Сердце бури (СИ) - "Раэлана". Страница 153

Пугающая ясность внезапно воцарилась в голове генерала Органы. По ее спине прошла холодная волна отвращения. Она вспомнила свое волнение, свой испуг, свое робкое счастье при виде бесчувственного замерзшего тела в перепачканных грязью черных одеждах…

Эксперимент.

Часть жестокого испытания для Бена.

Выходит, Верховный лидер Сноук все это время был над ними. Мать и сын воссоединились лишь потому что он позволил. Нет, Галлиус, конечно, не мог знать наперед, что Рей и Чуи проявят милосердие к отцеубийце — вряд ли такой человек вообще способен постичь истинную суть сострадания и милосердия, — но он извлек из этой ситуации все, что мог. Невидимый, он продолжал давить на Бена своей темной волей. И она, Лея, право, могла бы предвидеть это, могла бы понять, если бы не была так поглощена заботами о сыне, бездумным стремлением возвратить его себе.

Услышь Лея подобное признание еще пару месяцев, еще месяц назад, она бы, наверное, не смогла удержать самообладания. Однако бесконечная череда дней в компании Галлиуса Рэкса притупили даже ее не знающее границ чувство справедливости. Здесь, с ним она услыхала уже слишком многое, чтобы раз и навсегда перестать удивляться его чудовищным поступкам.

Она спросила:

— Значит, на самом деле вам не нужна была моя смерть?

— Разумеется, нет. Иначе зачем я стал бы останавливать вашего мальчишку, когда он готов был повторить с вами свой «коронный номер»?

Генерал едва заметно вздрогнула. Память и природное чутье тут же подсказали ей, о чем речь, хотя, возможно, она бы предпочла и дальше оставаться в неведении. Первый раз, когда сын подарил ей надежду. Тот раз, когда его рука опустилась, не сумев причинить вред матери…

— Это вы заставили Бена остановиться… тогда? — кажется, ее голос дрогнул, но всего на миг. Лея поспешно опустила глаза, стараясь скрыть выражение гадливости и разочарования.

Сноук ответил самодовольной усмешкой.

— А вы сомневались, что он мог убить вас, Лея? Поверьте, мог. Я чувствовал это. Чувствовал его больную готовность вновь броситься в пропасть с разбега. А знаете, в чем причина?

— И в чем же?

— Вы ему небезразличны, — ответил Верховный, вальяжно растягивая слова. — Это — именно та причина, по которой вы действительно рисковали, когда решились встать на пути хищника, распаленного неудачей. Но по этой же самой причине вы живы до сих пор. Будь на то воля Хакса, ваша казнь состоялась бы еще на борту «Хищника», однако мне нет смысла убивать вас — во всяком случае, не сейчас и не здесь. Вопреки расхожему мнению, бессмысленное кровопролитие вовсе не доставляет мне удовольствия, в отличие от наших бесед, которыми я наслаждаюсь раз от разу. Вы — моя гостья, генерал. Моя почетная, долгожданная гостья. Я уверен, что рано или поздно Кайло явится за вами. Таков ваш сын. Он или убьет вас своими руками, или на руках вынесет из моей цитадели — но одно несомненно: он не останется равнодушным к вашей судьбе.

Органа раздраженно дернула головой.

— Вы и с Беном играли в такие шарады? Заставляли его бросаться из одной крайности в другую? Отравляли его разум загадками, в которых заведомо нет правильного решения?..

— Да, Лея. Ведь я — ученик ситха, а ситхи мыслят крайностями, для них — все или ничего. Хотя признаюсь, юноша до сих пор не так искусен в этой игре, как вы. — На несколько секунд Сноук умолк, медленно втягивая воздух. Затем задумчиво прибавил: — В вас слишком много от вашего отца, моя дорогая…

Лея окинула его взглядом, полным сомнения.

— Неужели вы так хорошо знали моего отца?

— Во всяком случае, лучше, чем вы. При жизни он казался вам воплощением террора, безликой карательной машиной. Для меня же, как и для многих других, он был образцом хладнокровия и могущества, истинно заслуживающим восхищения.

— Вы ненавидели его, — Органа недоверчиво поморщилась.

— Да, но, как я же говорил, ненависть — не повод относиться друг к другу без должного уважения.

— Вы полагали, что он лучше вас?

— Только самонадеянный дурак осмелился бы сравнивать себя с Дартом Вейдером. Ваш отец был, если позволите так выразиться, любимчиком Силы. Я не мог и надеялся когда-нибудь обрести такую же мощь. Дааа… — прошипел Сноук с отзвуком необъяснимого удовольствия. — Я не был так хорош, как Вейдер. Потому-то, вероятно, и добился большего. Если чему-то жизнь и научила меня, так это тому, что природные таланты — ничто в сравнении с упорством и трудолюбием. Талант — это скрытый убийца величия. Несовершенство — вот подлинный ключ к могуществу. Как часто мы видим людей, которые могли бы добиться многого, если бы не полагались только на то, что дано им от рождения. Разбалованные собственными способностями, они заживо хоронят себя в глухом бездействии — такое встречается на каждом шагу. Так было и с вашим отцом. Все было в его власти. Только протяни руку — и получишь Империю, обретешь мощь Темной стороны, какую прежде галактика не ведала… Но он так и не сделал этого — не протянул руку и не взял того, что причиталось ему по праву сильного. Потому что был слишком зациклен на себе, на своих переживаниях, на своей семье. Увы, Избранный растратил себя попусту. Я же, хоть у меня было куда меньше возможностей, реализовал их лучшим образом. Но вы, Лея… я думаю, вы не станете отрицать, что из вас получилась бы великолепная леди ситхов.

— Леди ситхов? — расхохоталась она. — Ваши шутки слишком напоминают убогую приторную лесть, Галлиус.

На обезображенном лице не промелькнуло ни тени улыбки.

Сноук медленно поднялся из-за стола. Огромная худощавая фигура нависла над хрупкой женщиной, сидевшей напротив.

— Пойдемте-ка со мной, — он протянул ей руку, будто в старые добрые времена: Галлиус Рэкс — советник и личный друг Императора, который приглашает юную принцессу Альдераана повальсировать с ним.

Немного подумав, Лея нерешительно вложила свою руку в его сухую, костлявую ладонь.

Они прошли к окну. Блестящий глянец стекла открывал вид на равнину, простершуюся за стенами цитадели, охваченную мистическим зеленоватым свечением, к которому Лея, сколько ни пыталась, никак не могла привыкнуть.

А в вышине ночного неба сверкали звезды — такие же далекие, чистые и прекрасные, что и в любой другой части галактики.

— Сколько раз в своей жизни вы, принцесса, смотрели на звезды?

Та с искренними недоумением пожала плечами.

— Должно быть, миллион.

— И конечно вам известно, сколько звезд в нашей галактике?

— По последним подсчетам, около ста пятидесяти миллиардов.

— А звездных систем, где есть разумная жизнь?

— Примерно десятая часть.

— А теперь скажите мне, Лея — скажите здесь и сейчас, перед всевидящим звездным ликом, — вы действительно верите, что демократия, которую вы так горячо защищали всю свою жизнь, способна привести десять-пятнадцать миллиардов цивилизаций разного уровня развития к порядку и единству? Неужели вы по-прежнему убеждены, что миром должна править каста надменных политиков, которые предпочитают болтовню и праздность реальным делам? Подумайте. Речь идет о тех самых людях, которые унизили вас перед всей галактикой, которые вынудили вашего брата отправиться в изгнание и пытали вашего сына…

Лея молчала, глядя ввысь. Сквозь темный бархат ее глаз была видна напряженная работа мысли. Органа боялась признаться себе в том, что слова Рэкса разбередили рану, которая еще не успела толком затянуться. Семь лет назад она разочаровалась в правительстве Республики. Но сейчас, после всего, что произошло с Беном, она всерьез задалась вопросом: если первое лицо сената идет на такой мерзкий шаг, могут ли вообще быть у жителей галактики те самые права и свободы, которые обещает им демократический строй? Кто защитит их от произвола власти?

— Признайте, что такой огромной территории нужна железная рука. Нужен тот, кто положит конец коррупции и вседозволенности сенаторов, прикрывающих конституцией свои грязные делишки, пусть даже придется сделать это плазмой и кровью.