Astia vala femundis (СИ) - "Soul-keeper". Страница 66

— Встань!

— Фаста вас...

— Вставай, давай же, — сильная рука незнакомца снова рывком приподняла его, поставив на ноги.

— Ты еще что за добродетель?! — огрызнулся эльф, почувствовав знакомый запах.

Церковные благовония...

Взгляд опять сфокусировался на белом доспехе, от которого бликами отражалось пламя факелов.

Лучник. Сильная хватка, цепкий взгляд… Легкий, едва уловимый акцент.

— Кто ты такой, какого демона тебе от меня нужно?!

— Это я у тебя собирался узнать! Что, прости меня Создатель, тебе понадобилось от этого несчастного?

Акцент, но поставленная речь и четкое произношение, это какой-то аристократ... Фенрис оперся спиной на каменный выступ здания, пытаясь унять головокружение.

Сегодня ведь было особенно плохо. Его штормило, как маленькое рыболовецкое судно во время бури. Шрам на животе, полученный в старых тевинтерских руинах, неимоверно чесался, эльфийский корень перестал помогать три дня назад. Зуд становился терпимее, когда Фенрис заливался вином. Запасы истощались, но он покупал еще. Куда девать деньги, которые ему прислал Аарон? Там был целый мешок золота...

Монетки посыпались из кармана, когда эльф в очередной раз неловко качнулся.

— Создатель милосердный, где ты живешь? Нельзя бродить по ночам в таком состоянии!

Фенрис схватил человека за предплечье, лириум вспыхнул, реагируя на злобу, которую эльф буквально источал кожей.

— Что-то ты слишком часто поминаешь создателя, я, знаешь ли, не слишком религиозен! – прорычал он.

Но незнакомец мягко отстранил его руку, едва ощутимо сжав, давая понять, что не хочет причинять вред и имеет добрые намерения. Фенрис различил его черты лица, заметил глаза пронзительно голубого цвета, и то, как внимательно они смотрели.

— Ты Фенрис... Прости, я в темноте не разглядел... Это же лириум?

Опять эти вопросы, вашидан... Опять лириум!

— Неужели кто-нибудь хотя бы раз за всю мою никчемную жизнь не будет тыкать пальцем в эти демоновы узоры на моем теле!

Эльф саданул кулаком по стене и каменная кладка посыпалась от силы удара. Вдруг захотелось смеяться, он ведь для них как чудной зверь, ему никогда не стать другим…

— Откуда тебе известно мое имя? — он сфокусировал взгляд на странном незнакомце.

— Меня зовут Себастьян, я брат Киркволлской церкви, о тебе я наслышан от Мариан Хоук, — ответил мужчина.

Фенрис горько усмехнулся. Так вот почему он поминал Создателя в каждом предложении. Святоша… Эльф так сильно стремился забыть о Хоук эти три месяца, а сейчас ее имя из уст брата церкви ранило, словно не прошло и дня.

Мариан... Слоги, которые он выучил первыми, смог написать на стене самостоятельно, без ее помощи. Она так мило заснула прямо за столом в ту ночь.

— Ма… ри… ан... — прошептал эльф, пробуя имя на слух.

Он не хотел его произносить, словно то было что-то запрещенное. Страх сковывал цепями, не давая вдохнуть, в голову закрадывались сомнения, просыпалась ярость и гнев, за то, что у него появилась слабость, с которой он ничего не мог поделать. После всего пережитого, эльф думал о ней, не переставая. Какого демона она занимала в голове так много места?

— Фенрис, поверь мне, это не выход. Избивать людей, пусть даже и негодяев, это не выход.

— Откуда тебе знать…

— Пойдем-ка... Здесь не лучшее место для беседы, — Себастьян потянул его за локоть.

Не было сил сопротивляться, да и много ли их вообще осталось? Фенрис поплелся за ним, чувствуя, как жжет рана на животе. Ему надо выпить. Это становится невыносимо.

— Я опускался на самое дно. Думал, что могу делать со своей жизнью все, что мне заблагорассудится. Я был третьим сыном в семье Ваэль, которая правила Старкхевеном. У меня были деньги и возможности.

Себастьян сел на ступени перед церковью. Фенрис устроился рядом, положив голову на сложенные руки. Он даже не обратил внимания, что свернул не туда, направляясь домой. И вот к чему это привело. Помешанный на религии брат церкви собирался рассказать ему свою биографию!

— Что ты тут забыл, Ваэль? — эльф открыл глаза и принялся разглядывать гранитные плиты на лестнице.

— Меня сдали в церковь, вместе с увесистым пожертвованием. Хороший ход, лишить меня возможности претендовать на трон, вынуждая принять обет безбрачия.

— Но ты в итоге его принял… К чему ты клонишь, у меня голова болит, — эльф нашарил в мешке бутыль с вином, откупорил ее и жадно прислонился к горлышку.

— Ты знаешь, Хоук рассказывала мне о тебе. Должен признаться, я удивлен твоей стойкостью, Фенрис. Каких усилий тебе стоило принять факт собственной свободы, прийти сюда издалека, буквально прогрызая себе путь.

— Я задаю себе этот вопрос каждое утро.

— И каков ответ?

Фенрис хмыкнул.

— С каждым днем я все больше убеждаюсь в собственной никчемности.

— Ты знаешь, это хорошо, что мы сомневаемся в себе. В какой-то момент, когда я был на самом дне, казалось, что падать ниже уже невозможно... Я задал себе вопрос: что теперь? Я находился в заточении, в буквальном смысле этого слова. Думал, что у меня нет выбора, что меня лишили этой возможности.

— И что дальше, скажи мне? Тебя спасла вера? Поэтому ты здесь? — Фенрис уставился на Себастьяна.

Тот замолчал на какое-то время, внимательно вглядываясь вдаль.

— Мне пришло письмо, с предложенным планом побега. Я воспользовался шансом, который, как мне казалось, послал сам Создатель. Мне удалось выбраться из монастыря незамеченным, но в темноте за церковной стеной я не сразу понял, что меня ждали.

— И что, они скрутили тебя и заставили читать песнь света, пока язык не отсох? — съязвил Фенрис.

Себастьян терпеливо смолчал, почти снисходительно улыбнувшись.

— Оказалось, за моим спасением стояла Верховная Владычица Эльтина. Можешь себе представить мою реакцию? Я молил Андрасте помочь мне избежать следования Ей, а моим спасением руководила матерь всех верующих! В тот момент я уже был готов к чему угодно. Но… Эльтина отдала мне деньги, которые пожертвовали родители. Сказав при этом, что понимает мои чувства!

Я решил, что она насмехается надо мной, ведь я был в ее власти, не в силах даже перечить. Но Эльтина сказала, что не слепа или глуха, и знает, что я в монастыре не по собственной воле. И отпускает меня! Мои родители хотели использовать Церковь для укрепления своей позиции и поддержки своих политических устремлений. Владычица сказала, что это был вовсе не акт веры. Я был настолько обескуражен происходящим, меня в тот момент хватило только на то, чтобы спросить «Зачем Вы это делаете?» — Себастьян выдержал паузу.

— И что же она ответила? — поинтересовался Фенрис, отпивая глоток вина из бутылки.

— Что никто не должен входить в церковь с чёрного входа, и что я единственный, кто может принять на себя обязательство прийти.

Фенрис многозначительно хмыкнул.

— Я это все к тому, что выбор есть, Фенрис. Мы делаем его, хотим того или нет. Эльтина дала мне выбор, и я понял, каков мой путь. И ты поймешь… Есть ли смысл топить жизнь в вине? Остановись и подумай, что привело тебя к такому решению.

Церковный дворик умиротворял. Здесь было слишком спокойно. Словно сверху опустили магический купол, закрыв это место от звуков извне. Случайный крик ночной птицы нарушал тягучее безмолвие, чтобы потом раствориться во мраке, уступая всепоглощающей тишине.

— Я не буду убеждать тебя, — Себастьян усмехнулся, — нам всем нужно во что-то верить. Нельзя вот так, в бездну неизвестности, одним... Мариан тяжело пришлось, особенно сейчас... Уйма аристократии, наместник, вся Киркволлская знать. Ее имя на слуху у многих людей... Но она хорошая девушка...

— Тебя спасает вера. А я не вижу вокруг ничего, кроме несправедливости и страданий. Мое тело горит, если я не убиваю... Всё, чему я научился, это убивать! Я знаю только, как люди умирают, и чувствую, куда должен нанести последний удар. Слышу их голоса у себя в голове! — Фенрис сглотнул ком, понимая, что опять начинает злиться неизвестно на что.