Сводный брат — плохиш (ЛП) - Дэй Вероника. Страница 7

Мне всего лишь хотелось побыть одной. Мне нужно было немного пространства, чтобы просто запереть дверь и не беспокоиться о том, что кто-то зайдёт. Щёлкнув выключателем в ванной, я захлопнула дверь и взялась за ручку, чтобы запереть её. Но замок исчез.

— Так не должно быть, это неправильно, — прошептала я.

Слёзы высохли. В душе не осталось ничего кроме пустоты. Я словно оцепенела. Мне необходимо было понять, как выжить здесь, пока я не смогу выбраться отсюда.

Я вошла в комнату и задвинула дверь так, чтобы она закрывала хотя бы большую часть проёма. После осмотра комнаты мой желудок жалобно сжался. Некоторые вещи лежали не там, где я их оставила. Это было ещё одной из причин, почему я установила замок. Я устала от ощущения вторжения туда, где должна чувствовать себя наиболее надёжно и защищённо.

Спокойствие, Розали.

Глубоко вдохнув, я села на кровать в углу, попытавшись успокоиться так же, как делала это всякий раз, когда отчим бывал в моей комнате. Размеренно дыша, я положила сумку на кровать рядом с собой и опустила руку на живот в надежде взять себя в руки.

Но не тут-то было. Пока сидела, я заметила, что ящик для нижнего белья слегка приоткрыт. Нижнее белье — это единственное, на что я не жалела денег, и, заметив приоткрытый ящик, я вспомнила о своих любимых трусиках.

Они пропали около месяца назад. Из тёмно-фиолетового атласа с чёрным кружевом по бёдрам, они стоили слишком дорого для того, чтобы никто, кроме меня, не мог их видеть, но я просто обязана была их купить. А поскольку я всегда сама занималась стиркой своих вещей, то знала, что они не могли потеряться в корзине для белья. Было только одно место, где они могли бы находиться всё это время.

Озабоченный ублюдок!

Поднявшись с кровати, я замерла перед комодом, раздумывая, какой же пары лишилась на этот раз. Затаив дыхание, я открыла ящик. На самом верху лежали мои любимые трусики. Волшебным образом они снова оказались в ящике поверх всех вещей. Складывалось ощущение, что положили их вот так нарочно — чтобы я сразу же заметила.

Это стало последней каплей. Схватив трусики, я услышала, как по коридору идёт мать. В руках она несла пакеты из магазина «Мэйсис».

Подняв свои трусики, я попыталась обуздать гнев.

— Это ты сделала? — спросила её. — Ты положила их обратно в мой ящик?

— О, это те, что ты потеряла?

Не глядя в мою сторону, она направилась в свою комнату. Я последовала за ней. Мне надоело молча это терпеть. За всё это время я ни слова не сказала о её муже и о том, что он делал в моей комнате.

— Ты знаешь, я не теряла их, — произнесла я. — Это ты положила их обратно? Или он? Я не могла не заметить, что они чудесным образом снова оказались в моём ящике спустя два дня после того, как рассказала тебе, что они пропали. И буквально в этот же день моя дверь оказывается снятой с петель.

— Я уверена, что они были в твоём ящике всё это время. Ты всегда была не очень внимательной.

Сжав кулаки, я сдерживала желание ударить кого-нибудь. Я не жестокий человек, нет, но чаша моего терпения переполнилась, и я решилась.

— С меня хватит, мам. Довольно. Я больше не могу так жить.

— О чём ты говоришь? — поинтересовалась она со вздохом.

— У меня нет личного пространства. Я не могу встречаться с друзьями. Не могу говорить по телефону, чтобы он не подслушивал. Ты знаешь об этом — я говорила. Мне даже нельзя поставить замок на двери в свою комнату.

— Тебе известно почему. Джиму необходим доступ ко всем спальням в любое время дня и ночи. Что если начнётся пожар?

Я понимала, что огонь для неё весомый аргумент. Когда моя мама была ребёнком, квартира, в которой они жили, сгорела. У них было не так уж и много, но в этом огне они потеряли всё. Я понимала, зачем Джиму нужен постоянный доступ в мою спальню. А когда думала об этом и о том, как моя мать по обыкновению пропускает все мои слова мимо ушей и закрывает глаза на происходящее, я чувствовала себя ущербной.

— Я переезжаю, — заявила ей.

В ответ на мои слова она рассмеялась.

— Куда это ты собралась?

На самом деле у меня было не так уж и много вариантов. Возможно, я могла бы снять комнату. Понятно, что в данной ситуации мне не удастся получить комнату в общежитии при университете. При условии, что всё же попаду туда. Я даже не знала, смогу ли позволить себе жильё, учась в колледже, но прекрасно понимала, что больше не смогу жить в одном доме с мамой и отчимом. А потому оставался только один вариант.

— Я переезжаю к отцу, — ответила я.

Она снова засмеялась и начала доставать из пакетов новую одежду. Приложив к себе маленькое чёрное платье, она повернулась ко мне. — Что думаешь? Прелестно, не правда ли? Купила на распродаже, — похвасталась она.

— Ты меня вообще слышишь?

— Что? Эту шутку про жизнь с твоим отцом? Да, слышала. Валяй. Если ты думаешь, что мы строгие, то ты просто не знаешь своего отца.

Это действительно могло быть проблемой. Я и в самом деле знала его не очень хорошо. И несмотря на то, что, когда они с Джоанной стали жить буквально за углом, я виделась с ним немного чаще, мы практически не разговаривали. Я всегда чувствовала, что мы всё ещё пытаемся узнать друг друга.

Всякий раз, когда я шла домой, папа напоминал мне, что у меня есть своя комната. На протяжении многих лет Джоанна украшала её нашими с папой фотографиями, а ещё там всегда стояли свежие цветы. И всё же она казалась мне святыней, а не моей спальней.

Мама была права. Я действительно не знала, каково это — жить с ним. В тринадцать лет я не проводила вместе с отцом больше суток. В то время как мама продолжала примерять вещи, я услышала на лестнице шаги Джима. Мне было необходимо сделать выбор — хорошо известный мне дьявол или тот, кого я не знала вовсе.

— Я переезжаю к отцу.

Часть II

Парень из соседней комнаты — в прямом смысле слова

~ 6 ~

В конечном итоге решение переехать к папе с Джоанной оказалось одним из лучших, что я принимала в своей жизни. Единственным минусом проведённого с ними месяца стало то, что моя зацикленность на произошедшем с Шейном в школе стала лишь сильнее.

В доме не было ни одной фотографии Шейна. Кроме того, Джоанна никогда не упоминала его в разговорах. Прошло полгода с тех пор, как я видела этого парня в последний раз, но всё равно, когда закрывала глаза, вспоминала тепло его губ, прижимающихся к моим.

Оставшиеся несколько недель до начала занятий в Ратгерском университете я работала в банке на полставки, но сейчас все заработанные мною деньги откладывались на учёбу, с оплатой которой мне обещал помочь отец. Хотя я и не думала, что это могло что-то кардинально изменить.

В то утро, когда я шла по подъездной дорожке, навстречу мне из дома вышли отец со своей женой. Я улыбнулась Джоанне, но та прошла мимо меня, словно не замечая, и села на пассажирское сиденье папиной «тойоты».

— Она в порядке? — поинтересовалась я.

— Всё нормально. Просто сейчас Джоанна очень переживает, — ответил папа. — Шейн возвращается. Мы хотим забрать его.

Шейн возвращается! Парень, по которому я сходила с ума в школе, приедет сюда!

— Я могу поехать с вами. Где он был всё это время? — спросила я, пытаясь контролировать свои мысли.

— Думаю, будет лучше, если ты останешься дома. Джоанна очень расстроена. — Отец понизил голос. — Никому не говори, но твой сводный брат снова сидел в тюрьме.

— Снова?

— Я говорил тебе, он запутался. У него трудная жизнь. Не могу сейчас вдаваться в подробности, думаю, ты и сама скоро всё узнаешь. Одним из условий его условно-досрочного освобождения является то, что он не будет жить со своим отцом из-за всех тех «мероприятий», в которых успел поучаствовать. Не могу сказать, как долго Шейн пробудет здесь, но он переезжает к нам.