Опричник (СИ) - Хорошавин Сергей. Страница 57

   -- С сотней бы таких пушек, да крымцев в следующем году встретить! -- заметил Шереметьев, -- Года три набегов можно не ждать.

   -- Коли государь меди и олова к осени пришлет, к весне успеем и более. Однако пороха много за зиму не выделать, да и ямчуга почитай совсем чуть, серы тож.

   -- О том не печалуйся, егда в Сокольский острог вернемся, отпишу государю, еще в этом годе все, что потребно пришлет, -- ответил Иван Васильевич, -- Ямчуги и серы, олова и меди сколь надобно будет, людишек попрошу, дабы ты их пушкарской премудрости учил. Сотню, по числу пушек!

   -- Сотни мало, сие не ваши пушки, где один пушкарь учен, а остальные с посада взяты и окромя как принеси-подай, от них никто ино и не ждет. У меня при пушках все учены, и свое дело ведают исправно, да не только палить могут да припас готовить, а буде надобность, так и новиков всем премудростям обучить сподобятся.

   -- Ты реки сколько потребно, -- сказал воевода, -- Коли надобно, государь со всех ближних весей посоху пришлет, али посадских. В пушкарский чин много желающих, опять же их иной год платьем али сукном жалуют, и жалование платят доброе.

   -- Мыслю так: коли расчет на пушку четверо, то на сто -- четыре сотни надобно. Однако ж, а ну как более сладить успеем до весны, или кто из пушкарей божьей милостью помре?

   -- Сотен пять надобно просить, -- сказал Ласкирев. -- Мнится мне, не все сию науку одолеть смогут.

   -- Тогда уж сразу тыщу! -- решительно рубанул Шереметьев. -- А кто в учении усердия не явит, поедет сюда, городок Серный строить, да серу плавить. И пусть до скончания века тут живут!

   -- Сие уж как государь повелит, -- заметил стрелецкий голова. -- А вони здесь изрядные, и премерзкие, аки в аду.

   ...

   Шереметьев отбыл утром следующего дня, мы же с Ласкиревым остались еще на сутки: нужно было выбрать место для острога, а заодно более подробно картографировать местность. Время у меня было, первая расшива с солью придет с Баскунчака еще не скоро, поэтому собираться в обратный путь пока еще рано. Касимовских татар и пушки мы отправили вместе с воеводой, а сами пошли вверх по течению. Основной целью наших поисков были месторождений серы, нефти и медной руды открытые экспедицией Палласа.

   Нельзя сказать, что места тут были совсем уж необжитыми: то там, то тут на берегах виднелись небольшие деревушки. Таковые и прежде встречались нам по пути, но мурзы и тарханы, хозяева местных владений при виде нашего отряда предпочитали не попадаться на глаза, поскольку противопоставить такой силе при всем желании ничего не могли, а мирных жителей, как формальных подданных русского царя, Шереметьев заповедал трогать строго настрого. Даже провиант и еду велел не отнимать силой, как это привыкла делать поместная рать, а покупать за справедливую цену. Но теперь, после отъезда воеводы ситуация изменилась.

   По крайней мере, так решил для себя Михайло Дмитриевич, начавший подбивать меня дать ему людей, чтобы вкупе со стрельцами согнать несколько сотен местных, и определить их на строительство Серного острога и тамошние промыслы. То, что своих сил может и не хватить, он таки понимал: полсотни стрельцов это вроде и много, но случись чего, они не спасут. Эти поползновения Ласкирева я пресек на корню -- не хватало нам еще бунта и последующей раздачи плюх от государя! За то, что стрелецкий голова заводик в этом году строить не начал, царь слова в укор не скажет, потому как нет людей и все тут, а вот за дурные известия в сердцах и опалу наложить может. Взвесив за и против, новоиспеченный воевода Сокского острога, согласился со мной, что от добра, добра не ищут!

   Однако ограничить контакты с местным населением не вышло, в устье одного из притоков, воды которого были подернутые отчетливой нефтяной пленкой, располагалась татарская деревня. В отличие от остальных мелкопоместных феодалов, здешний тархан напротив сам пошел с нами на контакт. Как оказалось неспроста, интерес у него имелся: земли эти были получены его прадедом от казанского хана Магмед-Аминьня еще в 1505 году. Позднее, его дед получил тархан и от представителя другой ханской династии, казанского хана Сафа-Гирея. Впрочем, с падением Казани толку от этих бумаг было не особо и теперь же ушлому татарину требовалось подтверждение прав на землю уже от русского царя.

   А права были даже мне на удивление: и сам основатель рода и его дети с внуками, по словам татарина, получили освобождение от налога в любой форме, за исключением необходимости выставлять в поход оговоренное количество всадников. Даже если Габдулла Хусейнов и не соврал, наивно ждать такой же щедрости от Ивана Васильевича, тем более что предок татарина, получил сие пожалование за участие в боевых действиях Казанского Ханства против Москвы, при Иване III, деда нынешнего государя. Но у меня тут свой интерес есть, и если договоримся, могу и поспособствовать, черкнуть пару слов в очередном письме, а там уж как повезет -- будет царь в добр да весел, может и повезет. В ответ на это татарин понимающе закивал.

   На вопрос же, что интересует меня, я ответил одним словом, причем по башкирски: "ер майы". Как называли нефть в это время татары, мне было неведомо, а вот про башкир точно знал что "земляное масло" им знакомо еще со времен Чингисхана, войска которого они и снабдили зажигательными снарядами. И снабдили, видимо в достаточном количестве, потому как те в течение трех дней сломили сопротивление защитников Бухары. Кроме нефти, насколько помню, там использовались еще деготь и живица. Не удивлюсь, если и селитру добавляли, не тогда, так позже...

   К моему удивлению татарин сразу понял, что меня интересует, и порадовал тем, что ему известен не только нефтяной ключ, что расположен неподалеку от деревни, но и еще один выше по течению речки, в устье которой мы остановились. Однако нефти эти ключи давали совсем мало, ее едва хватало на смазку тележных осей, да лечение различных хворей у местного населения. Как ни крути, а без бурения нам не обойтись, но при таких раскладах выгоднее организовать добычу на Самарской Луке, там и с доставкой проблем меньше и само месторождение крупнее.

   В итоге пришли к полюбовному соглашению, устраивающему обе стороны. Хусейновы люди будут собирать "земляное масло" в оставленные мною бочки, а сам он поедет со мной до Сокского острога, а позже в Москву, причем не просителем, нет. Таких там хватает, со всех концов державы едут. А вот службу государю сослужить -- совсем иное дело! И не только службу сослужить, а и самому мошну набить. Сморю, заинтересовался! Что ж, будем ковать пока горячо. Вынул жалованную государеву грамоту, счел ему место, где расписано, про поиск руд, да про мое право заводы ставить, где потребно.

   Не дожидаясь вопроса, а каким бесом тогда он-то мне нужен, пояснил: свой завод, что за Окой, присмотра требует, там дело большое, хлебное, а тут присмотреть поставить некого. А и был бы кто, поди гадай как он с местными уживется, опять же с ногаями договариваться надобно, чтоб лиха не творили, а кому как не единоверцу с ними говорить легче? Опять же работников лучше местных привлечь, потому как работа на сезон и куда пришлых потом до лета девать -- одуреют от безделья, да бражничать начнут и безобразия творить. Все одно получается лучше частью дохода поделиться, зато проблем потом не знать. Да и не в деньгах дело, мне больше сырье нужно, та же сера, "земляное масло", да много что еще.