Мой милый победитель - Додд Кристина. Страница 11

Краем глаза он заметил, как пальцы Стюарта сжали угол кожаного фолианта. Господин Ходжес покраснел так, что Винтер забеспокоился, как бы его не хватил удар. Господин Рид принялся скручивать в рулон листы лежавшей перед ним бумаги. Сэр Дрейкли поглаживал усы, чтобы скрыть ухмылку. А господин Шилботт аж закашлялся, бедняга.

Винтер с деланным удивлением посмотрел на кузена:

— В чем проблема?

На следующей неделе Стюарту исполнится пятьдесят семь, и, надо сказать, он выглядел точно на свой возраст. Плечи этого высокого худощавого мужчины заметно опустились, спина ссутулилась, еще темные волосы поредели. Кончик тонкого заостренного носа уныло смотрел на тонкие сжатые губы. При этом более ранние воспоминания Винтера о кузене немногим отличались от его нынешнего облика. Стюарт словно родился стариком. И все же в его горестном взгляде светилось сочувствие, когда он ответил:

Большой проблемы нет, дорогой кузен. Вот только… мне будет сложно преподать вам урок арифметики прямо сейчас. Если бы вы предупредили меня об этом загодя…

Винтер с улыбкой обвел взглядом собрание директоров, Умышленно продолжая валять дурака.

— Вы мне просто назовите сумму чистой прибыли. По большому счету, что еще должно меня интересовать? По текущим делам я буду советоваться с вами. В конце концов, разве вы здесь не для этого?

Дрейкли взглянул на побелевшие костяшки Стюарта и, видимо, решил, что пора спасать ситуацию:

— Разумеется, мы здесь именно для этого. Дело лишь в том, что ваша мать довольно активно интересовалась делами компании, и мы взяли на себя смелость полагать, что вы… Да, и ваш отец…

— Что он был силен в математике? — как ни в чем не бывало поинтересовался Винтер.

Тут даже старина Дрейкли не выстоял.

— Отец… Виконт Раскин был… — захлопал ресницами он. Знамя подхватил Шилботт, господин лет шестидесяти с рыхлым лицом, напоминавшим ком ваты.

— Общеизвестно, что лорд Раскин мог взглянуть на ряд цифр и мгновенно произвести вычисления в уме. Оно и понятно: его светлость единолично управлял огромной компанией. Когда пятьдесят два года назад я впервые поступил сюда подносчиком угля, он уже знал всех работников по именам и помнил обязанности каждого. Он первым разглядел мои способности и дал мне возможность проявить себя. Ваш отец был святым, мой мальчик.

— Вот как?

У Винтера сохранились яркие воспоминания о посещениях офиса с отцом, этим мудрым коммерсантом, которого многие побаивались. Он понимал, что лишь смерть могла возвести старого Раскина в ранг святых, и то лишь в глазах преданных подчиненных.

— Не припомню, чтобы отца так называли раньше. И даже если он был дотошным и строгим руководителем, со времени его правления многое изменилось.

— Теперь моя очередь говорить, — взял слово Ходжес, похлопывая ладонью по своему выступающему из-под шелкового жилета животу. — Я пришел в компанию вскоре после того, как леди Раскин взяла бразды правления в свои руки.

Тяжелое было время… Молодая и красивая женщина так горевала по утраченным мужу и сыну. Вы были живы, конечно, но она все равно очень страдала.

Сидевшие за столом, как один, посмотрели в сторону Винтера. Тот вежливо, почти ласково ответил на этот перекрестный огонь взглядов, раздумывая про себя, кто из этих рьяных защитников матери воспользовался ситуацией и погрел руки на ее горе.

Выдержав паузу, Ходжес продолжал: — Так вот, тогда в компании нашлась пара негодяев, решивших воспользоваться неопытностью молодой женщины, но ваша мать вывела их на чистую воду, — он погрозил пальцем в пространство. — У нее не солома… э-э… Леди Раскин далеко не такое воплощение наивной женственности, как кажется. Те прохвосты ни о чем и не подозревали, пока не оказались в суде!

Этот господин был явно влюблен в Адорну, и, судя по восхищенным улыбкам других присутствующих, все они в большей или меньшей степени были очарованы ею. Благодарить Господа, виконтесса умела пленять представителей мужского пола. Этот ее талант и спас родовое состояние, когда Винтер глупым мальчишкой сбежал из дому в поисках приключений. Но неужели никому из этих господ не придет в голову, что у него тоже не солома в голове ? Неужто они и впрямь думают, что пребывание в Аравии пагубно сказалось на его умственных способностях? Похоже, англичане верят, что для того, чтобы иметь деловую хватку, нужно закончить Оксфорд, вырядиться в черный костюм и с малых лет дышать воздухом Туманного Альбиона! Винтер мог бы рассказать им, что законы коммерции в разных странах не отличаются ни на йоту. Но он промолчал. Пусть эти опытные бизнесмены сами докопаются до истины.

— Да, моя мать, и в самом деле, драгоценная жемчужина, сияющая изяществом и красотой среди барханов английских пустошей.

Господа в черном смущенно заерзали в своих креслах, и Винтер с трудом подавил в себе желание рассмеяться. Язык жителей Англии так прозаичен! Стоило ему позволить себе небольшое лирическое отступление, и эти битюги уже удила рвут. Поэзия — полезное средство. Опять же, отдохновение для души, если ничто другое в этом скучном британском обществе не вдохновляет.

— Но леди Раскин подталкивает меня к тому, чтобы я взял бразды правления в свои руки. Она всецело доверяет моему мнению, — Винтер встал. Члены правления, кряхтя, последовали его примеру. — Как я доверяю вашему, господа. Чтобы вас успокоить, я, пожалуй, возьму эти книги с собой. Но через полчаса у меня назначена встреча с давним другом, поэтому я никак не смогу изучить сводки со всей тщательностью.

Винтер намеренно убрал волосы за уши и в воцарившейся тишине, блеснув своей скандальной серьгой, покинул комнату. Он успел пройти лишь несколько шагов по коридору в направлении своего кабинета, как раздался взрыв смеха, который все же был быстро подавлен.

Похоже, господа английские коммерсанты ставят под сомнение не только его умственные способности, но и остроту слуха. Вот и двери роскошного кабинета, некогда принадде» жавшего отцу Винтера, а впоследствии и его матери. Молодой человек затворил за собой дверь и занял место своих предшественников за письменным столом. Он раскрыл главную книгу и принялся листать ее, колонку за колонкой подсчитывая числа в уме — в точности, как учил его отец.

Дорогие Ханна и Памелла!

Леди Раскин любезно предоставила мне возможность написать вам, милые мои подруги и наперсницы, так что я попытаюсь вкратце обрисовать события последних трех недель.

Прежде всего хочу рассеять ваше беспокойство: мне посчастливилось ни разу не столкнуться с обитателями Поттербридж-холла. Мне даже удалось уклониться от посещения церкви в Вестфорде под предлогом необходимости повременить, пока дети не постигнут тонкости поведения в святом месте, чтобы составить мне компанию. Конечно, это откровенное малодушие с моей стороны. Мое единственное оправдание в том, что одно воспоминание об этих, таких знакомых, исполненных презрения лицах заставляет меня корчиться от боли. За свою трусость я наказана постоянным страхом повстречать одного из моих кузенов или тетку, или, упаси, Господи, самого дядюшку. С кем еще, кроме вас, я могу поделиться своими мыслями? Уверяю вас, все будет хорошо, так что не волнуйтесь обо мне.

По прибытии в Остинпарк выяснилось, что ситуация такова, какой ее описывала леди Раскин. Дети долгое время пользовались чрезмерной свободой. Английские ребятишки их возраста давно приобщены к занятиям в классной комнате. В результате я вынуждена объяснять моим подопечным прописные истины. Например, Робби и Лейла считали, что лучшее применение стульям — забросить ноги на сидение, лежа при этом на полу. Девочка объяснила, что знания получать можно и в такой позе.

Друзья мои! Не подумайте, что девочка мне дерзит. Эти дети очень покладисты. Они внутренне доброжелательны к окружающим, в силу чего их вежливость и отзывчивость естественны. Одно удовольствие учить этих любознательных, добродушных ребят! Но вот какую вилку выбрать за столом, как правильно поклониться или повести беседу — в этих вопросах дети сразу идут ко дну. Кажется странным, что занятия математикой, физикой, языками, географией — предметами, в обучении которым у меня нет большого опыта, — нам даются легко. А вот в тех аспектах воспитания, где я особенно сильна, я продолжаю терпеть поражение.