Золушка à la russe: Постскриптум (СИ) - Эфф Юлия. Страница 55

Леонид поднял на девушку с косичками серые глаза:

— Идет. Попробовать можно.

Ольга стукнула своей чашкой о его:

— Это дело надо отметить. Но взамен ты тоже окажешь мне услугу.

— Услугу?

— Понимаешь, нам в спектакле не хватает одного человека, мужчины. И никто из наших не хочет играть главную роль, все тушуются, — Ольга презрительно скривила губы. И мальчик покраснел от косвенно адресованного ему комплимента.

— Вы чего такие мокрые? — в столовую зашла Олеся с бокалом в руке.

— Я чуть не утонула в бассейне, если бы не Леонид. Когда вы меня научите плавать?

— Молодец, уважаю! — Олеся серьезно протянула руку подростку, подмигнув за его спиной подруге. — Леонид, вы себе не представляете, как нам здесь скучно без настоящих мужчин.

Нянюшка моя,

Не бросай свое дитя —

Закончи сказку!

Виктор лежал в одних плавках на кровати Веры и урчал от удовольствия: Ольга показывала на нем Леониду упрощенную технику классического массажа.

— Малышам будешь делать — не переусердствуй, — поучала студентка мединститута, — нет, не сюда, вот так, по направлению лимфы…

Сначала Ольга хотела попросить кого-нибудь из подруг побыть подопытным материалом, но передумала, предвидя стеснение мальчика. А Виктор согласился без раздумий: «Ладно, мучайте меня. Синяки украшают мужчину».

— У меня уже руки болят, — со смущенной улыбкой жаловался Леонид.

— Ничего, заодно мышцы подкачаешь. Не отвлекайся, — Ольга еще не исчерпала весь запас нравоучений, — у тебя еще голени и стопы остались. Смотри, как здесь… Я тебе скажу одну умную мысль, а ты запоминай. Нужно научиться благодарности. Не важно, кто перед тобой — чужой или свой. Выработай рефлекс волшебного слова, поверь мне, не случайно некоторые слова называют волшебными: тех, кто умеет быть благодарным, быстро запоминают. Тебе в жизни будет намного легче…

— Самая лучшая благодарность — тринадцатая зарплата в конверте, — пробормотал уткнувшийся лицом в покрывало оператор.

— Слушай его… — Ольга покачала головой, — от тебя не убудет, если лишний раз откроешь рот. Например, позавтракал — убери за собой тарелку и скажи не просто «спасибо», а: «Спасибо, мамочка, за завтрак. Все было очень вкусно». Не правда ли, просто? Или другу: «Спасибо за компанию. Я хорошо провел время». Или что-нибудь в этом духе. Придумаешь сообразно ситуации. Я бы даже сказала, что умение благодарить — это целое искусство. Если бы люди владели им в полной мере, возможно, в мире меньше было бы ссор. Начни здесь, прямо сейчас, потренируйся на наших — сам увидишь эффект. А дома продолжишь с малышами: «Спасибо, что не шумели, когда я делал уроки». Научишься этому искусству — твои гешвистеры тебе тапочки приносить будут. И сами научатся благодарить.

— Родители решат, что у меня крыша поехала, — ухмыльнулся Леонид, — если я буду по каждому поводу благодарить.

— Не надо каждую минуту. Это тоже раздражает. Можно просто поцеловать, кивнуть, улыбнуться, подмигнуть, наконец. Не думай, что родители подарили тебе жизнь — и теперь они вечно твои должники. Считай их посредниками между тобой и Богом. Да, кстати, это была только первая половина секрета…

Виктор не выдержал:

— А вторая — это кланяться как можно ниже?

— А вот и не обязательно, — Ольга шлепнула Виктора по спине, заставив его выгнуться, — нужно просто говорить искренне, поверить в свою благодарность. Смотри в глаза, улыбайся…

— И маши рукой… — опять хихикнул Виктор.

Ольга вздохнула, испытывая непреодолимое желание придушить Виктора, расслабившегося и выбивающего ее из колеи семейного психолога:

— Виктор… Вас заставить замолчать сложнее, чем остановить Куранты, — и снова обратилась к Леониду. — Я знаю людей, которые добивались успеха в обществе только за счет своего умения говорить правильно «спасибо».

— Ты его лучше научи, как с девочками обращаться, — Виктор не утерпел.

— Общаться или обращаться? Растлевает он тут мне молодежь… Нужно иметь голову на плечах и уметь думать — вот и весь сказ. Отложим эту тему до следующего раза, если хочешь, Лень, мы поговорим об этом, только не сегодня. Завтра я покажу, как массаж головы делать…

— А почему не сегодня? — Виктор перевернулся и приподнялся на локте.

— Топор у меня не наточенный…

По правде говоря, Ольга просто подустала возиться с Леонидом, загоревшимся идеей научиться всему, что ему пообещала эта деловитая девушка. А ведь еще нужно было успевать следить за другими малышами, делать уборку в доме, стирать и утюжить, помогать дежурным по столовой, не смотря на то, что нянек для гостей вполне хватало по количеству. Но не по качеству: не все золушки добросовестно отнеслись просьбе Веры следить за своими подопечными двадцать четыре часа в сутки. «Мужественней» всех держались Ирэн, которая соскучилась по своим маленьким племянникам, и Нинель, которая, правда, тяжело вздыхала, когда считала, что никто не видит.

Кроме того, золушки более активно готовились к пятнице, чем помощницы, не располагавшие временем свободно. Появившегося в среду Макса тут же похитила Маслова и уговорила его принять участие в постановке, исполнить роль Принца, влюбленного в Золушку.

— Чем мы хуже? — возмутилась Ника, — пусть тогда вместо Ленчика играет Артур.

Ольга мгновенно распознала намерение подруги. После долгих препирательств и проб на главную роль именно Ника убедила остальных, что никто не сыграет Царевну-Несмеяну лучше Ольги, которой и принадлежало авторство идеи выбрать эту сказку про капризную принцессу.

Чтобы успокоить обидевшуюся Нику, Оля объяснила, что сыграть главную роль амбициозному Леониду важнее, чем Артуру; а тот, если хочет поучаствовать, пусть изобразит волшебника.

Роль автора и главного комментатора выпросила Олеся; Арине, вместо царя, досталась Царица; Кате, Наташе и Маше — немногословные, но богатые на мимику роли придворных фрейлин, и, наконец, Ника пожелала быть бабой Ягой, помощницей Ивана-Леньчика.

— Я умираю от усталости, — жаловалась Маша вечерами, когда дети засыпали, и в Доме восстанавливалась тишина, — жду не дождусь, когда придет пятница.

— А я — субботу, — стонала в унисон Катя, — давайте не будем сегодня репетировать, а?

Но когда в четверг Вера привезла из театра заказанные костюмы, девушки еле дождались вечера и подняли в цокольном этаже ужасный гвалт, не хуже самих маленьких гостей, прыгая и кривляясь.

Любая сказка —

Добрым молодцам урок.

Девицам тоже.

В пятницу бросили жребий на очередность. В результате золушки пошли переодеваться первыми, а помощницы — готовить в фойе сцену и зрительный зал. Ленчик организовал малышей и те, кряхтя, носили из столовой стулья. Слева от лестницы поставили ширму из зеркального зала для того, чтобы актеры незаметно уходили, а лестница стала превосходной деталью импровизированных подмостков.

Тут как тут появились Карина Собак, Вера, Виктор с камерой и даже оператор Дима, бывавший редко на публике. Не удержался и пришел Владимирыч, а перед самым шоу, когда камеры были настроены, в фойе возник сам генеральный продюсер и директор проекта Константин Стрэн.

— О-ля-ля! — испугалась Маша, — я уже боюсь!

Тем не менее, помощницы находились в более выгодном положении: у них был шанс собраться с духом, а Золушки узнали о появлении неожидаемых гостей, только выйдя на сцену. Поэтому они, представившие сокращенную академическую версию знаменитой истории Шарля Перро, играли хотя и неплохо, но (почти все «актрисы») то и дело терялись, мямлили слова или же говорили невпопад. Блистала Маслова, изображавшая злую мачеху. Она так вошла в роль, что улыбнулся даже вечно серьезный Стрэн; стала импровизировать, шутить с малышами, задавать им вопросы, какая из ее дочерей понравилась бы принцу, в это время Ирэн Артисян корчила лицо, показывая язык, а Рамина Султанова сводила к носу глаза.

Появился Макс с маской на пол-лица, одетый в костюм Принца, с высоким стоячим воротником, с картонной короной (которую потом предстояло «унаследовать» Ольге), на резинке под подбородком, короткими штанишками и ботасами вместо туфлей. Он театрально вздыхал, закатывал глаза, разговаривал сам собой, пошел к зрителям, чтобы примерить туфельку: предлагал всем девочкам померить туфельку сорокового размера, потом пытался натянуть ее на ногу Артура, сидящего рядом с Ольгой, Веры, Карины, не забыл и про Владимирыча. Только пропустил Стрэна, скрестившего привычно на груди руки, и саму Ольгу обошел взглядом, словно ее тут и не было.