Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий. Страница 28

— А что не жить, земля щедрая. Обь, да Кеть рядом, тайга вокруг богатая. Рыбу артельно ловили, опять-таки к вам в Томск везли. Опять же — кедровый орех, ягоды, грибы. На охоту ходил с малолетства. Как десять годков минуло, меня батя стал в тайгу с собой брать. Заимка у нас своя была. Лося, медведя добывали, пушного зверя били.

К нашему разговору стали прислушиваться.

— А в армию как попал?

— Батя меня женил пять лет назад, женка сама с Новониколаевска. Там и поселились. А когда война началась, меня, как запасного, и мобилизовали. В сентябре 14-го отправили на фронт, а второго ноября первый бой приняли, который чуть последним не оказался… — Семен испытующе смотрит на меня, потом решается говорить дальше. — Извиняйте, Вашбродь, за правду. Командир наш, полковник Свешников, выгнал всех в атаку в чисто поле. Без артиллерии, без разведки, как коров на пастьбу. Германцы нас из пушек и накрыли. До окопов германских дойтить даже не успели. Сам-то командир в окопе командовать остался. От полка за три дня человек триста строевых осталось. Свели нас в роту, да в соседний 55-й временно отправили. Потом уже пополнение прибыло, снова мы полком стали. Тока вот офицеров старых осталось всего четверо, остальных сразу из школ прапорщиков прислали, — он зло сплевывает на землю и опять смотрит на меня, — молодых, да зеленых, пороха не нюхавших…

— Не горячись, земляк. Я понимаю: плен, побег… Но начальство судить — не наше с тобой дело. А к немцам-то как попал?

— Охотников в разведку выкликали, я и пошел. Языка взяли, да когда обратно ползли, сумел он, подлюка, тряпку изо рта вытолкнуть и на помощь позвать. На нас германцы и навалились, не сумел отбиться. Вот в лагере и оказался, там с Савелием и Платошкой сошелся? Потом, когда разговоры пошли, что в Германию повезут, решили бежать… Ну, а дальше — с вами повстречались…

Новое место дислокации организовали на другом краю леса, примыкавшего к фольварку. Нашли полянку с небольшим ручейком метрах в пятидесяти от края массива, выставили дозорных, затем я собрал всех оставшихся для постановки задачи:

— Слушаем все сюда, и смотрим на карту. Через полчаса первая пятерка выдвигается для наблюдения к железнодорожной станции. Гриня, как следует проверь своих. Я и Андрейка идем с вами. За пулеметчика остается Федор. Остальные ждут нас здесь до утра. Михалыч, если мы не придем к рассвету, уводишь группу дальше, вот в этот лесок, там ждете нас до обеда, после продолжаете рейд самостоятельно. Но надеюсь, до зтого не дойдет. Дальше, устрой новеньким банно-прачечный день, в смысле — пусть отмоются, приведут себя в порядок — ручей рядышком. С трех сторон не виден, а со стороны дороги — пошлешь пару человек в секрет на время купания. Пусть смотрят за ними и за дорогой.

Оборачиваюсь к «гостям»:

— Вам выход из лагеря запрещен. Мы вам верим, но это — необходимая предосторожность. Даже до ветру вдвоем ходить. Понятно?

И уже Митяеву:

— Посматривай за ними постоянно. Береженого Бог бережет… Все понял?

— Вопросов нет, командир.

— Ну, тогда мы пошли…

* * *

Отойдя несколько верст от леса, сделали мини-привал, где обговорили дальнейшие действия:

— Две двойки уходят влево и вправо, маскируются и отслеживают движение поездов на подъездах и на самой станции. Гриня, Андрей, берите себе по одному человеку. Я с оставшимися перехожу «железку», беру под наблюдение мост через реку. Наша задача днем — отследить все поезда, идущие и туда, и обратно. Кто, сколько и куда. И с чем. Обращать внимание на все непонятное и необычное. Посмотреть саму станцию, — что и где стоит. Осторожней с биноклями, могут «зайчика» немцам пустить. Наблюдать только из тени. Встречаемся здесь когда сумерки начнутся. Ночью уходим по дороге в сторону фронта, берем трех языков. Узнаём кто такие, запасаемся оружием и обмундированием для новеньких и уходим в лагерь. Так что гансов подбираем по размеру. Вопросы есть?

— Вопросов нет. — Гриня и Андрей отвечают хором, остальные кивают головами.

— Тогда разбежались. И удачи вам, казаки!..

… «Железку» мы перескочили спокойно. Может, немцы и патрулировали пути, но за двадцать минут лежания в кустах возле насыпи мы никого не заметили. Поэтому быстренько перемахнули через полотно и, прокравшись по кустикам две версты, вышли по речке к нужному нам мосту. Охрана объекта заключалась в том, что четыре ганса торчали парами по разным берегам и лениво перекрикивались друг с другом, дымя своими трубками. За все время по мосту прошло только три поезда: два товарняка и один «солдатский». Когда солнце уже стало садиться и мы собирались уйти к месту сбора, охранники оживились, привели в порядок внешний вид, даже как-то подобрались. Через минуту возле моста остановилась мотодрезина, обложенная мешками с песком, со стоящими впереди и сзади пулеметами. Видно, кто-то из немцев вспомнил хитрости англо-бурской войны, и решил по образу и подобию слепить вот такой эрзац-броневик. С этого шедевра военной мысли в тусклом свете ацетиленового фонаря спрыгнул какой-то офицер. К нему тут же подлетел старший наряда, (я разглядел в бинокль унтер-офицерские погоны), вытянулся с докладом. Приехавший задал несколько вопросов, видимо, удовлетворился ответами и отбыл дальше на станцию на своем драндулете. Оставшаяся охрана, оживленно переговариваясь, заняла свои места и смотрела на приближавшийся поезд. Паровоз, не торопясь, тащил десяток товарных вагонов, украшенных на центральных дверях германскими орлами. Замыкал состав пассажирский вагон, в котором мелькали немецкие пикельхельмы. А вот это уже интересней! Паровозная бригада — военная. Это, значит, раз. На десяток теплушек — целый вагон охраны. Это, значит, два. И по какой причине может быть такой кипиш? Я так думаю, что только по одной — они везут что-то важное, или опасное. Завязываем узелок в мозгу на память и делаем запись в блокнотике. И смотрим дальше. А дальше в шесть часов со стороны станции к ним приходит смена. Ночная, удвоенная. Это мы тоже запомним. Слева чуть заметно подполз Егорка и зашептал:

— Командир, может возьмем сменившихся? Сразу и ночную задачу решим.

— Нет, Егор. Здесь, как я понимаю, что-то важное возят, или уже провезли. На мосту пока шуметь нельзя. Разберемся что к чему, тогда уже и повеселимся. Зови Антошку, уходим на точку сбора…

По дороге, правда, пришлось задержаться. Рельсы перешли благополучно, а вот версты через три, перед гравийкой пришлось остановиться. И все из-за того, что на ней притормозили до нас три ганса и один мотоцикл с коляской. Мы уже подобрались почти к самой дороге, как издали донеслось тарахтенье моторов и появились германские предтечи байкеров. Семь мотоциклов неслись по проселочной дороге, оставляя за собой длинный пыльный шлейф. Треск моторов становился громче и громче, потом в эту симфонию бензиновых тарахтелок вплелся звук клаксона, исполнявшего сольную арию в стиле «Люди добры! Поможите кто чем может!». Второй с конца мотоцикл свернул на обочину и остановился. Его «братья» последовали его примеру, и кайзер-байкеры, собравшись у виновника остановки, стали выяснять причину и степень серьезности поломки. Судя по многочисленным наклонам и сиденью на корточках — что-то случилось с мотором. Остальные кригскамрады помогали ремонту своими шутками и гоготом. Это безобразие продолжалось до тех пор, пока самый старший из байкеров не пролаял команду, по которой все расселись по своим седлам и мотостадо, тарахтя и оставляя после себя клубы пыли и едкого дыма, унеслось в сторону станции. Неудачники, оставшиеся ждать, наверное, ремлетучку, по очереди выполнили священный ритуал всех водителей — пнули переднее и заднее колесо своего железного коня, и стали разводить в двух шагах небольшой костерок из веток, в изобилии валявшихся у дороги. Да, назвав это чудо техники «железным конем», я сильно погрешил против истины. Мотоцикл, скорее всего, напоминал не полноценного коня, а сказочного конька-горбунька. К чуть-чуть раздувшемуся велосипеду приделали снизу движок от бензопилы «Дружба», подвесили на раму жестяную коробку в качестве бензобака, и выпустили на большую дорогу. Но, смех — смехом, а коляска у него присутствовала, и не одна, а в компании с МГ-08. С моего места были видны даже коробки с запасными лентами.