Тоннельщики (СИ) - Сапегин Александр Павлович. Страница 31

Вновь изобразив лёгкое шипение змеи, дверь перекрыла проём. Щёлкнул электромагнитный замок. Ремня в опустевшем кабинете не наблюдалось…

* фрэймчит — общепринятое название «голосреза» или электронной рамки для письма и чтения.

Липкие щупальца сна, подобно болотной медузе, не желали отпускать законную добычу. Тревожные сны тяжёлыми глыбами ворочали разум, накрытый вуалью короткой корабельной ночи. Богдан куда-то срывался и бежал, бил наотмашь. Рядом рвались шрапнельные шары станционных скорострелок и резали пространство бритвенные лучи лазерных башен. Вывалившиеся из разорванного на части бота штурмовики испарялись от крупнокалиберных бластерных болтов. Огрызающая огнём и смертью громада орбитальной крепости вздрагивала от попаданий. Под прикрытием бронированных артиллерийских мониторов и автоматических постановщиков силовых экранов, с внешних направляющих БДК* срываются юркие коробочки штурмботов и устремляются в сторону врага. Сброс! Синхронно разошедшиеся лепестки мембран выстреливают россыпью индивидуальных бронированных коконов. Просаженные непрекращающимся обстрелом силовые экраны орбитальной крепости не могут остановить надвигающуюся смерть и стать препятствием для «чечевиц» десанта. Вот тонкая бронескорлупа сбрасывается и магнитные ботинки фиксируют штурмовиков на горбу зенитных комплексов. Пошла работа. Усиленные вышибные заряды с лёгкостью срывают с места повреждённую башню и в образовавшийся проём влетает объёмно-газовая мина. Взрыв уничтожает расчет и к чертям сносит бронелисты внешней обшивки. В раскалённое нутро вваливается несколько фигур. Переборки вскрываются плазменными резаками и штурмовики, обряженные в боевые скафы с системами постановки индивидуальных щитов и автоматического ведения огня с наплечных турелей, врываются во внутренние секции. С этого момента враг, обслуживающий зенитные палубы, обречён. Кругом смерть и кровь. Средний штурмовик и так в полтора раза сильнее самого сильного из противников, но встроенные экзоскелеты делают физическое преимущество практически недосягаемым, и живые машины смерти сметают жидкую оборону. Понимая дальнейшую бессмысленность сопротивления, командование крепости выбрасывает белый флаг. Первая линия обороны взята. Боты подбирают изгвазданных в кровище и ошмётках плоти штурмовиков, которых ждут артиллерийские платформы и очередные зенитные батареи Силура. Рота огнём и мечом проходит по базе рабовладельцев. Живых после тотальной зачистки не остаётся… огненный вал оставил после себя только трупы. Вперемешку лежали свои и чужие. Вот горой среди снопа вражеских тел возвышается костюм Толика Мастакова. Без шлема. Без головы. Дальше по техническому проходу лежат Артур Бейли и Ваня Пряхин, перепиленные пополам очередью с шестиствольной турели, которую защитники на руках приволокли в холл. За бортом, в космосе, медленно плывут в безбрежную пустоту Георгий Лакия и его тёзка с редкой русской фамилией Иванов. Заядлым корешам уже больше ничего не надо, отзубоскалились навечно.

Смахнув простынею с лица липкий пот, и спустив ноги на пол, Богдан упёрся затылком в обманчиво мягкую стену каюты из вспенённого трансметапласта, прохлада которого постепенно успокоила бешеный перестук барабанов в голове. Сбросив мокрую материю на пол, он задумался, к чему эти сны? Война уже как пять лет не снилась и вот снова? Предупреждение? Проведя ладонью по слипшимся волосам и брезгливо отряхнув руку. Надо принять душ, не дело липнуть ко всему подряд. Богдан ввалился в душевую кабинку, ударом ладони по управляющей сенсорной пластине, пустил воду на максимальный напор. Обжигающе-холодные струи безжалостно впились в разгорячённое тело. Полминуты спустя палец на пластине убрал напор, поменяв ледяной ливень на тёплый летний дождь. Полегчало. Сердце уже не стремилось взломать грудную клетку изнутри, а колени перестали предательски подрагивать.

Рациональное объяснение есть у всего, должно оно быть и у сегодняшних снов. Натянув чистые трусы, Северов преувеличенно медленно опустился на кресло у рабочего стола и заказал у бытавтоматики чашку утреннего кофе. Без сливок, с одним кусочком сахара. Благо обжаренного зерна у него была заныкано целая килограммовая упаковка, на две вахты хватит. Если не шиковать, конечно. Натуральный кофе — это жутчайший дефицит в условиях отдалённых форпостов, а сублимированную искусственную смесь навоза и дубовых опилок Богдан на дух не признавал, не собираясь пить эту бурду даже перед лицом смерти. Вскоре по каюте поплыл одуряющий кофейный аромат, за матовой стенкой кухонного пенала зашипело и забулькало, тренькнул дозатор сахара, плюхнувший в чашку один маленький кубик «сладкой смерти». Пшикнув последний раз, пенал отъехал в сторону, выпустив на свободу поднос с чашкой вожделенного напитка. Оценив с первым глотком напиток на твёрдую «четвёрку», Богдан предположил, что ночной апокалипсис местного характера снился ему на фоне переживаний о неизвестном судне. Подключившееся к процессу обработки информации подсознание выводит на передний план возможные варианты событий, как бы громогласно намекая, что неизвестные сюда не в цветочную лавку заглянули. Возможно, вполне возможно.

Допив кофе, Богдан поглядел на разводы. Интересно, что он хотел там увидеть? Кофейная гуща густо размазалась по дну чашки. Гадай не гадай, сплошная муть. Всё, как в жизни. Ничего определённого, хотя робкий червячок сомнений упорно нашёптывал, что ничего ещё не кончилось. Приключения только начинаются и будут они кровавы и тернисты. Подсознание, можно сказать, задним местом неприятности чует.

Сплюнув осевшую на зубах крошку, любитель кофе повернулся к терминалу внутренней связи, в рабочем пространстве которого разгорелись цветные искры входящего вызова. Напоследок мигнув синим, проектор высветил голограмму дежурного связиста, с переминающимся с ноги на ногу оператором поста удалённого контроля за его спиной.

— Северов на связи, — Богдан жестом активировал обратную связь. — Слушаю внимательно.

— Богдан Михайлович, есть сигнатура!

— Так, господа, гравиакустики, тип, расстояние, маршрут известны?

— Так точно! Курьер, удаление семнадцать светодней, идут от туманности.

— Подготовьте рапорт по всей форме, буду у вас через пять минут.

— Есть! — по-военному чётко ответили дежурные и отбились.

— Марья! Поднимай Мушку и Кузю, начинай на их тарантайке предстартовые процедуры и заправь «Коника» под жвак. Времени в обрез. Десять минут тебе на всё, про всё. Справишься?

— Справлюсь, командир! — понимая остроту момента, Марья не ерепенилась как обычно, за приступом электронного склероза забыв полить всех желчью.

— Давай, Маша, в темпе, в темпе!

Перевыполнив армейский норматив по надеванию верхней одежды, Богдан облачился в летный комбинезон из эластичной ткани с функцией терморегуляции, сунул ноги в ботинки и побежал в связевую. Минутой позже в помещение ввалились тайные архаровцы от госбезопасности. Местные профи к этому времени успели распечатать подробный информационный бюллетень и «залили» результаты вычислений на голопланшет и фреймчит. Наскоро ознакомившись с полученными выкладками, Севером принялся буравить взглядом сладкую парочку Кузьмин — Мухин.

— Что?! — не вытерпел Олег, инстинктивно прикрывая рукой ноющие после порки ягодицы.

— Перехватываем, — правильно интерпретировал немую пантомиму Кузьмин. — Но можем не успеть, эта курьерская блоха больно быстро скачет.

— Успеем, — твёрдо ответил Богдан. — Вы уверены?

Парни переглянулись и дружно почесали «репы».

— Уверены, — Николай вынес вердикт за двоих. — теперь мне бы понять, как ты хочешь их перехватить. При всей резвости «Коника», мы не успеваем даже на форсаже. Только движки пожжем.

— Катапультируемся, Коля, с полукольца. Три или четыре светодня форы наша недоделка нам обеспечить в состоянии.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Олег. — Ой, туплю, братцы.

Самобичевание штурмана разведывательно-штурмовой лайбы прервало сообщение Марьи, известившей об окончании заправки бота. Кузьмин и Мухин заводными метеорами унеслись к стыковочному узлу, Богдан чуть задержался: