядке. По правде говоря, она не знала. Все внутри нее было запутанным, хрупким, потерянным. Но она пришла сюда, чтобы перевернуть страницу, связывающую ее с двумя женщинами, имеющими самое большее влияние на нее в пору юности. Она пришла, чтобы выразить им свою любовь и пообещать в будущем помнить о них.

Она не хотела волновать Макена еще сильнее, поэтому кивнула в его сторону. Затем, не переставая плакать, она преклонила колени у могилы матери и закрепила цветы в держателе. Лиам взял второй букет у нее из рук и снова помог ей подняться на ноги.

Пристально глядя на небольшой могильный холм, Рейн захлебывалась рыданиями. В нем не было той жизни, как в ее матери. Не было тепла, смеха и объятий. Ее мама ушла в лучший мир и Рейн не знала, что теперь делать. Как ей сказать прощай, пожелать покоиться с миром женщине, что подарила ей жизнь?

— Мне не хватает времени, что мы не провели вместе. Я ненавижу годы, стеной разделившие нас. Где бы ты ни была, я люблю тебя.

Миллион воспоминаний, что она годами держала под замком, нахлынули вновь. Мама, всегда готовая наряжать кукол и печь вкусняшки, чтобы поднять ей настроение и притвориться, что уезжает из дома на поиски больших приключений. Они притворялись, будто путешествовали по Африке, Китаю или Фиджи. Или посещали Париж. Мама всегда хотела туда съездить. Время от времени, мама, увидев блеск в глазах дочери, вручала ей чемодан и говорила верить, что мир может занести ее куда угодно. Оглядываясь назад, она вспоминала, что подобное обычно случалось после ссор ее родителей. Однозначно, в следующие несколько дней мама станет краситься сильнее обычного и ходить на цыпочках вокруг папы. Робин всегда делала вид, что возьмет Рейн с собой в эти дальние поездки.

Разгадки были рядом. Ее мама никогда не оставила бы своих детей по собственной воле.

Рейн прикоснулась пальцами к браслету, который сделали для нее Лиам и Хаммер из подвески, что подарила ей мама. На нее навалилось отчаяние. И она почувствовала себя раздавленной.

— Прости, что я так долго верила, что ты бросила меня. Прости, что ругалась на тебя, обвиняла… Ты пыталась дать мне стабильность и надежду. Я не…

Закрыв лицо руками, она зло заплакала из-за бесполезной смерти ее мамы, из-за собственной девичьей неспособности понять ее поведение, из-за лет, что прятала голову в песок, потому что сама вышла сухой из воды, а правда была настолько ужасной, чтобы размышлять об этом.

Когда плечи ее затряслись, Макен обвил рукой ее талию. Лиам положил руку на спину. Они были рядом, в молчаливой поддержке, ее опора, ее остов. Константа.

— Тучка…

Она подняла голову, чтобы увидеть, как приближается Ривер. Это было не только ее сожаление. Должно быть, у Ривера его тоже было много. Крепко стиснутая челюсть и быстрое моргание говорили о том, что он с трудом удерживает себя в руках. Вне зависимости от своей вины, он тоже любил маму.

— Ты в порядке? — голос ее дрожал.

— А ты? — Его лицо выражало почти безнадежность. Он сглотнул, отвел взгляд и взял себя в руки. — Мама не хотела бы видеть тебя плачущей. Вот почему я дал тебе такое прозвище, ну, ты знаешь. Она все время говорила, что ты сладкий дождик, а не тучка. Но когда я был пацаном, то намного веселее было дразнить тебя.

Воспоминание вырвалось из темного угла, куда она его запихала, и девушка рассмеялась сквозь слезы.

— Ты всегда старался заставить меня плакать. Задира.

— Я думал, что работой старшего брата является доводить сестер до слез. — Улыбка его пропала, и он нетвердо вздохнул. — Поверить не могу, что он убил ее.