Свидание вслепую (СИ) - "Jane Evans". Страница 11

— О Мерлин! — только и смогла воскликнуть она, когда осознала, что Крис абсолютно прав. — Но как? Это же… Это… Запрещено. Или…

Ей вмиг стало неловко, а кожа почти горела от стыда. Не то чтобы она осуждала людей, любящих уединиться в общественном месте, но в её жизни подобного опыта никогда не было, а мысли об этом приводили в смущение.

— В контракте не написано, что это запрещено, Мэри. Я уже начинаю думать, что многие приходят в этот «клуб», только для того чтобы безнаказанно потрахаться с какой-нибудь незнакомкой в темноте, а потом весь год гордиться своим сексуальным подвигом, — усмехнулся Крис. — Даже если эта незнакомка не только стонет, но и выглядит как тюлень.

— Ты просто невыносим, — покачала головой Гермиона, стараясь не обращать внимания на звуки, становившиеся всё громче. — О Мерлин, Крис, давай уйдём отсюда!

— Единственное место, куда мы можем «уйти» в данный момент, это танцпол, Мэри, — сухо подметил тот.

— Значит, идём туда! — почти взвизгнула Гермиона, пытаясь заглушить особо громкий вскрик с соседнего дивана: кажется, это было что-то в духе «О да, сильнее, Джонни!», и Крис, едва скрывая в кашле смех, последовал её примеру.

Они вновь танцевали, но на этот раз композиции, исполняемые волшебной группой, были в основном динамичные и ритмичные, что располагало к энергичным танцам. Гермиона никогда не умела двигаться под такую музыку, а потому была рада, когда Крис привычно притянул её к себе за талию и начал вести. Он умело направлял её в такт мелодии, раскручивал, а иногда и вовсе отрывал от пола, и в эти моменты Гермиона искренне смеялась, чувствуя настоящую эйфорию.

И поэтому когда она поняла, что они опять оказались под омелой, то притянула Криса сама, заставив заткнуться голос разума, верещавший что-то про «потерю целомудрия» и «отсутствие мозгов». Кажется, он ещё пищал: «Ведёшь себя, как шлюха!», но Крис вовремя слегка прикусил её губу и сжал в объятиях так, что Гермиона молниеносно забыла обо всём.

Впервые за долгие годы было плевать, что она нарушает свои же запреты, а всё потому, что он вскружил ей голову. Однозначно, вскружил, завладев её разумом, который лишь слабо протестовал в попытке вправить ей мозги, но чувства были сильнее. Чувства толкали её на сумасшедшие поступки! Чего только стоит этот поцелуй, инициатором которого выступила сама Гермиона, теперь с наслаждением ощущавшая, как Крис крепко прижимает её к себе, жадно целуя, как она отвечает на его ласки, подаваясь навстречу его телу, как они оба растворяются, ускользают, исчезают из реальности, наполненной рождественскими огнями, смехом незнакомых людей и звуками музыки, а затем проваливаются в темноту.

Гермиона не знала, сколько прошло времени, прежде чем кончился их поцелуй, поднявший в ней бурю совсем не целомудренных эмоций и настолько смелых желаний, что она поразилась себе. И в этот миг разуму наконец удалось до неё достучаться, потому как, осознав, что ещё немного, и она готова была бы отдаться Крису прямо под этой чёртовой омелой, Гермиона решила немного прийти в себя и вернуться на место.

К счастью, соседний столик опустел, и она, отметившая это не без облегчения, попыталась привести чувства в порядок. Гермиона по новой начала общаться с Крисом, который сел рядом, и на этот раз ощущать его близость было ещё сложнее, чем в прошлый. Беседа не клеилась: им меньше всего хотелось разговаривать, оба жаждали совершенно другого. И Гермиона злилась, ведь она привыкла держать всё под контролем, но сейчас ни черта не получалось: она не могла противиться желанию вновь ощутить руки Криса, почувствовать его губы на своих и опять забыть обо всём. И она знала, что в этот момент он думает о том же.

— И всё-таки, почему тебя так смутила та парочка, сбежавшая из зоопарка? — внезапно произнёс Крис, склонившись к уху Гермионы. Его губы слегка коснулись кожи, и от этого всё тело тут же покрылось мурашками.

— С чего ты взял, что они смутили меня? — покраснев уже по абсолютно другому поводу, спросила она, сильно сжав пальцами обивку дивана.

Мерлин, дай ей сил устоять! Просто устоять!

— Сложно не понять по тому, как ты едва не перевернула стол. К счастью, на нём не было бокалов, а то у меня непременно случился бы приступ ностальгии по дню нашего знакомства, — усмехнулся Крис, совсем немного отстранившись.

— Скажем так, — проигнорировав насмешливый тон, начала Гермиона, — я не слишком понимаю всей прелести занятий… подобными вещами в общественном месте.

— Если ты действительно не понимаешь, Мэри, то позволь объяснить. Дело в том, что в темноте все ощущения обостряются, а потому лично я не могу винить тех, кто пользуется моментом, — чуть понизил голос Крис, шепча на ухо Гермионе так, что ей пришлось больно закусить губу и почти проделать ногтями дырки в диване, чтобы не притянуть его и не показать, насколько она сама умеет пользоваться моментом.

— Не уверена, что это правда, — вымолвила она дрожащим голосом, помимо всего прочего, пытаясь не потерять нить разговора, целомудрие и, пожалуй, голову.

Вместо ответа Крис мягко взял её руку в свою, едва ощутимо дотронулся до ладони кончиками пальцев, а затем невесомо провёл ими вверх по тыльной стороне до сгиба локтя. Гермиона шумно втянула воздух, вмиг почувствовав, точно внутри неё встрепенулась и закружила стая маленьких птиц.

— А теперь? — с еле заметной усмешкой спросил Крис: ему определённо нравилась эта игра.

— Хорошая попытка, но не достаточно убедительная, — стараясь не верить в то, что намеренно его провоцирует на большее, отозвалась Гермиона.

Она могла поклясться, что он довольно улыбнулся, когда опять двинулся вверх, скользя по коже. Ладонь по пути к шее якобы случайно коснулась груди, прежде чем продолжить движение и замереть, и в этот момент где-то внутри Гермионы словно беспорядочно заметались уже обезумевшие птицы, заставив дыхание участиться. А Крис, будто не замечая этого, продолжал сладкую пытку. Свободной рукой он перекинул её волосы на одну сторону и заставил немного склонить голову набок.

— А теперь? — пылко произнёс он с лёгкой хрипотцой ей на ухо и, проведя языком по шее, слегка прикусил мочку, что вырвало у Гермионы бесстыдный стон.

Она слышала: Крис дышал так же часто, как и она, и это свидетельствовало о том, что от момента, когда они окончательно потеряют рассудок, их отделяли какие-то секунды, наполненные рождественской мелодией, сантиметры, не дававшие телам соприкоснуться, и какие-то остатки благоразумия, которое охотно сдавало позиции под натиском вожделения. И сейчас Гермиона, как никогда, понимала: спорить с Крисом с самого начала было дурной затеей: он был совершенно прав, когда говорил, что в темноте ощущения от прикосновений обостряются. Но он не упомянул, что они ещё и абсолютно обезоруживают, лишают права выбора и делают беспомощными таких достаточно целомудренных, в меру чопорных и, однозначно, разумно мыслящих в обычной жизни девушек, как Гермиона.

А потом Крис подался вперёд и требовательно притянул её к себе, что заставило её заговорить в отчаянной попытке не потерять контроль:

— Я думаю, нам не стоит…

Но он заставил её замолчать, горячо прижавшись своими губами к её, а следом, на мгновение оторвавшись, вымолвил:

— Не думай, Мэри, просто чувствуй.

И она сдалась. Она по-настоящему сдалась его рукам, блуждающим по телу, сдалась прикосновениям, заставляющим дрожать, сдалась ощущениям, обострившимся и будто приумножившимся в сотни раз. В какой-то момент она осознала, что Крис спускается поцелуями ниже, а его руки… О Мерлин, его руки уже ласкают грудь. Она запрокинула голову, встретив взглядом темноту, а в следующую секунду, когда Крис бесцеремонно расстегнул верхние пуговицы блузки и прижался ртом к соску сквозь ткань лифчика, она еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Вместо этого она тихо всхлипнула и слегка выгнулась в руках Криса, невольно подаваясь ему навстречу сильнее.

«Настоящая шлюха», — недовольно буркнул внутренний голос, которому она решительно сказала…