Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна. Страница 82

— Виктор! — громыхнуло сверху. — В своей оранжерее, надеюсь, ты сам следишь за порядком?

— Конечно, милая! — отозвался я, и тут дверь снова отворилась. — Ну кто еще?..

— Сеньор Кин! — радостно сказал мне слуга Хуаниты, затаскивая в дом чудовищных размеров сундук. (Мой старый знакомый Диего, фальшивый Стрелок, сделал неплохую карьеру, должен отметить.) — Здрасьте! Вот мальчики…

— Здравствуйте, дедушка Виктор, — пискнули двое одинаковых малолеток. Получилось у них «Здассе, деда Вик», но я не обиделся.

— Здравствуй, Пол, Джон, — обреченно ответил я, протягивая им обе руки — для этого мне пришлось сильно нагнуться.

Кто из них кто, я не знал. Хуанита пришивала к одежде близняшек цветные метки, но я не мог запомнить, кому какую. Впрочем, они путанице не обижались, радовались даже.

— Пабло! Хуан! Бегом ко мне! — рявкнула она сверху. Какую комнату она решила занять, я даже спрашивать не стал. Лишь бы не мою. — С остальными потом познакомитесь!

— Да, мама! — отозвались они. Диего взял их подмышки и понес наверх, следом поспешили няня и горничная Хуаниты.

— Кто это? — снова прошелестела матушка. Кажется, до ее сознания еще не дошло известие о том, что она стала прабабушкой.

— А! Ну это же Иоанна! — сказал я преувеличенно радостно.

— Моя сестра, правда? — внес свою лепту Витольд. Думаю, неслучайно.

— Да, — мстительно сказал я. — Ее дедушка — губернатор в Мексике, дон Рамон Эстебан Винсенте лос Фуэрос. Я не хочу пересказывать трагическую историю их семьи… Главное, Хуанита — моя дочь. Вы же видели, у нее мои глаза!

Это было чистой правдой: каким-то чудом у черноглазой и смуглой Инес появилась голубоглазая дочка. Отчим ее не жаловал, и тогда Инес, преодолев гордость, пошла на поклон к своему непризнанному отцу (видимо, он знал за собой что-то такое) и не прогадала. Впрочем, Инес умела быть убедительной. В итоге Хуанита получила лучшее образование в Мексике, потом поехала в Англию учиться дальше… А потом мы встретились.

Впрочем, я не собирался объяснять все это родным. Вот зять — тот откровенно ухмылялся, но и матушка, и сестра смотрели на меня с неподдельным ужасом.

— Ну что такое-то? — даже расстроился я. — Ну, дочь. Ну… давно это было…

— Виктор! — вылетела на лестницу Хуанита. — Это же ужас что такое! Ларример! Ах нет, оставьте, не в вашем почтенном возрасте… Как вас, юноша?

— С вашего позволения, Сэм, миледи, — смиренно ответил мой слуга.

— Я тебе не миледи, я сеньора, изволь запомнить! — фыркнула она и развернулась, только юбки взметнулись. — Сэм, иди сюда. Посмотри, что за пыль! Немедленно все вымыть, прибрать… Девушка! Как тебя? Мэри? Прекрасно, Мария, срочно готовь обед. Что значит — у вас обедают позже? Мои дети не должны голодать из-за ваших варварских обычаев! Спасибо, милочка, я знала, что ты меня поймешь, у тебя ведь не меньше троих детей? О-о!..

Послышалось воркование, посвященное детям. Родственники внимали с ужасом.

Хуанита снова появилась на виду и уперла кулаки в бока.

— Папа! — рявкнула она. — Почему вся эта банда женщин стоит и ничего не делает? Сэм! Бадью воды сюда! Тряпки! Ларример, вам должно быть стыдно за то, что мой отец живет в таком… таком… ужасе!

— Я… я… — схватился за сердце мой верный дворецкий.

— Простите, — тут же сменила тон Хуанита, — я снова позабыла, что вы качали его на коленях! Вы еще можете уследить за всем, но отмыть лестницу вам уже не по силам…

— Увы… — прослезился он. — Простите, миссис Иоанна, я уже… уже… Я ни на что не годен.

— Мой дорогой! — подлая Хуанита спорхнула с лестницы, обняла старика и картинно разрыдалась. — Ну что вы говорите, как вы можете! Без вас весь дом пришел бы в запустение, только вы один можете следить за тем, чтобы мой дорогой отец не умер от голода… Да, Мария… хм… я чувствую запах, она неплохо готовит, только всегда ли вовремя? А Сэм? Крепкий малый, но видно, немного ленив, не так ли?.. Идемте-ка на кухню, там Мария нальет вам крепкого… что вы тут пьете? Ах да, чаю, Фрэнк тоже все время требует этого ужасного… простите, замечательного чая с молоком! И с вами все будет отлично, правда?

Она бросила на меня через плечо веселый взгляд, и я кивнул.

— Ах да, — спохватился я. — Так неловко, я забыл представить — сеньора Франческа Суарес дель Гата, телохранитель Хуаниты.

— Дуэнья, если угодно, — пояснила она, медленно снимая перчатки. — Виктор, мне хотелось бы переодеться с дороги.

— Я провожу, — кивнул я, — боюсь, стараниями Хуаниты все слуги будут заняты еще долго.

— Не зря она говорит вам… — начала Франческа явно не без злого умысла, но я вовремя перебил:

— Да-да, что нужно нанять больше прислуги. Но сами посудите, у меня редко бывает больше двух-трех гостей единовременно! Идемте же…

Скульптурная группа на лестнице молча посторонилась, провожая Франческу взглядами. Матушка, по-моему, лихорадочно пыталась оценить, сколько стоит меховое манто и скромные серьги гостьи, но путалась в нулях.

— Папа, знаешь, что я думаю? — спросил вдруг Витольд.

— Что? — обернулся я.

— Вода, которую Сэм принес, не должна зря стынуть, — заявил он. — Я сам займусь. И пусть это не мужское дело…

— Что значит — не мужское? — удивился Даллас и принялся засучивать рукава. — Мальчики! Ну-ка…

Матушка схватилась за сердце: видимо, никогда еще на ее глазах не были так попраны права мужчин на блаженное безделье! Даллас, Джеймс, Дуглас, Дерек и даже Дэвид с Дэниэлом покорно взяли тряпки и отправились драить мое жилище. Самое забавное, что младших женщин (то есть сестру, Лили и Лауру с Элизой) отправили на кухню. Видимо, Хуанита затевала что-то необыкновенное, и ей требовались рабочие руки.

— Это ужасно! — радостно шепнул мне Ларример на ухо.

Он всегда так волновался, когда являлась моя старшая дочь. (Да, помню, доказательств не было, если не считать ими полуграмотные записки Инес и засушенный цветок опунции, но я что, не видел истины, что ли?). — Она опять разнесла всю кухню! Мэри вот-вот снова начнет плакать, и если бы не мальчики…

— А что мальчики? — тревожно спросил я.

— Они так дружно полируют перила, — прослезился Ларример.

— Ну вот видите, как мило, — я взял его под локоть и отвел в сторонку, — дети учатся играть и работать вместе, это очень… м-м-м… сигнализирует? Ой, нет… симпатизирует? Стигматизирует? Систематизирует? Словом, не мешайте им, и все будет хорошо. Я провожу Франческу и…

— Позвольте мне, сэр.

— Не позволю, — вполголоса ответил я.

— О, — понимающе произнес Ларример и удалился, а я подал руку Франческе и повел наверх.

— Как вы тут выживаете? — с интересом спросила она, когда нам удалось ненадолго остаться наедине.

— С трудом, — честно ответил я.

— И решили еще сильнее осложнить себе жизнь?

— Если сходить с ума, так хотя бы в хорошей компании! Да, Франческа, я…

— У вас очень славный сын, — перебила она и улыбнулась, как обычно, уголками губ. — Невероятно похож на вас. Подозреваю, лет через десять тоже сбежит покорять неизведанные земли.

— Зачем сбегать-то, я будто не позволю?

— Делать что-то с разрешения — неинтересно, — заверила она.

— Вас именно поэтому так интересуют мои шрамы? Знаете же, что я не люблю, когда мне о них напоминают, да еще таким образом…

— Я могу сказать то же самое о вас и моих отметинах.

Я не нашелся с достойным ответом, зато вспомнил, о чем хотел предупредить:

— Франческа, не сочтите меня сумасшедшим, но в этом доме полно призраков.

— Я знаю, один как раз сейчас за нами подсматривает, — ответила она и погрозила тростью дальнему углу комнаты. Обернувшись, я успел заметить только мелькнувшую пятку негодяя Хоггарта. — Ничего страшного, проговориться они не смогут, не так ли?

— Да, их только Сирил видит, и то не всегда.

— Тогда пусть смотрят и завидуют, — был вердикт.

Обедали мы в полном молчании. Ну, я мог бы так сказать, если бы не Хуанита, которая говорила за себя и всех соседей по столу, включая меня. Матушка взирала на нежданную внучку зло, остальные — с удивлением, смешанным с уважением. На Франческу — с недоумением и почему-то опаской. Она, в противовес Хуаните, хранила молчание и соблюдала отрешенное спокойствие, и расспрашивать ее о чем-либо желания ни у кого не возникло.