На железном троне (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 21
Была потеряна вся артиллерия.
Была потеряна большая часть обоза.
Была потеряна треть войска, будь то убитыми, ранеными или дезертировавшими.
Но главное — это было поражение. Тяжелое поражение от совершенно смехотворных сил. И осознание этого вогнало Иоганна III Сигизмунда Гогенцоллерна в откровенную панику. Требовалось срочно что-то предпринять. Потому что в противном случае это могло угрожать катастрофой всей восточной кампании…
Что произошло на поле боя под Ригой?
В сущности этакий вариант первого сражения под Нарвой [28], когда малочисленное войско шведов разгромило большое воинство Петра I, развернутое по устаревшим канонам [29]. Правда, шведы в той истории больше полагались на натиск и бой шпагой, а Петр Басманов, следуя доктрине Дмитрия, стремился подавлять противника высокой плотностью огня.
Три дюжины трехдюймовых «Единорогов» в случае необходимости могли развивать до шести выстрелов в минуту благодаря унитарно-картузному заряжанию. А еще в легионе имелось сто шесть трехдюймовых ручных мортир, унифицированных по гранатам с полковыми «Единорогами». Гренадеры, обслуживающие эти мортиры выдавали порядка трех выстрелов в минуту. Так что, в случае нужды, легион мог исторгать в сторону врага пятьсот тридцать четыре гранаты каждую минуту. По меркам начала XVII века — крайне существенно. Особенно учитывая, что обстрел велся по плотным боевым порядкам. Врага буквально засыпали этими трехдюймовыми «малышами». А ведь еще был и полк полевой артиллерии, и стрелки дюжины стрелковых рот, что работали компрессионными пулями….
Да, конечно, Петр Басманов изрядно рисковал, переходя после отражения атаки в наступление. Мало ли что там могло произойти? Вдруг противник общей толпой навалится?
Но он жаждал лавров и славы. Он хотел творить чудеса на поле боя так же, как и Император, с которым он слишком долго общался. Поэтому и рискнул! Сделал свою ставку и выиграл.
Глава 3
12 июня 1614 года, окрестности Смоленска
Несмотря на весьма успешную операцию двадцать третьего мая, Мстиславский оставался в крепости и никаких активных действий не предпринимал. Он просто ждал, когда Жерар Бернар и курфюрст истощат свои ресурсы и отступят. Что чрезвычайно расхолаживало противника. Так что, когда к Смоленску подошли два отдельных кавалерийских дивизиона, это стало событием. Для всех.
Что представляли собой эти отдельные кавалерийские дивизионы? Самостоятельные боевые единицы, способные действовать с хорошей оперативной глубиной и автономностью. Дмитрий планировал их применять на всех театрах военных действий. Что в Европе, что в степи.
Их состав был достаточно своеобразен для эпохи: эскадрон рейтар, два эскадрона драгун, полуэскадрон конных гренадеров и конная батарея трехдюймовых полевых «Единорогов». Суммарно — около четырехсот бойцов при шести легких орудиях. Но главное, конечно, прекрасный обоз, без которого ценность этих подразделений была несравнимо ниже.
Так вот. Прибыв к Смоленску и оценив обстановку, командиры отдельных кавалерийских дивизионов не стали прорываться в город, ибо поняли — сидеть им там сиднем. Вместо этого они перешли к той форме борьбы, для которой, в том числе, и предназначались — ударам по коммуникациям врага.
В первые же трое суток эти два дивизиона навели шороху по всей округе.
Семь вырезанных отрядов фуражиров, пять артиллерийских обстрелов воинского лагеря с неожиданных позиций, да еще и разгром большого фуражного поезда из сорока трех подвод, что двигался от Орши.
Враги натурально взвыли.
Разъезды пытались вступать в бой с замеченным противником, но это было бесполезно. Рейтары и драгуны обладали слишком уж подавляющей стрелковой мощью. То есть, они банально расстреливали эти самые небольшие разъезды при их попытке хоть что-то предпринять. Даже не доводя до ближнего боя.
Но вот, двенадцатого июня, произошло событие — полк саксонских кирасир смог выйти на один из таких дивизионов. Численно они были практически равны, ведь у саксонцев в лучших традициях тех лет, дивизионный и батальонный уровень отсутствовали.
Завидев двигавшихся шагов рейтар, кирасиры воодушевились. И, пришпорив коней, перешли на галоп, стремясь как можно скорее настигнуть этих злодеев. Наконец-то! Столько бед! И теперь можно поквитаться!
Однако, когда до врага оставалось метров сто, раздался звук горна и из придорожных кустов поднялись драгуны с ружьями наизготовку.
Секунда.
Крик команды.
И залп! Неровный такой, растянувшийся секунды на три.
Легкая пауза в пару секунд.
Новая команда.
И драгуны выхватывают свои пистолеты из кобуры на бедре.
Крик команды.
И залп!
В этот раз уже более слаженный.
С такой дистанции сложно было промахнуться. Так что единственный шанс выжить заключался в везении. Кто-то ведь из кирасир получил и по две, и по три пули.
Но то и не важно. Ибо следующей командой, ни медля более ни секунды, драгунов повели в штыковую атаку. Ведь они сидели в кустах не только с заряженным оружием, но и примкнутыми штыками. Перезаряжать-то их не планировалось. Да и рейтары, сразу как началась заварушка, развернули своих лошадей, и поскакали на помощь. Что само по себе не мало. Четыре рейтпистоля и ружье у каждого — это сила! Могли бы применить пушки, но неудобно — заросли. Да и зачем? Боеприпасов-то конечное количество, особенно унитарных гранат и картечей.
Так и воевали.
А Мстиславский сидел в Смоленске на хозяйстве, опасаясь проводить вылазки. Ему почему-то мнилось, будто бы враг только этого и ждет, сидя в засаде. Возможно это так и было. Командирам отдельных кавалерийских дивизионов это было не известно и не интересно. Они просто делали то, к чему их готовили.
Глава 4
26 июня 1614 года, окрестности Вильнюса
Петр Басманов висел на хвосте отступающих войск Пруссии и Бранденбурга, не давая им расслабиться и закрепиться. И бил. Бил. Бил! Атаковал при любой возможности. Из-за чего их войско, и без того потрепанное под Ригой, стремительно таяло. Тут и пули, и гранаты, и шпаги. Все сказывалось. Но главное — дезертирство. Потеря большей части обоза всецело затруднило снабжение армии как организационно, так и количественно. Уже через пару суток начались проблемы. Через неделю — натуральный голод. И народ стал рассасываться по окрестностям, где в одиночку, грабя одиноких путников, а где и маленькими бандами, что несли демократию уже отдельно взятым поместьям и селам.
И вот — Вильнюс [30].
Город был окружен средневековой каменной стеной высотой в шесть-семь метров. Довольно тонкой, разумеется, ибо она не предназначалась для защиты от артиллерии и не могла ничего внятного нести на своих боевых площадках.