Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна. Страница 15

Я пришпорил мерина — тот двинулся вперед, пусть и без особой охоты. Стрелку повезло меньше: еще один раскат грома, и вроде бы успокоившийся вороной скинул всадника и умчался прочь — я хорошо это видел, кактус пылал, будто путеводная звезда.

Тут уж я не упустил своего и в мгновение ока оказался возле Стрелка, который, кажется, запутался в собственном плаще.

— Вот ты и попался! — воскликнул я в духе дешевых романов, соскочил с коня и схватил беглеца за плечо, разворачивая к себе.

Стрелок слабо вскрикнул и попытался закрыться руками, но тщетно: шляпа свалилась с его головы, по плечам рассыпались густые кудри, а эти глаза я видел совсем недавно!

— Сеньора? — выговорил я, сдернув с ее лица эту тряпку. — Вы?! Но как…

Вместо ответа невестка Гонсалеса поступила, как большинство женщин в сложной ситуации — разрыдалась, пряча лицо в ладонях. Я вздохнул и прислушался — кажется, в отдалении раздавались выстрелы. Я искренне надеялся, что Гонсалес сдержит свое слово и постарается взять Стрелка живым, иначе…

— Второй Стрелок — это ваш муж, верно? — спросил я, когда всхлипы Алехандры сделались пореже. Она кивнула. — Бог мой, как вы додумались до подобного?

— Это всё Рикардо… — судорожно вздохнула она, утерев слезы платком, который я машинально ей подал, а дальше слова полились рекой. — Он сильный и храбрый, но он очень молод и никак не мог убедить отца и прочих, что нужно действовать, что мы должны защитить людей! Никакое серебро не стоит стольких жизней! Его не хотели слушать, и тогда я вспомнила легенду о мстителе, мне рассказывала ее кормилица.

— Вот как Рикардо сделался Стрелком…

— Да. Сперва в одиночку. Ну а потом мы решили — лучше, если все поверят в потустороннюю природу Стрелка… Рикардо появлялся с одной стороны, я с другой… — Алехандра снова всхлипнула. — Я хорошо езжу верхом, а со стороны могу показаться юношей, и нам удавалось морочить людей…

— Однако эти ваши грабежи и поджоги…

— Я не хотела, клянусь! — она прижала руки к груди. — Но как иначе было привлечь внимание властей? Грабежи — это чушь, мы же никого не убили, зато крестьяне заговорили о беде! Губернатор богател, а простые люди только голодали и болели! Разве это справедливо? Мы должны были что-то сделать, чтобы их защитить!

— Ясно… — Я помолчал. — А кони? Одинаковые вороные кони?

— У сеньора Гонсалеса их несколько, — Алехандра шмыгнула носом. — Мы с Рикардо просто говорили, что едем на конную прогулку, вот и все! Обычно я ездила на Кальме, но она захромала. Мы уж думали, что ничего не выйдет, что Рикардо придется ехать одному, однако сеньор Родригес оставил своего Ниньо на конюшне, и я подумала, что совладаю с ним, он хорошо вышколен. А он молнии испугался…

— То есть вы знали, что ваш свекор будет в обозе?

— Конечно. Мы оба знали, ведь он обсуждал дела при Рикардо, меня тоже не стеснялся — что может понимать в подобном девушка моих лет!

Алехандра сверкнула глазами, и я тяжело вздохнул.

— Едем обратно, — сказал я и поднял ее на ноги. — Мой серый свезет двоих, а Ниньо, думаю, вернется сам, когда поутихнет буря.

— Ах! — воскликнула она.

— Что такое?

— Глядите, сеньор! — Алехандра показывала мне ладонь. — Глядите, это же… это же дождь, вы что, не видите?! Дождь пошел! Значит, вы и вправду шаман и наколдовали его?! Ах, сеньор!..

С этими словами она кинулась мне на шею, а я тяжело вздохнул. И зачем мне такая слава?

Будто в ответ на мои мысли высоко в темных тучах грянул гром, а ближние горы отозвались тяжелым гулом.

— Едем скорее, — сказал я, заподозрив неладное, и закинул девушку в седло серого.

К лагерю мы добрались уже под проливным дождем, не спасали ни шляпы, ни плащи.

— С добычей, Виктор? — прокричал сквозь шум дождя Гонсалес. Он держал за шиворот мокрого насквозь и порядком исцарапанного сына. Должно быть, тот пытался укрыться в кактусовом лесу, а может, просто столкнулся с опунцией.

— Да, получите, — ответил я и ссадил Алехандру наземь. Она сразу кинулась к мужу. — Ниньо удрал, ну да вернется, я думаю.

— Куда он денется… — проворчал он и встряхнул Рикардо. — У, щенок! Я с тобой еще побеседую, дай только до дому добраться!

— Сеньор, лучше бы нам подняться повыше, — встрял кто-то из обоза. — Слышите?

Далекий гул нарастал, его было слышно даже за шумом дождя.

— Это же у плотины! — очнулся вдруг Рикардо. — Дождь идет из-за гор, река переполнится, и если прорвет плотину… Отец, бросайте повозки, уводите людей на плато! Я покажу, где проход через заросли!

— Э, нет, — остановил я, поняв замысел инженера Атля. — Туда нельзя. Там ведь старые штольни, верно? Вот оттуда вода и хлынет, нечего там делать! Давайте просто поднимемся на тот холм, там вода нас не достанет…

«Точно, шаман», — услышал я шепотки, когда возницы погнали мулов на возвышенность. Повозки, ясно дело, не бросили, все-таки вода и провизия лишними не бывают.

— Два идиота! Говорил же, выбирай жену по уму, а не по сердцу, — отчитывал сына Гонсалес.

— Отец, я и выбрал по уму, — оправдывался тот. Алехандра истово кивала, — ну а сердцу не прикажешь. Прости, я не мог поступить иначе… Я должен был что-то сделать, я на все был готов, лишь бы спасти людей, а вы притворялись, будто ничего не замечаете, и… Ах, как же вам объяснить?

— Ну почему у меня только один сын? — вопросил Гонсалес у темных туч. — Было бы хоть двое, этого я мог бы убить… Нет, мучайся теперь с таким наследничком!

— Орландо, они ведь в самом деле болели душой за людей, которым нечего есть, — напомнил я. — Полно вам злиться.

— Я не злюсь, — шепотом ответил он, — это для публики. А так… я думал, сын у меня вовсе размазня, а он — ишь ты! — народным мстителем сделался. С женушкой на пару…

— Муж и жена — одна сатана, так у нас говорят, — ввернул я.

— Вот-вот, очень им подходит! А еще…

Договорить он не успел: откуда-то спереди раздался странный звук, будто треснул глиняный горшок в печи у великана, потом послышался сдержанный гул.

— Водохранилище… — проговорил Гонсалес и сглотнул. — Должно быть, с гор пошла вода, и плотина все-таки не выдержала…

— Может, часть сойдет через штольни, — сказал я. — Я слышал отдаленный грохот, может, это взрывали перемычки? Атль говорил об этом.

— Не знаю, но лучше нам никуда отсюда не трогаться, пока не станет ясно, в чем дело. — Он посмотрел на сына и мрачно произнес: — Поди переодень жену, пока не простыла! Живо, в фургон оба!

Я подождал, пока они не отойдут, посмотрел на Гонсалеса (под полями сомбреро удобно курить даже под проливным дождем) и спросил:

— Вы же догадывались, кто таков Стрелок, верно?

— Конечно, — ответил он. — Это было легко проверить, я ведь частенько говорю за столом о делах, а Рикардо все слышит и запоминает… Я не ожидал лишь участия Алехандры! Ну да что ж, два сапога — пара… Я горжусь сыном, Виктор. Пусть он еще наивен, пусть думает о глупых идеалах и порой делает ошибки, но в его груди бьется горячее сердце настоящего мужчины!

— Он сделал, что хотел, — улыбнулся я. — Все заметили проблему, не так ли? Даже те, кто об этом и думать не хотел. Вот только как быть с нанесенным ущербом? Сгоревшая мануфактура, разграбленные обозы… Обозы еще ладно, в конце концов, провиант достался людям, а вот пожар…

— Я компенсирую убытки, — сказал Гонсалес, нахмурившись, и пожевал сигару. — Вернее, сын с женой компенсируют. У нее есть приданое, он тоже не безрукий, да и один из дядьев завещал ему капиталец. Хотел стать инженером — пускай помогает строить новую мануфактуру. Сразу все вернуть не выйдет, слишком уж будет бросаться в глаза, но участие в восстановлении уничтоженного мы примем, и самое деятельное, обещаю! Что до провианта… Ну, пусть это будет гуманитарной помощью голодающим.

— Понятно, — кивнул я. — А как быть со Стрелком? Вообще-то его нужно судить.

— Вы всерьез полагаете, что я отдам единственного сына под суд? — вскинул бровь Гонсалес. — Это не Европа, Виктор. Такие дела решаются… хм… в узком кругу.