Где-то между чёрным и белым (ЛП) - Хикман Шелли. Страница 31

Эви застонала.

— Мам, лучше бы ты этого не делала. Не хочу, чтобы он был здесь.

— Ты в больнице! Серьезно, считаешь, он не заметит, что тебя нет дома? — Эбби перестала суетиться с одеялами. — Или вы разъехались?

— Мы не разъехались, но ему нет необходимости быть здесь. Сколько раз мне уже это делали? Они выпустят жидкость, и я позвоню ему позже.

Эбби сложила руки.

— Дорогая, ты в своем уме? Да, такое тебе делали раньше, но есть серьезные риски, и твой муж должен быть здесь.

Эви скорчилась, держась за грудь, когда еще один невидимый клинок пронзил ее внутренности. Эбби мягко погладила ее по спине.

— Мне жаль, что ты проходишь через все это. Просто подожди. Они сделают так, чтобы тебе стало лучше.

Эви кивнула, делая короткие вдохи, но подняла взгляд, когда почувствовала присутствие посетителя. Кристиан стоял в проходе, и что-то шевельнулось у нее в груди. Боже, ну почему она должна это чувствовать? Сможет она хоть когда-нибудь забыть парня, в которого влюбилась?

Эбби извинилась и, выходя из палаты, нежно похлопала Кристиана по руке. Кристиан не двигался с места, застыв в проходе. Эви ненадолго встретилась с ним взглядом, прежде чем отвести его к пальцам ног, где те немного возвышались под одеялом.

— Черт бы тебя побрал, — прошептала она. Осознав, что все еще держалась за грудь, она уронила руку на колени.

Краем глаза Эви могла видеть, что он замешкался на входе, ожидая от нее своего рода разрешения. Когда она такого разрешения не дала, он медленно и осторожно вошел в палату и сел на стул рядом с ней. Он смотрел в пол, когда взял ее руку двумя своими. Эви не оттолкнула его, но и не признавала его присутствия. Она чувствовала, как его взгляд остановился на ней, умоляя, и отрывисто вздохнула, когда еще одна пуля прошла сквозь ее грудь. Кристиан сжал ее руку, почти болезненно, и опустил голову ей на колени. Его спина и плечи были напряженными, не гнущимися от эмоций.

Эви не хотела сочувствовать ему. Но сочувствовала. Не хотела продолжать любить его. Но любила. Всегда будет любить, и она об этом знала.

Она была бессильна, на долю секунды ее рука сжала его. Ее ответ, хоть и краткий, не остался незамеченным. Он прижал ее пальцы к своим губам.

Вошел доктор, толкая перед собой тележку. У Эви пересохло во рту от вида шприцов и катетеров с маленькими отверстиями, которые будут использовать, чтобы выкачать жидкость из пространства вокруг ее легких. Кристиан сел прямо.

— Ну, вы готовы, чтобы вам оказали помощь, миссис Эвелин? — спросил доктор.

Эви вздохнула.

— Давно готова.

— Муж остается? — Доктор начал расставлять необходимые приспособления на лотке.

Кристиан посмотрел на нее.

— Я хочу остаться. Прошу... позволь мне остаться.

Доктор остановился, чтобы бегло на них взглянуть, как будто почуял двойной смысл в просьбе Кристиана.

— Все решает пациент. Что бы ты предпочла, дорогая?

Те несколько раз, когда Эви подвергалась этой процедуре раньше, она просила Кристиана подождать снаружи. Он всегда так сильно волновался, когда одна из ее проблем со здоровьем поднимала свою, похожую на Медузу голову, поэтому пыталась защитить его. Но он не был ее ребенком. Он был ее партнером. И во многом она относилась к нему как к ребенку, не доверяя ему, не позволяя заботится о себе, когда порой именно этого она так отчаянно хотела. Изучая его лицо, она сейчас осознала, что именно этого хотел и он.

— Я остаюсь, — заявил Кристиан.

Эви сжала губы и несколько секунд пристально смотрела на Кристиана, а потом коротко кивнула доктору.

— Ну хорошо, — ответил мужчина. — Молодой человек, почему бы вам не помочь ей пересесть вон туда? — Он указал ему на стул без подлокотников, который принесли для процедуры. — Закройте дверь и подвезите тот передвижной столик, и принесите подушку, на которую она облокотится.

Кристиан сделал так, как ему сказали. Когда доктор положил стерильную ткань на спину Эви, он добавил:

— Теперь единственная ваша работа — сидеть здесь и держать ее за руку.

Кристиан сел напротив Эвелин, когда она положила руки на стол, мысленно подготавливаясь к процедуре.

— Я буду держать тебя за руку, — прошептал он. — Пока ты мне это позволишь. — Его руки оставались на коленях, пока он ждал от нее знака, что она разрешит ему прикоснуться к ней. Его глаза умоляли.

Неуверенная, но сдерживающая желание простить его, она поверила, что он на самом деле сожалел. Что никогда не хотел причинить ей боль. Однако доверие было предано самым невообразимым, может быть, даже непоправимым образом. Это будет долгий изнурительный путь.

Она вытянула пальцы, чтобы принять его предложение.

Эви испытала неожиданное, но сильное чувство облегчения, и даже не почувствовала, когда воткнули иглу. Единственное, что она знала — его рука сжимала ее.

Глава 24

Кристиан наклонился над подлокотником кресла, наблюдая, как размеренно и спокойно поднимается и опускается грудь Эви. Он нежно держал ее за руку, большим пальцем поглаживая тонкие пальцы девушки. Вина в его голове смешивалась с застарелым чувством собственной бесполезности, напоминая о событиях в его жизни, когда необдуманно брошенные семена неверных решений превратились в глубоко укоренившиеся ростки чувства неполноценности.

Все началось в средних классах, когда он впервые перебрался в Лас-Вегас. Другие дети дразнили чужака, все эти издевательские комментарии, якобы случайные толчки в коридоре школы. Хотя он делал все возможное, чтобы оставаться незамеченным, это не принесло особого успеха. Кристиан говорил себе, что это будет плохой год, потому что он новичок, и что следующий год будет другим.

Вообще-то, все действительно стало по-другому. Потому что было еще хуже. И казалось, что чем сильнее он пытался быть невидимкой, тем заметнее становился. Создавалось впечатление, что у него была нарисована мишень на лбу, и он понятия не имел, откуда она там появилась или как от нее избавиться.

К тому времени, как он стал старшеклассником, его дух был порядком сломлен. Он ничего не говорил своим родителям, но не мог больше думать о том, чтобы каждый день ходить в школу. Он был ростом сто восемьдесят три сантиметра, весом не больше шестидесяти двух килограмм и не совсем не умел драться. Когда он наконец подошел к отцу, тот настоял, чтобы Кристиан научился защищаться.

Его отец занимался с ним, дал ему тяжелую сумку и научил некоторым ударам. Кристиан был рад времени, проведенному с отцом, но внутренний противный голосок шептал, что, когда придет время, у него ничего не получится. И он станет разочарованием для отца. Независимо от того, насколько сильно его отец желал этого, Кристиан никогда не сможет драться. Он был тощим, худосочным, неуклюжим подростком.

Затем, в середине его обучения, в одиннадцатом классе, наступил тот дождливый день, долгожданный момент истины. Когда Кристиан вышел из школы, Райан, парень, который с самого начала доставал его, сорвал рюкзак Кристиана с плеча и бросил в лужу. Райан стоял с самодовольной ухмылкой на лице, молча бросая вызов Кристиану и провоцируя на какое-нибудь действие.

Сейчас или никогда. Кровь мощным потоком понеслась по венам Кристиана. Но он все еще стоял как замороженный, неспособный как-то реагировать.

Райан специально подошел к Кристиану и сделал просчитанный, целенаправленный выпад в его лицо. Заметив ярость в глазах Кристиана, Райан изобразил притворный испуг, а потом презрительная усмешка расползлась на его губах. Когда Кристиан все еще ничего не сделал, Райан приблизился еще, его лицо теперь было в нескольких дюймах от лица Кристиана.

— Так я и думал. — Райан повернулся к своим двум друзьям, которые стояли рядом. — Чертов ссыкун, — выплюнул он. Мальчики засмеялись и начали уходить.

В следующие несколько секунд Кристиан потерял способность что-либо осознавать. Все стало размытым, кровь горячо пульсировала в голове. Он пришел в себя, сидя сверху на Райане и колошматя его без пощады. Единственное, что он мог вспомнить, прежде чем все стало еще хуже, было выражение полного шока, даже паники, на лице хулигана.