Землю - кентаврам! (СИ) - Волков Евгений. Страница 13

Администратор, занявший кузов и скалой возвышающийся над кабиной, гаркнул мощно:

- Это управление! Всем выйти! Не прятаться!

Из-за угла на нас уставились с полдесятка мордашек, не решаясь показаться полностью.

- Где старшие? - нетерпеливо крикнул Аскальдазд.

Из-под нижней мордашки появилась миниатюрная, замусоленная кисточка хвоста, и мордашка принялась сосредоточенно шурудить ею в ухе. Догадавшись, что добиться ответа от детей будет сложно, Аскальдазд разрядил дробовик в густеющее вечернее небо. Мордашки деловито загалдели между собой, с завистью и со знанием дела таращась на дымящийся ствол. Из дальнего сарая вывалилась кучка кентавридов постарше с лопатами и поскакала к дому, прижимаясь к изгородям, кустам и стенам. Видимо, убирали навоз, либо задавали скотине вечерний корм. Они быстро скрылись за домом, где должен был быть второй вход, но один фермер отделился, подскакал поближе и строго скомандовал мордашкам "Быстро в дом!", после чего уставился на гостей. Мордашки как ветром сдуло, чтобы через три секунды в симметричном порядке появиться из-за противоположного угла.

- У меня ничего нет, две недели голодаем! - без всякого перехода заявил кентаврид, очевидно, являющийся главой семейства. - Не стреляйте, мы бедны.

Выражением лица и осанкой кентаврид полностью подтверждал свои слова. Вот только что несся от сарая галопом матерый конь с лопатой наперевес, а сейчас прямо загнется, хилый, две недели впроголодь, ага, и ребра уж выступают, того и гляди морда треснет от усилий живот к спине втягивать.

Аскальдазд выразился лаконично, одним словом. Языковой программе, научившей меня в совершенстве разговаривать с кентавридами, этот термин знаком не был даже сравнительно. Догадываясь, что речь не об урожае и даже не о политике, я не стал ждать от него продолжения и заговорил сам:

- Мы не повстанцы. Мы из администрации (кентаврид поднатужился, выпучив глаза, и живот втянулся и того больше, истончая кожу на ребрах), и нас интересуют только документы на владение.

- На усадьбу?! - фермер даже осекся на последней букве.

В глазах его появился страх - ладно, ограбить по мелочи, а так ведь все полностью хотят отобрать, нелюди!

У моих ног шлепнулся камешек, а за спиной, где-то в районе мордашек послышалась возня.

- Я только гляну и отдам, мне твоя усадьба даром не нужна. Ты, конечно, не слышал такие мудреные слова, как "кадастр" и "приватизация недвижимого имущества", да только объяснять долго, - сказал я, не рассчитывая углубляться в дебри частного права и цитировать Кодекс недвижимости19, против чего восставал весь свежеприобретенный опыт дня, - тащи их быстрее сюда, пока я не начал грубо пользоваться своими полномочиями.

Вопреки ожиданиям, моя фраза моментально успокоила запаниковавшего было кентаврида.

- Приватизация? Так бы и сказали сразу. Приезжал ко мне родственник из столицы месяц назад. Рассказывал, что дурость новую придумали, составляют списки имущества и для подтверждения новые бумажки будут давать. Как будто земли или урожая от этого больше станет, хоть бы чем полезным занялись... Сейчас принесу, - фермер исчез в доме.

Если кто-то из встреченных нами сегодня кентавридов еще сохранил желание пристрелить ставшего сегодня подозрительным, непонятным и опасным для фермеров администратора, равно как и сопровождающего его кадастрового инженера с Земли, то лучшего момента подобрать было невозможно: своей неожиданной осведомленностью и реакцией на реформу, как на нечто повседневное, хозяин последнего дома ввел нас в ступор.

Через минуту, немного придя в себя, Аскальдазд повторил вырвавшееся ранее словечко, поставил дробовик на предохранитель и с отсутствующим видом принялся осматривать вездеход, полностью переключившись на составление плана по безопасному возвращению в город. Меня тоже отпустило, как раз и фермер вышел из дома с пачкой документов. Все, под каким ракурсом ни глянь в документы, как по учебникам составлено и укомплектовано, с соблюдением всех норм и учетом самых последних обновлений. Признаться, даже приятно стало, пообщаться потянуло, будто этот кентаврид вовсе из другого мира, и совсем не его соседи по усадьбам перевернули все мои первоначальные представления о путях внедрения права частной собственности и систематизации Галактического кадастрового регистра на планете кентавридов. Возвращая документы, я не удержался от вопроса, ожидая полного понимания и согласия в ответ, чтобы этим штришком довершить всю правильность единственной нормально сложившейся сегодня встречи:

- Меня радует твоя осведомленность и готовность сотрудничать. И все же мне кажется, что ты не до конца понимаешь, насколько важна эта реформа. Можно ли не согласиться, что инвентаризация и систематизация в сфере недвижимого имущества, создание единой и полной базы, интегрированной в Галактический кадастровый регистр, идет только на пользу частным интересам каждого владельца?

- Темнеет уже. - Насторожился Аскальдазд, высунувшись из кабины.

- Хвостоковыряние получится в итоге, и только, - последовал ответ фермера.

- Не понимаю. Это значит, ты не согласен? - опешил я, но в этот момент администратор как раз завел двигатель, и мои слова потонули в утробном рычании вездехода.

- Что означает "хвостоковыряние"? - спросил я администратора, едва мы отъехали.

- Дите видел? - вопросом ответил Аскальдазд, и я сразу же понял, что он имеет в виду детей-кентавридов, что рассматривали нас из-за угла, а именно самого младшего, копавшегося кисточкой хвоста в ухе.

- Ты о том... кентавридике, что в ухе хвостом ковырялся? - уточнил я, - это фермер и имел в виду?

- Да. И - нет. Хвостоковыряют в другом месте.

- А подробнее нельзя?.. - начал было я, но вдруг представил гипотетические детали и поспешно добавил: - впрочем, нет, не нужно! - и до самого города мы сохраняли молчание.

Стоит заметить, что на протяжении всего пути в город разговоры оказались вовсе не в чести: Аскальдазд не на шутку опасался, что основательно потревоженный покой субъектов приватизации чреват неожиданностями в виде засад, наездов и покушений, и во избежание того проявлял настоящие чудеса в выборе маршрута, маневрировании и вождении. Я не подозревал раньше, что в умелых руках заурядный вездеход с воздушной подушкой - силовое поле модулирует под днищем пласт сжатого воздуха толщиной от нуля до метра, на котором машина как бы парит над поверхностью - способен на практике выставить насмех всю теоретическую механику с ее законами динамики и кинематики; администратор либо не знал, либо просто плевал на такие важные при движении силы как центробежная, кориолисова, тяжести и торможения. Словно оседлав истребитель, он играючи выжимал из стонущего аппарата самые невероятные рывки, виражи и реверсы, а когда вездеход, пересекая пролесок, сделал "бочку" над поваленным на дорогу деревом, я со стыдом вспомнил наивные экзерсисы на своем космолетике, за которые однокурсники занесли меня в список лучших пилотов-любителей факультета.

Далеко опережая собственный шлейф из блестящих в свете выступивших звезд брызг над полями и из чернеющих в сумерках туч пыли над дорогами, мы совсем скоро начали притормаживать на городской окраине.

- Ты бледен. - Как ни в чем не бывало, констатировал Аскальдазд.

- Устал. - Как бы честно откликнулся я, бездумно теребя заклинивший замок ремня безопасности.

Вездеход остановился возле моего трехэтажного острога. Критически глянув на дверь, администратор предложил:

- Охрану могу поставить. А можешь у меня остаться. На ночь. Так безопаснее.

- Вряд ли. Сомневаюсь, что если кто-нибудь решится сводить с нами счеты, то отважится нагрянуть в город. И вообще, сдается мне, самые горячие головы сегодня исчерпали весь свой пыл, и продолжения не будет.

Администратор кивнул - мол, ничего ты о них не знаешь, но мне сейчас не до споров - и отправился восвояси, а я поднялся в свою комнату на втором этаже гостиницы вместе с останками разбитого дроида и едва ли не кровью добытым сегодня материалом. Над подоконником пристыженно висели два уцелевших дроида, которым я дал команду на возвращение сразу после обнаружения подбитого. Свалив карты, схемы, бланки и копии документов на стол, подошел к окну и стал столбом. Спать не хотелось, несмотря на то, что активность моего мозга, наверно, выдала бы эдакую шнуровидную энцефалограмму без намека на амплитуду и ритмы, благоразумно отбросив анализ и разбирательство сегодняшних событий на будущее завтра в соответствии с древней мудростью "утро вечера мудренее". О свидании с дневником не могло быть и речи. Ночь над городом раскинулась ясно и просторно, залитая светом лун и звезд. Приглушенный свет редких уличных светильников изредка перечеркивали летучие охотники за насекомыми. На окраину медленно, словно устало вползала с поля колонна сельскохозяйственных агрегатов. Припозднившаяся детвора жеребятами носилась по улицам, притворяясь, что не слышит родительских зазываний, то и дело раздающихся тут и там по городу.