Сердце бури (СИ) - "Раэлана". Страница 204

Да, Кайло получил власть над всеми мирами. Но сам он навеки останется узником — узником общества, в котором он вынужден существовать, своего окружения, своей славы, своих обязательств. Да и был ли он вообще свободным когда-либо в своей жизни? Единственное время, когда он полноценно принадлежал сам себе, — это те несколько месяцев в бегах. Искалеченный. Преследуемый обеими враждующими сторонами. Но никогда ему не дышалось так свободно, как в те дни, которые он будет вспоминать с улыбкой до конца жизни.

Не секрет, что сторонники Хакса продолжают следить за каждым его шагом. После сегодняшней речи сомневаться не приходится: стоит ему единожды споткнуться — и на его голову тут же обрушатся удары. Значит, спотыкаться нельзя. Кайло Рен должен оставаться собранным, уверенным в себе. Должен идти вперед твердой поступью, не опасаясь препятствий, но и не забывая о них. Таков путь властителя галактики, который будет продолжаться всю его жизнь. Это путь над ямой, кишащей ядовитыми змеями.

Он сам сделал такой выбор.

После Маластара Бен Соло был раздавлен потерей Рей и начисто оглушен минувшими событиями. Он толком не знал, где она теперь — жива она или мертва. Их больше не связывали Узы Силы. Бену оставалось только гадать, в какие сферы унеслась его любимая. Все, что он мог отныне, — это злиться, тосковать и думать. Он прошел все эти этапы.

Поначалу он был зол — в первую очередь, на Галлиуса Рэкса, но возлагать вину на поверженного врага так же бессмысленно, как на ветер или солнце. Бен быстро это понял. И тогда он начал злиться на себя самого. Крифф! У него в руках было величайшее сокровище Вселенной, и он не смог удержать его. Не сумел сохранить этот дар. Он потерял свою жену, и мир перед глазами потух.

Вновь и вновь Бен прогонял в уме картины их несбывшегося счастья. Стоило ему закрыть глаза, и он видел рядом Рей, чувствовал ее пальцы в своих волосах, ее дыхание на своей шее. Видел рядом их сына и дочь — хохочущих, веселых, беспечных, какими и положено быть детям, растущим в окружении родительской любви.

Такие болезненные размышления были его пищей, его сном. Его самой лютой, самой долгой казнью.

Потом злость переросла в тоску. В апатию, близкую к отчаянию, когда он лежал сутки напролет, глядя в пустоту. Он никого не желал видеть. Стоило кому-нибудь приблизиться, и Кайло Рен начинал рычать на него, словно ранкор, посаженный в клетку. Так что, среди первоорденских медиков даже поползли слухи, что Верховный лидер повредился умом.

Но со временем отчаяние начало понемногу разжимать когти, — и тогда Бен наконец принялся раздумывать о своем нынешнем положении. Он думал довольно много. Он старался размышлять трезво, не давая волю гневу или скорби. И мало-помалу пришел к умопомрачительному, хотя и вполне очевидному выводу: наконец у него есть реальный шанс положить конец войне.

На первый взгляд, задача примирить щипаных имперских куриц с одной стороны и блистательных борцов за свободу — с другой казалась неосуществимой. Но отныне у Бена Соло не было никакой другой цели. Он остался один. Его жизнь зашла в тупик. Мысль о том, чтобы воспользоваться обстоятельствами, которые сложились без его участия, чтобы попытаться изменить хоть что-то в лучшую сторону, придала ему сил. Вооружившись всем своим мужеством, Бен отважился пойти на риск. Он возвратился к образу Кайло Рена, чтобы в конечном счете разорвать этот образ, превозмочь его, уничтожить раз и навсегда.

В конце концов, три года — три криффовых года! — Рэкс притворялся им. Он украл три года его жизни, чтобы подготовить почву для своего будущего правления. И сейчас кто станет спорить, что это справедливо — если Кайло продолжит его игру и в определенной степени сам притворится Галлиусом Рэксом?

Быть может, в его решении имелась доля гордыни. Может, какой-то частью своей души он давно мечтал о возможности доказать всем, в том числе и себе, что он — уже не тот избалованный, озлобленный мальчишка, который привык добиваться своего криками, истериками и кулаками? Он желал убедиться, что способен на большее, чем доля цепного пса. Что он может расти над собой — и, кто знает, возможно, благодаря ему мир и вправду хоть немного изменится к лучшему?

Встать с колен… дышать полной грудью… радоваться каждому мгновению…

Постепенно эти слова стали приходить ему на ум все чаще. Когда-то давно, в замке Вейдера, они были для него мукой, но потом превратились в знамение надежды. То был его долг — в первую очередь, как наследника одного из величайших людей в галактике. Он не опустит руки.

Кайло с улыбкой представляет себе, с каким изумлением увидят его лицо на экране старые знакомые. Как Лэндо Калриссиан громко заявит, что теперь-то наконец ему стало ясно, отчего после трех лет неустанной борьбы, в течение которых газодобывающая станция то и дело переходила из рук в руки, первоорденские ублюдки внезапно собрали вещички и убрались из системы Беспин. Как где-то в секторе Сертар капитан одного из пиратских судов досадливо почешет правое плечо и отвернется, делая вид, что он занят чем-то более важным. И как его бывшие друзья, рыцари Рен, где бы они сейчас ни были, обменяются непонимающими взглядами.

После известных событий на Биссе оставшиеся члены братии вновь ударились в бега. Однако Кайло не утруждает себя их поисками. Рано или поздно рыцари явятся сами — чтобы исполнить свое обещание и самим получить обещанное.

Однажды тайный сын Верховного лидера, урожденный Бейл Соло, узнает, что у него есть и другое имя. Отец готов к этому. По крайней мере, он сделает все, чтобы мальчик не повторил его ошибок.

А еще Кайло воображает, как две пожилые аристократки на Набу, услыхав его речь, кисло усмехнутся, давая друг другу понять, сколь невысокого они мнения об обещаниях первоорденского мальчишки. Но потом, когда одна из них отвернется или выйдет в другую комнату, другая, подавляя слезы, украдкой протянет дрожащую руку к его изображению и мысленно скажет, что ее сын — молодец.

И сейчас, по прошествии нескольких месяцев, он хорошо помнит, как впервые предстал перед матерью после — как выяснилось — трехлетней разлуки. Помнит, как злоба и неверие на ее лице преобразились в сияние счастья, и как бархатные глаза Леи заблестели слезами — чистыми и прекрасными, как алмазы. Она спросила: «Как это возможно?» А он, растерянно улыбаясь, ответил: «Благодаря вам, генерал…»

В тот же день он обещал ей, что больше никогда не назовет ее «мамой». Вероятно, мало кто поверит, каким облегчением это стало для них обоих.

Она умоляла его покинуть Первый Орден. Продолжать жить спокойной неприметной жизнью рядом с детьми. Понемногу обучать их владению Силой, чтобы Бейл и Рио наконец полноценно осознали, что это такое — быть одаренными…

Бен даже рассердился на нее. Ведь разве это было не жестоко с ее стороны — уговаривать его поступить так, как он и сам хотел бы если не всей душой, то определенно немалой ее частью? Ему пришлось долго убеждать ее, что он идет на опасную авантюру, в первую очередь, ради будущего дочери и сына. А какое будущее ожидает потомство Скайуокеров, если война так и не прекратится, было слишком хорошо известно им обоим.

Они с матерью условились изображать вражду на публике — их быстрое примирение могло бы окончательно подорвать и без того хрупкое доверие первоорденцев к их новому лидеру. Но наедине, когда Кайло мог позволить себе вновь стать Беном, Лея Органа превращалась в его вернейшего союзника. Это она помогла ему составить речь, которая сейчас гремит на всю галактику.

Они оба предполагали, какой резонанс вызовут подобные слова с обеих сторон. Что большинство сочтет эту речь провокацией. Того-то они и добивались — немного «встряхнуть» галактику, заставить общественность всерьез присмотреться к Кайло Рену как к новой политической фигуре. Со временем скажут, что его правление началось именно с этого дня. Подавляющее число зрителей назовут его наивным мечтателем. Но молодые мечтатели всегда вызывали куда больше симпатий, чем алчные старики.