Игра Дракона или Конан в Вестеросе (СИ) - Каминский Андрей Игоревич. Страница 26

   Колдунья развернулась и двинулась по берегу озера, переступая босыми ногами, по мягкому мху. Не останавливаясь она вскинула руки и выкрикнула несколько слов - и за ее спиной неуклюже зашевелились, поднимаясь на ноги убитые ей волосатые люди. Дергаясь, будто марионетки, они неспешно взбирались на окружившие озеро холмы, за которым их ждал берег неведомого моря, где стоял захваченный гиперборейцами китобойный корабль из Порт-Иббена.

  --

12.Чешуи Сета

   Новый зал, совсем недавно обустроенный в королевском дворце Немедии, подавлял своим мрачным убранством: со стен свисали черные шелковые портьеры, тяжелые пурпурные кресла, расставленные по краям комнаты вызывали кровавые ассоциации, также как и хрустальный графин с красным вином, на столике из черного дерева. Не было заметно никаких признаков окон и дверей, и лишь одна большая я лампа, подвешенная на софите в нише, освещала комнату ядовито-зеленым свечением. Его отблески падали на возвышавшийся в центре зала исполинский алтарь, на котором, бессильно раскинув руки, лежал обнаженный человек. Бледную кожу покрывало множество глубоких надрезов, в глазах читалась смертная мука. Кровь из ран стекала по желобкам, выдолбленным в черном алтаре, и капала в стоящие на полу серебряные чаши

   А напротив алтаря, на большом серебряном троне восседала мрачная фигура, облаченная в одеяние из черного бархата, усеянное золотыми звездами и полумесяцами. Классические черты лица, даже в зеленоватом полумраке, виднелись с необычайной четкостью. Казалось, будто голову Ксальтотуна окружало сияющее облако, подсвечивающее рельеф его бородатого облика и придающее ему последний признак внешнего мира в этой жутковатой комнате.

   Рядом с троном ахеронского колдуна застыл Орест в своей обычной, обшитой горностаем накидке. Жрец-ренегат старался выглядеть невозмутимым, но на его лице то и дело проступала тревожное выражение: тех, кого они оба ждали сегодня, немедиец боялся немногим меньше, чем своего господина, пусть даже именно он подсказал пифонцу, кого призвать в эту ночь.

   Но вот ахеронец вдруг оживился, подняв голову - пляшущие по комнате тени сгустились, собравшись в одном месте, обретая смутные очертания. Спустя миг в комнате слегка посветлело и можно было увидеть, что одно из кресел уже не пустовало: в нем восседал смуглый гигант с орлиными чертами лица, облаченный в черное одеяние. На одном из пальцев левой руки виднелось небольшое кольцо в виде медной змейки кусающей себя за хвост.

   -Рад видеть тебя, Ксальтотун,- стигиец слегка склонил бритую голову в знак приветствия,- вижу, что Дети Ночи были правы, говоря о твоем возвращении.

   -Дети Ночи правы всегда,- усмехнулся ахеронец,- приветствую тебя, Тот-Амон.

   Где-то над крышей послышалось хлопанье огромных крыльев, потом скрежет когтей и злобное шипение. Спустя небольшое время, одна из черных портьер отодвинулась и комнату выступил худощавый стройный мужчина, с аристократическими чертами лица и живыми черными глазами. На нем была изящная туника из черного шелка и расшитая золотом.

   -Во имя Иштар,- он отвесил церемонный поклон,- не думал, что буду иметь честь лично общаться с Ксальтотуном из Пифона. Верховный жрец,- он отвесил церемонный поклон уже стигийцу и опустился в свое кресло, наполняя бокал из кувшина.

   -Приветствую тебя Пелиас из Хоршемиша,- сдержанно кивнул в ответ ахеронец.

   По комнате пронесся холодный, пронизывающий до костей ветер, на пол выпало несколько снежинок и, в одном из кресел, появилась молодая женщина в легком белом одеянии. Длинные светлые волосы охватывала серебристая диадема, на которой были выгравированы изображения переплетающихся волков, змеев и вовсе немыслимых чудовищ. На первый взгляд ей едва-едва исполнилось двадцать лет, но достаточно было одного взгляда в ее светло-серые глаза, чтобы это убеждение развеялось: в них читался опыт и мудрость, которые никак не могли принадлежать молоденькой девушке.

   -Приветствую тебя Вамматар из Халоги,- ответил Ксальтотун в ответ на приветствие.

   Над одним из кресел происходило нечто странное: в воздухе вдруг образовался сгусток мрака, стремительно разраставшийся. Внутри него, словно чьи-то жадные глаза, вспыхивали и гасли красные огоньки, из центра клубящейся тьмы тянулись тонкие длинные нити, покрывавшие пурпурный бархат сетью тончайших кружев. Вот они накрыли уже все кресло и, заколебавшись, растаяли. В кресле же восседал грузный человек, и неожиданно тонкими для столь жирного тела руками и ногами. На белом одеянии виднелось вышитое изображение черного паука.

   -Приветствую тебя Ксальтотун из Пифона,- сказал он.

   -Приветствую Гликон из Йезуда,- кивнул Ксальтотун.

   По комнате вдруг разлился невыносимый смрад, будто вобравший в себя всю вонь разграбленного кладбища и выброшенных наружу трупов. В следующий момент в комнате появился бледный как смерть мужчина, с узким костистым лицом и курчавой черной бородой. Темно-багровое одеяние крепилось на плече одной серебряной застежкой в виде изготовившегося к броску скорпиона. Он поклонился в сторону трона и опустился в кресло.

   -Приветствую тебя, Асаг-Баал из Сабатеи,- кивнул ему ахеронец.

   В лицо пахнуло запахом морской соли, водорослей и гниющей рыбы, когда в комнате вдруг появился чернокожий мужчина, с весьма уродливыми чертами лица: выпученные глаза и большой губастый рот, делали его похожим на огромную жабу. Также поклонившись Ксальтотуну, он сел в оставшееся кресло.

   -Приветствую тебя, Оанн из Зембабве,- Ксальтотун привстал, обводя взглядом всех собравшихся,- думаю, не стоит лишний раз напоминать, ради чего я призвал вас в свою обитель. Колесо времени описало полный круг и пространства между мирами сузились столь сильно, что перешли границы друг друга. Вы, как наиболее искусные мастера тайных наук этого века, мы те, кто стоим за спиной королей, сегодня должны на время приструнить наши былые разногласия и вместе решить, как отныне будет управляться наш мир.

   Ораста про себя отметил "вы" и "этого века": Ксальтотун, в очередной раз подчеркнул, что он, как выходец из совсем иной эпохи, является чародеем многократно превосходящим по силе каждого из присутствующих. Однако, все вместе они могли бы и выстоять в битве с ним и поэтому, он предпочел упредить любые враждебные действия с их стороны приглашением к союзу.

   И все остальные, похоже, это понимали, многозначительно переглядываясь друг с другом. Первым, кто обратился к ахеронцу, стал Пелиас.

   -Не мне , скромному чародею из Кофа подвергать сомнению слова столь великого мастера,- мягко произнес он,- и все же, думаю, что меня, как и всех больше волнуют иные вопросы. В первую очередь: что произошло и что с этим всем делать? Что это за страны, которые окружают пределы известных нам земель и куда сгинули Туран, море Вилайет и все земли дальше к востоку? И главное - не стоит ли нам ожидать чего подобного и в дальнейшем?

   Ксальтотун перевел взгляд и Ораст, проследив за ним, увидел, как кивнул в ответ Тот-Амон. Ахеронскому колдуну не за что было любить стигийских жрецов: именно они три тысячи лет назад отравили его, когда колдун после падения Ахерона укрылся в Кеми. Но все они почитали одного страшного бога и от него же черпали свою силу. Кроме того, Ксальтотун уже знал, что большинство мастеров Черного Круга недолюбливает Тот-Амона считая его опасным выскочкой- того самого Черного Круга, в котором состояли и отравившие Ксальтотуна жрецы.

   -Мудрейшие из нас давно пришли к выводу о множественности миров,- медленно начал стигиец,- мирах внутри миров и вселенных во вселенных. Существуют вещи слишком маленькие и слишком огромные для человеческого разумения. Каждая песчинка в стигийской пустыне содержит в себе бесчисленные вселенные, также как и наша вселенная может быть камушком на побережье великого царства. Иные из тех миров похожи на наш, другие во много отличаются, третий не похоже ни на что вообще. Каждый из миров - лишь одна из чешуй на теле Сета и все они складываются в великий узор, покрывающий его кольца. Для людей, исключая, может, самых могучих колдунов, преграды между этими мирами неодолимы, словно гранитные стены, но для богов и демонов они подобны циновкам на хижинах бедняков, которые те легко преодолевают когда пожелают. Могучие и безжалостные Боги посещают разные миры, в различных именах и обличьях, но везде при этом требуют от своих почитателей схожего.