Мертвая петля (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 19

глава 14

Семейная жизнь у Иванковых могла бы считаться идеальной, потому что муж Нину по-настоящему любил, всем сердцем. Именно любил, не пытаясь переделать под себя, принимая ее такой какая она есть. Со всеми заскоками и тараканами.

Юрий был старше. И тоже имел шрамы в душе, и понимал Нину как никто другой. В общем, был тем дубом, вокруг которого она обвилась лианой, потому как "стоять" самостоятельно не могла. Но на то и нужен женщине рядом сильный мужчина. Впрочем, иные женщины и сами те еще дубы, Нина это понимала, но к себе отнести не могла.

Во всем этом семейном счастье имелся для нее горький привкус.

Можно сколько угодно убеждать себя и окружающих, что все замечательно, можно даже убедить. Но в глубине души, там, где уже невозможно врать себе самой…

Когда выходила замуж, ощущение, что муж — это не ее, что крадет чье-то счастье, мучительно давило на психику. Однако и отказаться от него — ни за что! Тогда, в сентябре, когда она решила все-таки переспать с Юрой, сначала был просто кураж отчаяния, а потом появилась надежда, что с ним она избавится от того наваждения, от своей несчастной любви бестолковой. И все было хорошо. То есть, со временем. Со временем все бы стало хорошо.

Если бы не появился тогда Артем.

Не позвал ее замуж.

Нина понимала, знала, что все правильно сделала, что так надо было, и так лучше для всех. А только уходя, Артем забрал ее сердце.

***

Молодая семья первое время жила в квартире Нининой мамы, ей так привычнее было, потом перебрались к Юре, на его ведомственную квартиру. Там была, конечно, халупа. Но на самом деле жилищные условия вовсе не так уж важны для жизни, тем более что это явления временные. Беспокоило ее другое.

Нельзя сказать, что Нина ничего не испытывала к мужу, но в каком-то смысле, да, именно ничего. Вернее, понимала, что ей нечего ему дать. Потому что крохи чувств, которые она могла найти в душе…

Не заслуживал Юрий такого, не заслуживал! С его душевной чуткостью и мягкостью. Не заслуживал.

Но после всего пережитого Нине просто необходимо было согреться чьей-то любовью, завернуться в нее как кокон, спрятаться надежно от всего мира. И она пользовалась им, да пользовалась. Потому что это было необходимо.

Необходимо было убеждаться снова и снова, что ее любят, потому и спрашивала она у мужа постоянно:

— Скажи, ты меня любишь?

А он тепло улыбался, ей одними глазами, гладил по волосам, по лицу, как маленькую девочку и повторял ей снова и снова, что любит. Конечно он ее любил, он ее своей любовью поддерживал.

Артем никогда не говорил ей о своих чувствах, видимо, был из тех мужчин, из которых признание клещами тянуть надо. Возможно, если бы он сказал, признался… Возможно тогда все было бы иначе… Нина уже не знала, что иначе, ничего не знала, просто ощущала пустоту. Которую пыталась заполнить работой и бытом.

Когда родилась дочь, Нине почти сразу дали от работы двухкомнатную квартиру в престижном спальном районе. Положительно, огромная польза может быть от хорошей работы с мощным соцпакетом. Тут тебе и госдачи на летний период, закрытая, хорошо оборудованная поликлиника, санатории и дома отдыха, причем в последние можно было ездить и на выходные, практически за копейки, театральные кассы, просмотр фестивальных фильмов, буфеты с продуктами из спеццехов и своих подсобных хозяйств.

В общем, временное явление в виде бытового неустройства, не в пример быстро исправилось. Теперь они с мужем жили отдельно. И это хорошо и правильно, потому что, какие бы золотые не были зятья и тещи, лучше, чтобы они пореже видели друг друга.

Жизнь налаживалась потихоньку. Если бы еще не…

Если бы не проклятые воспоминания. Если бы не воспоминания, которые приходили по ночам, заставляя ее плакать в подушку.

Был еще один тяжкий момент. В силу своей эмоциональной заторможенности, Нина не могла нормально воспринимать дочь почти до двух лет. Нет, она все делала, что положено: купала, кормила, гуляла, занималась с ней. Все было чувство, что дочь ей вроде как чужая. Вот оно, бедствие-то, когда ребенок не от любимого мужчины. А потом вдруг в какой-то момент до Нины дошло, что это же и ее дочь. Где и что она сумела наскрести в своей душе, какую любовь, сама не знала, но все, что было, отдала ребенку.

Мужу Нины, скажем так, вверх по карьерной лестнице подниматься не давали, все его рапорты на перевод или повышение укладывались под сукно. Уж кому он там дорогу перешел, одному Богу известно. Надо сказать, что эти неурядицы не отражались на их отношениях, что в общем-то лишний раз доказывало, что поженились они правильно. И это заставляло Нину чувствовать угрызения совести за то, что она не может полюбить мужа так, как ей хотелось бы.

Тогда она решила пойти учиться. И самооценку поднять, сколько ей дурой необразованной ходить, мужа позорить. Нина помнила те уничижительные слова из письма Артема. Того письма, после которого жизнь вдруг сделалась черно-белой, потеряв свои краски. Да, доказать если не ему, так самой себе, и в семье помощь будет. Можно выйти из техсотрудников, получить нормальную должность. Даже звание получить. Игра стоила свеч.

Поступила в экономический институт, на вечернее отделение. На третьем курсе родился сын. Академку не брала. Получение диплома — это была ее своеобразная дань любви. Той любви, что не испытывала к мужу. Может, и не любила, но всей душой старалась помочь. Она хотела сделать это ради Юры, она сделала.

***

Воспоминания о тех годах какие-то едино-смазанные, идут куском, из которого и выделить особо нечего. Примерно как сухие строчки из автобиографии. Был, женился, родился и т. д. И только слезы в подушку по ночам почему-то постоянно в них присутствуют.

Но то воспоминания Нины.

А что было у Артема? Как жил он?

Да так. Жил как все.

Окончил училище, потом было распределение к черту на куличики. Границу нашей Родины охранять. Но к месту службы он уехал не один.

Женился. Нормально женился, как все.

У ворот каждого военного училища всегда толпятся потенциальные невесты, охотятся они на курсантов, потому из курсантов получаются мужья — офицеры. Вот у ворот училища Артем и «нашел» свою будущую жену Алену. Он и сам не сказал бы почему, но внешнее сходство с Ниной у нее определенно имелось. И это притом, что он старался вытравить из себя все воспоминания о Ниночке Курбановой.

Все произошло довольно быстро, это обычно так и происходило. Потому что у выпускников военного училища особо нет времени перебирать харчами, а прибыть холостому на точку где-нибудь в медвежьем углу, и потом годами ждать возможности, в смысле, обходиться без женщины… Это знаете ли… Тяжело это, короче.

Однако происходило все это как-то без его участия. Нет, он конечно при всем присутствовал, как же без него-то. Присутствовать-то он присутствовал, говорил как надо, делал, что надо. Но будто заводной. Будто душу отрезали и заморозили.

А собственно, так и было.

Потом начались будни. Будни на заставе, они, честно говоря, лишены особой привлекательности для молоденьких женщин, приехавших из столицы. В общем, если нет теплоты отношений, из обычной фифы не выйдет жены декабриста.

Семейная жизнь у Артема не была безоблачной, хотя, очень немногие могут похвастаться безоблачной семейной жизнью. Сходство его жены Алены с Ниной было чисто внешним, ни характером, ни сферой интересов она на Курбанову не походила. Ей бы все по шмоткам, по цацкам да по танцулькам, а больше ничего вроде и не интересовало. Вот и получалось, что и поговорить-то им было почти не о чем. Да и в постели… Не то было в постели. Но вспоминать Нинку он себе не позволял.

Он со всем упорством посвятил себя службе, думая найти в этом выход накопившимся негативным эмоциям, обрести уверенность и цель в жизни. Но служба, она сама из кого хочешь душу вытрясет. И на праздник совсем не похожа. Это работа, тяжелая работа, требующая полной отдачи, когда приползаешь ночью спать без задних ног, а завтра чуть свет опять все по новой.