Небо на плечах (СИ) - Федорочев Алексей. Страница 13

Дома пришлось засесть за документы, освежая в уме состав клана Задунайских. Хреново без интернета, но нужное нашел почти сразу, все-таки картотека в нашем доме велась на совесть. До сих пор, правда, больше для Бориса, но и мне сейчас помогла. Потом еще и кое-что из законодательства прошерстил. А, когда отыскал, взвыл, проклиная всех и вся.

Любое! Абсолютно любое мое действие! Приводило к результату, выгодному одному хитроумному деятелю. Выход был только один - не идти на этот чертов бал, но, уверен, и на этот шаг у него был заранее продуманный ответ.

Тварь!

Самое гадостное - никаких доказательств!

Не пришьешь же к делу Митькины слова: "...и кто бы ни пришел от меня, что бы ни передал, ни попросил ..."

Кому, кроме меня, это будет уликой?..

Что ж, сами напросились!

То, что на балу выпускников я не напоминал упыря - исключительно заслуга молодости и правильно выбранных родителей, подаривших источник с сильной жизнью. Сценарий праздника почти ничем не отличался от моего: те же выступления и овации, такие же растроганные учителя и смешные от чувства собственной значимости школьники, даже репертуар модных танцевальных мелодий не сильно изменился за два года. Вот только заключительную речь для выпускников произносил вместо Константина Второго его дядя - убеленный сединами и немного согнутый под тяжестью лет великий князь Алексей. Последняя надежда спихнуть проблему на тех, кого она касалась в первую очередь, растаяла как дым.

- Странно, что император ваш выпускной не почтил. - Тихонько проговорил я княжне.

- Он же в Европе! - удивилась моему невежеству Маша, - Ты что, совсем за дворцовой жизнью не следишь? У тебя же Берген в наставниках, сам говорил?.. - как-то незаметно мы снова перешли на ты, отбросив церемонии.

- Где бы еще лишний час в сутках взять, чтобы за всем уследить! Вообще-то, ты права, обычно Максим Иосифович с нами сплетнями между делом делится, только он сейчас в отъезде... Блин, идиот!

- Кто?

- Да я, кто еще!

- Самокритично! - прыснула княжна.

- Серьезно! Я умудрился не связать между собой отъезд Бергена и поездку императора, как будто не знал, чей он врач! Не знаешь, когда они вернутся?

- Мне-то откуда знать?! Но я слышала, что даже на Большом весеннем их не ждут - Ольга Константиновна будет бал открывать с кем-то в паре. Папа с мамой обсуждали недавно.

- Мне все ясно, мне все понятно... - закруглил я тему, примеряя новые обстоятельства к уже узнанным фактам. Пока что все складывалось одно к одному.

Выпускной прошел по накатанной. Не буду вдаваться в подробности, сделать вечер незабываемым для девушки, влюбленной в тебя уже несколько лет - не такая уж и непосильная задача. Капелька лести, внимание и комплименты - взболтать, но не смешивать. Но, боже мой, какой же она еще ребенок! Рядом с ней я чувствовал себя обыкновенной сволочью. А хотелось - хотя бы необыкновенной. И, пусть в ней стали проглядывать зачатки той шикарной женщины, которой она станет со временем, но...

Что ж, я готов набраться терпения и подождать еще несколько лет. Я сам знаю о себе многое, но совращение несовершеннолетних не входило и, надеюсь, не войдет в список моих грехов.

Вот только сам я в конце вечера получил крепкую плюху, спустившую меня с пьедестала благородного Казановы.

- Прощай! - весело проговорила мне Маша, готовясь спускаться с палубы "Касатки" на причал возле их дома. Неизменная Матильда Генриховна и охрана уже деликатно стояли на бетонном уступе, не спуская, впрочем, с нас глаз.

- Почему "прощай"? Может быть, до свидания? Мы же еще увидимся?.. - держа девушку за руку, я весь был в недоумении от нетривиального прощания.

- Нет, все правильно. Это не столько тебе, сколько детству, хотя... тебе тоже. Я так долго пыталась привлечь твое внимание, так старалась! А теперь... Сдам экзамены и начнется другая жизнь, более свободная! И я не хочу тащить в нее старый надоевший груз! Так что, прощай! - приложив пальцы к моим губам, княжна пресекла все мои попытки что-то сказать. - Это был чудесный вечер, спасибо тебе, но он уже кончился! - и девушка, улыбаясь, сбежала с катера на причал, звонко цокая каблучками по металлу трапа.

В нарушение всех норм этикета спускаться и догонять не стал, оставив на сегодня последнее слово за ней. Встав у леера, скомандовал Михалычу отплытие, взглядом провожая небольшую процессию за ворота особняка. Неожиданный ход.

Если кто-то кому-то рассказывал, что на балу или приеме было весело, то он, скорее всего, имел в виду не один из четырех (по количеству времен года) больших императорских балов. Эти мероприятия отличались довольно жестким регламентом, скукой и ... статусом. Сюда приходили не радоваться жизни - здесь демонстрировали себя. Четыре главных сезонных раута давали возможность верхушке империи, не прячась, обговорить многомиллионные сделки, которые потом доведут до ума юристы сторон, вступить в союз или, наоборот, разорвать договоры, встретиться непримиримым врагам, - перечислять долго. В общем, для тех, у кого был пропуск, посещать их считалось обязательным. А у меня он был, все же любимчиком императора я числился не просто так.

И это только поначалу мне казалось, что среди нескольких сотен гостей отсутствие некоего графа пройдет незаметным, - один единственный пропущенный мною бал аукнулся мне стократно, так что больше подобной ошибки я повторить не рискнул бы.

Владимир Антонович все правильно рассчитал - не пойти я не мог.

Слабым утешением служило то, что конечной целью интриги был не я - меня лишь "удачно вписали" в уже сложившийся план. А мишеней могло быть несколько: во-первых, дочь императора от первого брака должна была костью в горле стоять второй императрице и ее родне, так что в их интересах было скомпрометировать еще необъявленную наследницу в пользу принцессы Анны - старшей дочери Лилии Федоровны.

Во-вторых, под ударом мог оказаться один из предполагаемых женихов. Тройку потенциальных консортов мне обрисовала Полина Зиновьевна при нашей внеплановой встрече, как и силы, что за ними стояли - весьма внушительные.

В-третьих, имелся спешно вычеркнутый из порядка наследования племянник императора, который по намекам Лины оказался не той ориентации. Такие слухи уже и до меня дошли, а парень, возрастом всего лишь на пять лет меня постарше, резко исчез из придворной жизни, уехав в большое европейское турне, но ведь наверняка и у него были свои сторонники!

В-четвертых, я мог тупо упускать какие-то детали из виду, и выгода неизвестных провокаторов была в чем-то еще.

И вот теперь мне предстояло встать на пути у какой-то из перечисленных коалиций.

Мне было совершенно пофиг, кому и за что продался глава телохранителей, по большому счету, меня и грызня у трона пока волновала мало - Ольга, конечно, была девушкой разумной, но это отнюдь не гарантировало, что она станет в будущем хорошей правительницей. Меня до зубовного скрежета злило, что я пойду свидетелем. Скорее всего, это было личной инициативой Лопухина-Задунайского, стремившегося расчистить своему все еще неженатому сыну место рядом с дочерью Кирилла Александровича, а именно Сергея Лопухина какое-то время назад прочили в мужья Машке. Ведь после дачи показаний в думской комиссии, где хрен соврешь, на всех моих перспективах можно будет ставить жирный крест - участия в таком скандале мне вряд ли простят все стороны конфликта.

Сопоставив все, что нарыл на данный момент, пришел к выводу, что Ольгу вынудят совершить на публике что-то абсолютно неприемлемое, жестко проехавшись по психике. Это явно будут не тонкие ментальные закладки, а что-то простое и грубое, как топор. А там - как подать. Можно будет утопить одного из женихов, смотря чей человек засветится: незаметно такое провернуть почти нельзя - подавляющему большинству одаренных нужны руки, чтобы проводить силу. Это настолько вбивается с детства в подкорку, что невольно, но жестом себя выдашь. Так что даже просто по записям в конце концов вычислят, но меня с подачи Владимира Антоновича допросят обязательно. Более того - уж он-то постарается, чтобы все произошло именно на моих глазах - тут и пророком быть не надо! А можно и вывернуть все против самой Ольги - были в законодательстве зацепки, что наследник или наследница должны быть в ясном рассудке.