Мост через прошлое - Пименова Татьяна. Страница 8

Сергей отнесся к просьбе жены купить шубу с пониманием. В его представлении супруга преуспевающего бизнесмена обязательно должна была иметь дорогое манто. Он даже предложил вместо песца приобрести голубую норку, но Дина решительно отказалась.

Сергей пожал плечами и повез жену в магазин. Через полчаса они шли вдоль длинного ряда вешалок в меховом салоне на Тверской. Мимо проплывали роскошные норковые, рысьи, собольи, енотовые шубы, умопомрачительно дорогие курточки из шиншиллы и куницы, длинные, до пят, манто из серебристой чернобурки, изделия из меха каких-то уж и вовсе экзотических животных… Наконец Дина увидела то, что ей было нужно. Схватив вешалку с висящей на ней белой песцовой шубкой, она устремилась в примерочную.

Скинув пальто на руки подоспевшему Сергею, она скользнула в рукава вожделенной обновки. Продавщица тут же принялась рассыпаться в комплиментах и петь дифирамбы женской красоте и мужской щедрости. Дина не без удовольствия отметила про себя, что остальные покупательницы бросают в ее сторону завистливые взгляды. Завидовали, конечно, не шубе, а тому, как Дина в ней выглядела. Сергей, отступив на задний план, задрал нос так, словно ему дали Нобелевскую премию. Что греха таить, основания для необыкновенной гордости за жену у него были.

За годы жизни с мужем Дина, что называется, сделала себя. Не то чтобы она неделями томилась в косметических салонах или изводила себя тренировками в тренажерных залах. Юная, едва оформившаяся девушка превратилась в очаровательную молодую женщину, как говорится, с шармом.

Во-первых, Дина отрастила волосы. Вышло, конечно, не как у Соломатиной, та занималась собой с детства и всю жизнь положила на алтарь своей красоты. Однако теперь светлые Динины кудри плавными волнами спадали ниже плеч. Получилось даже пышнее, чем у Верки.

Во-вторых, Дина несколько лет не ела хлеба, конфет и картошки. Просто не ела — и все. Как будто их нет. Результат превзошел все ожидания. В лице появилась утонченность, изысканность, которой так недоставало Дине в прежние времена, а благодаря умелому макияжу (сказались-таки уроки Соломатиной) глаза казались больше, глубже, выразительнее. От пухлых девичьих щечек остались лишь туманные воспоминания. Аккуратно выщипанные брови теперь казались удивленно приподнятыми, а во взгляде сквозила томность и нега.

Лучше всего удалась фигура. Дина не сомневалась, что, если сейчас их с Веркой поставить рядом, она ни в чем не уступит той недоступной красотке, какой Соломатина была в выпускном классе. Дина носила в основном черные обтягивающие вещи, выгодно подчеркивающие ее очень тонкую талию, маленькую грудь и стройные бедра. Запястья и щиколотки, конечно, подкачали. В Верке чувствовалась порода, у нее была тонкая кость. Зато Дининым великолепным маникюром восхищалась даже строгая мама. Теперь ладони казались уже, а пальцы длиннее. В общем, преображение гадкого утенка в прекрасную даму состоялось, и теперь уже Дине оборачивались вслед прохожие, когда очень довольный и гордый Сергей распахивал перед женой дверцу своего серебристого «форда».

Легкий белый мех приятно щекотал шею, и Дина подумала о том, что она заслужила этот момент триумфа. Видел бы ее сейчас Митя! Он не угадал в Дине этой изюминки, не понял, в какую роскошную орхидею со временем расцветет скромный бутон. Слепец… Глупец… Дина могла бы подобрать еще много слов в его адрес, если бы отчетливо не понимала: как она жила эти годы, как себя меняла, как стремилась к совершенству, — все это ради него, Мити, ради призрачной надежды когда-то снова встретить его и…

Что будет, если она его встретит, Дина не знала. Уйдет ли она тогда от Сергея и соединится с Митей? А вдруг ей просто хотелось отомстить Мите и доказать ему, какое сокровище он упустил? А может, она восстановит с ним дружеские отношения и будет встречаться с бывшим возлюбленным, продолжая жить с мужем?

Однако Митя пропал из ее жизни бесследно. Женившись на Верке, он, насколько Дине удалось узнать из обрывочных сообщений Галки и других одноклассниц, открыл свое дело и переехал куда-то на юго-запад Москвы. Нового адреса и телефона Дина не знала, так что ни позвонить, ни как бы невзначай оказаться возле Митиного подъезда не могла.

— Знаешь, Галь, ты мне больше не рассказывай про Митю, — попросила как-то Дина. — Что зря болтать? Только раны старые бередить.

— Понимаю, — кивнула Галка. — Просто я думала, тебе интересно… Все-таки такая любовь была…

— Да не было, наверное, никакой любви, — пожала плечами Дина. — Так, детское увлечение. Если бы он меня любил, он бы не спутался с Веркой.

— Дин, ты такая молодец, — вдруг призналась Галка. — Знаешь, другая бы на твоем месте не выдержала. Бегала бы за Митькой, унижалась, умоляла вернуться. А ты — нет. Перешагнула через свое горе, замуж вышла, сына растишь. Сильная женщина. К таким все тянутся. Если бы тебя Митька увидел, он сам бы стал искать твоего общества.

— На здоровье. И получил бы кукиш с маслом.

— Ну зачем ты… Все делают ошибки.

— Но не все предают.

— Это в тебе мама твоя говорит, — поджала губы проницательная Галка. — Ты-то сама его давно простила.

Дина оторопело уставилась на подругу:

— Откуда ты знаешь? Насколько я помню…

— Ну да, ты никому об этом не говоришь. Гордая. Только по глазам видно. Когда про Митю разговор заходит, у тебя глаза теплее становятся. Что бы там ни было, ты его любишь и грустишь по нему. А человек, как ни крути, рождается для счастья. Поэтому я за то, чтобы ты увиделась с Митей.

— А как же Сережка?

— Я против Сережки ничего не имею. Мне все равно, с кем ты будешь, лишь бы тебе было хорошо.

Дина помолчала, потом умоляюще взглянула на Галку.

— Галь, что мне делать? Девять лет прошло, а я живу как во сне. Митя — повсюду, то приснится, то наяву померещится. Сережка меня обнимает, а я вспоминаю Митины прикосновения. С мужем почти не разговариваю, все представляю себе, как мы с Митей сидели и часами что-то обсуждали. Руки его сильные, нежные помню, чуть соленый вкус губ… От запаха трубочного табака до сих пор голова кружится — Митька ведь трубку курил. Чуть повеет «Амфорой» — готова, как гончая, по следу мчаться за мужиком, который ею затягивается. Все надеюсь, а вдруг — он…

Галка притянула Дину к себе, обняла, погладила по голове.

— Бедная моя Динка… Ну чего ты мучаешься? Тебе надо с ним встретиться. Может, он так изменился за эти годы, обрюзг, облысел, спился, что ты от него мигом вылечишься.

— А если нет?

— А если нет… Тут уж как фишка ляжет, Дин. Или ты с ним опять сойдешься и Сережку бросишь, или ты ему не нужна вовсе, раз он сам с тобой встреч не ищет.

— Вот это скорее всего.

— Не факт. Попытаться-то стоит. Давай я попробую его разыскать. Мне это ничем не грозит. Устроим что-то вроде вечера выпускников, соберемся, без мужей, без жен и детей. Такие, какие мы есть. Знаешь, ностальгические воспоминания на мужиков очень действуют.

— Ты-то почем знаешь?

Галка отстранилась, опустила глаза, и Дина мысленно выругала себя за бестактность. У Галки никогда никого не было. Слишком уж она была одухотворенная и излишне начитанная в плане художественной литературы. Требования к людям предъявляла завышенные, но, несмотря на это, добротой отличалась необыкновенной, вечно всем помогала, решала чужие проблемы. Дине с ней было хорошо и спокойно, словно с сестрой, и Галке она доверяла самые сокровенные свои тайны.

— Это верно. Я, может, и не знаю, — тихо проговорила Галка. — Только мне тебя жалко, Дин. Я же все понимаю.

— Галочка…

— Я, пожалуй, обзвоню, кого смогу. Давай встречу у меня организуем, чтобы с ресторанами не связываться, лишние деньги не тратить. Я все равно одна, квартира свободная. А ты мне с угощением поможешь.

Через неделю Галка доложила, что ее обзвон принес некоторые результаты.

— Я с Юлькой Варичевой переговорила, она с Веркой вместе работает.

— Работает? Где? — опешила Дина.