Astia vala femundis (СИ) - "Soul-keeper". Страница 80

— Куда же я без нее… у нее скидки в Цветущей розе, ты знал?

— С какой стати мне это знать?! — ощетинился эльф.

— Она сказала, что ей могли выдать абонемент, — ухмыльнулась Хоук, — а еще сообщила, что на тебя там запали несколько девочек, я думала, ты уже в курсе.

— Иди в задницу, я в таком не участвую.

— Все правильно, это же влияние Себастьяна! Я чувствую, скоро ты тоже дашь обеты и…

— ХОУК!

— Ладно, ладно, молчу! — Мариан встала, чтобы отнести тарелку на кухню и мабари с хитрым видом потрусил следом.

Фенрис взял еще одно письмо. Конверт был потяжелее, и более потрепанный на вид, чем предыдущий. Внутри оказался сложенный вчетверо лист бумаги, исписанный убористым почерком.

«Мариан, я так скучаю по тебе, без тебя здесь все не то».

— Что там? Читай вслух! — крикнула Мариан из кухни.

Читать не хотелось. Более того, захотелось бросить письмо в камин сию же минуту. Сжечь и развеять пепел по ветру. Но глаза предали в то же мгновение, продолжив бежать по строчкам. Сердце заколотилось как бешеное.

Фенрис даже не задумывался о том, что у нее могло быть прошлое. Фаста васс, она бежала из Ферелдена, когда ей было двадцать три года. Почему он никогда не спрашивал, был ли у нее кто-нибудь?

Судя по всему, был…

«Как ты живешь? Когда ты сообщила свой адрес, написав мне, я, признаться честно, прыгал по казарме, как подросток. Смеешься? Надеюсь, удалось заставить тебя улыбнуться. Я всегда любил, когда ты улыбалась. У тебя такие смешные ямочки на щеках, когда ты смеешься, и нос вздрагивает. Это очень мило».

Фенрис почувствовал, как ему попеременно становится то жарко, то холодно. Словно комната вдруг сжалась до размеров каморки, а письмо, с этим аккуратным почерком, обладателя которого он уже успел возненавидеть, заняло половину пространства, и принялось душить его.

Ямочки… Я видел ямочки на твоих щеках. Я никогда не говорил тебе, как они прекрасны. Я никогда не смогу сказать тебе это. Теперь.

Он хотел выбросить это письмо, или спрятать, или перестать читать и никогда не показывать ей! Но она же первая написала. Кто он? Что у них было?

Вопросы посыпались ворохом, предположения бешено закрутились в голове, превращаясь в водоворот, но глаза продолжали читать.

«У меня есть новости. Я медленно, но верно, продвигаюсь по службе. Мне еще далеко до самого главного, но, может быть, удастся получить увольнительную, чтобы смотаться на день другой в Денерим, а оттуда… Кого я обманываю, здесь не дадут столько времени, чтобы хватило добраться до Киркволла. Надеюсь, ты не сердишься на меня? Хотя, если написала, я смею верить, что все будет хорошо? Мне очень жаль, что я не был рядом, когда случилась беда. Я соболезную тебе, Мариан. Бетани была самой замечательной сестрой на свете».

Фенрис опустил лист бумаги, чувствуя, как полыхнул лириум на ладони, перекидываясь на предплечье.

Успокойся, вдохни глубже. Что с тобой творится?!

— Эй, ты чего замолчал? Читай вслух! Кстати, чай будешь?

Фенрис выругался про себя. О том, чтобы прочитать ЭТО вслух и речи быть не могло. Вот только… будет выглядеть глупо, если он сейчас схватит письмо и швырнет в камин вместе с конвертом?

Ну конечно глупо, Фенрис. Может, спросишь у нее об этом?

Фенрис глянул на имя, которым было подписано письмо.

— Что ты там делаешь? — на кухне послышался звон посуды.

Кто ты такой, демон тебя раздери?

И почему мне кажется, что я сейчас задохнусь?

Хоук вошла в гостиную с подносом, и удивленно приподняла бровь, уставившись на эльфа.

— У тебя вид такой, будто мне Данариус написал, — усмехнулась она, начав расставлять на столике чашки.

Фенрис сглотнул ком в горле.

— Ну, давай же, колись, что там? — она сделала шаг к нему, и эльф отступил, сжимая бумагу в руке.

— Фенрис, не смешно, — Хоук нахмурилась.

Отдай ей это письмо, каффар. Немедленно…

Мариан настойчиво потянула лист из его рук, и он сдался.

Фенрис никогда не видел такой гаммы эмоций на ее лице. Глаза сначала расширились в удивлении, затем, меж бровей пролегла напряженная складка. Губы беззвучно шевелились, пока она бежала взглядом по строчкам, а Фенрис ощутил, что ему жутко хочется исчезнуть из комнаты. Но продолжал стоять на месте, словно прирос к нему корнями.

Дочитав, Хоук шумно вздохнула и подняла голову.

— А я-то удивилась, чего ты замолчал…

Почему она не рада? У Фенриса в груди заметался настоящий ураган.

Этот парень, кажется, питал к ней какие-то чувства, и ждал, что она напишет в ответ!

Но напряженное лицо Хоук говорило о другом. Она расправила плечи и сжала лист в руках, отчего бумага смялась, затем резко развернулась и бросила комок прямо в огонь. В тот момент, Фенрис потерял нить собственных умозаключений, отдаваясь волне безумия.

Хоук села в кресло, взяла в руки чашку чая, и, вдохнув в себя его аромат, принялась наблюдать, как пламя медленно поглощает бумагу.

Неловкое молчание заполнило комнату, Фенрис заворожено смотрел на огонь, в висках бился лириум, тело казалось слишком тяжелым, чтобы сделать хотя бы шаг. Он хотел уйти, чувствовал себя лишним, понимая, что в это мгновение, его нога ступила за черту. Он узнал что-то такое, о чем Мариан, судя по всему, предпочла бы не говорить. И демон его знает, что там было, если она с такой беззвучной решимостью швырнула письмо в огонь. Он даже не был уверен, что хочет это знать.

Переполнял гнев, эльфу стало страшно, что он может сейчас наговорить ей глупостей, и не имеет на это никакого права. Потому что он никто для нее. Он даже не удосужился спросить, как ей жилось до их знакомства!

— Фенрис, извини, это было совсем не так, как мне бы хотелось… — она отставила чашку на столик и потерла лоб рукой, — хотя, что за чушь я несу, это слишком долгая история. И не очень приятная для меня, — Мариан повернула голову в его сторону.

Фенрис сложил руки на груди, выходя из оцепенения. Если она не просит его уйти, значит, хочет рассказать что-то?

— Ты действительно хочешь услышать об этом? — наперед угадывая его мысли, спросила она.

Фенрис не нашел в себе сил ответить, вместо этого, лишь осторожно кивнув головой. Чувство было такое, будто они сейчас шли по острому лезвию, посреди пропасти, под которой лава. Если продолжать идти, будет очень больно. Но если остановиться – упадешь и сгоришь дотла. Он понимал, что хотел знать о ней все. Пусть даже часть из прошлого будет для него не слишком приятной…

— Мы познакомились незадолго до того, как умер мой отец… — начала она, глядя на огонь в камине, — когда это случилось, я была вне себя от горя… А ему удалось привести меня в чувства. Глупо, но, мне показалось, что он был чудом, среди царившего кругом безумия. Я думала, что я не смогу без отца, мне казалось, нас с Бетани сразу же найдут храмовники, некому будет заботиться о маме, которая не могла в тот момент ничего, только плакала. Он помогал нам, делал всю работу по дому, постоянно был рядом. Я сама не заметила, как… мы стали близки. Вот бывает же…

Спустя какое-то время, мне показалось, что я хочу рассказать ему о том, что мы с Бетани – маги. Я так верила, что он примет меня такой, какая я есть… но все изменилось в одно мгновение. Он пришел и сказал, что его приняли на обучение к храмовникам. Представляешь? Я тогда так разозлилась, чуть дом не спалила, — Мариан вяло усмехнулась, — я кричала, обзывала его предателем… Карвер нас еле растащил. В тот день он ушел, и я не стала провожать его. Когда утром за ним в деревню приехали, мы с Бетани убежали в лес. Боялись, что храмовники почувствуют нас. Я думала, что он расскажет им обо мне. Но на следующий день, когда мы вернулись, в деревне было тихо… — Мариан замолкла на какое-то время, продолжив, уже с нотками иронии в голосе, — не очень-то заладилась моя первая любовь, да?

Фенрис не знал что сказать. Его словно разъедало изнутри. Парень ведь не проболтался про нее храмовникам! Он может быть, действительно любил ее? И ждал все это время?