Рыбацкое счастье - Флоренс Рита. Страница 4

— Я еще никогда так не хотел женщину, как тебя.

Боже, что он такое говорит! Виола, раздвигая руками воду, почувствовала резкую слабость. Теперь его голос так же пронизывал ее, как совсем недавно взгляд. Сопротивляться этому голосу у нее не было сил. После смерти Христиана она напрягала все силы, чтобы не дать себе сдаться. Для чего или для кого она жила? Сейчас ответить на этот вопрос она была не готова. Она позволила себе покорно прильнуть к крепкой мужской груди, когда сильные руки обняли ее. Эти руки сулили защитить ее от всего. О, это манящее чувство защищенности… Ей недоставало его столько лет. А может быть так, что этого мужчину послал ей сам Христиан, чтобы хоть на несколько минут освободить от нескончаемой мучительной тоски? Разве это исключено совсем? Ее мысли были бессвязными и отрывистыми. Она лишь одно знала наверняка — противиться незнакомцу она не может. Обессиленно и устало Виола закрыла глаза.

И тихо вскрикнула, когда почувствовала его мужскую плоть между своих бедер. То был не крик сопротивления. Она вскрикнула от наслаждения. Тем не менее инстинктивно она сделала движение, как если бы хотела уплыть. Он моментально прижал ее к себе. Его руки гладили ее тело. Всюду. От того, что делали его опытные пальцы, она была близка к обмороку. Ее руки сами сдвинули бретельки купальника, он расстегнул на нем застежку, а потом потянул вниз ее трусики. Оставшись без одежды, она обвила его ногами за талию. Он нагнулся к ее рту. Она с готовностью встретила его губы.

Качаясь на волнах, они поплыли к яхте. Там она схватилась руками за плетеный трапик, и он смог, обняв ее сзади, дать себе волю. Их слияние накрыло их словно гигантской волной. Она обернулась. Он увидел, что по ее лицу текут слезы.

— Я должен прекратить? — испуганно спросил он.

— Пожалуйста, нет, — всхлипнула она.

Апогея они достигли одновременно.

— Что-то ты припозднилась! — громко сказала тетушка.

Кутаясь в халат, Виола шла с берега по дорожке к дому. И внимательно следила, чтобы халат не распахнулся спереди. Под ним ничего не было. Ее бикини на веки вечные осталось в морских глубинах.

— Я уж думала, что-то стряслось! — Скрывая беспокойство, Бригитта нацепила самую веселую свою улыбку. — Еще немного, и я бы послала Димитриоса тебя искать. И давай, пожалуйста, поскорей. И немножко припудри щеки. Прямо жаром пышут. Ты не обгорела, случайно?

Чувствуя себя воришкой, пойманным на месте преступления, Виола опустила глаза.

— Может быть. Я кремом намазаться забыла.

Ее сандалеты громко простучали по каменным плиткам пола; она юркнула в свою комнату. Горели не только щеки, Виола пылала вся.

Секс с незнакомцем. С каким-то неизвестным греческим рыбаком. Как только могло произойти такое?

От чувства вины перехватило дыхание. Она предала Христиана. На том же самом месте, где с ним в море случился инфаркт. Она шлюха. Во всяком случае, она повела себя именно как самая настоящая шлюха.

Но с рыбаком ей было удивительно хорошо, прямо даже как-то правильно хорошо. А вдруг это все-таки был перст судьбы? Послание, отправленное ей Христианом? Чтобы она наконец зажила своей собственной жизнью.

Сердце стучало, будто собиралось выпрыгнуть. Крепостные стены, которые она возвела вокруг сердца, рухнули. Чтобы хоть как-то справиться с переживаниями, она залезла под душ. Попрохладнее, как ласковый дождик. И держала свое раскрасневшееся лицо под струями до тех пор, пока хватало воздуха. Но вдруг возбужденно содрогнулась, неожиданно вспомнив, как он дивно был в ней.

Вода смывала прикосновения его пальцев — их она по-прежнему чувствовала на своей коже, — а из глубины сердца робко, шепотом заявляло о себе ощущение счастья. В конце-то концов, ее встреча с этим рыбаком — самое чувственное открытие из всех, какие она когда-либо делала.

Через несколько минут она уже настолько взяла себя в руки, что была вполне в состоянии присоединиться к ужину, устроенному Бригиттой в ее честь. Она надела трусики и бюстгальтер, сняла с вешалки черное тетушкино платье.

Тетке сейчас сорок восемь. Всего на четырнадцать лет больше, чем ей. Бригитта была поздним и последним ребенком в семье. Старческий грешок, как дед шутливо называл свою младшую дочку. И если бы не этот «грешок», Виола была бы сейчас одна-одинешенька, потому что после смерти родителей Бригитта осталась ее единственной родственницей.

Виола натянула платье. Облегающее и с таким низким декольте, которое больше открывало, чем прикрывало. Она попыталась подтянуть его повыше. Без толку. В отличие от Виолы тетка любила выставлять собственные женские прелести на обозрение. Она была все еще очень привлекательна. Светлые волосы она коротко стригла и подвивала. Среди темноволосых гречанок эта сотрудница турфирмы сияла звездочкой. Мужчины острова слагали к ногам блондинки свои сердца. Виола же, напротив, порой ловила здесь на себе неприязненные взгляды. Рыжие волосы исключительно редки в этой части света и по сей день ассоциируются у местных жителей с колдовством и тайными силами. Виола могла лишь покачать головой по этому поводу. Те, кто был знаком с тетушкой и племянницей, знали, что Виола из них двоих наиболее здравомыслящая.

Во всяком случае, Виоле никогда б не пришло в голову насильно сводить вдову с потенциальными женихами. Однако мысль о том, что она должна провести вечер с мужчиной, больше ее не угнетала.

Виола задумчиво подняла мягкий банный халат, который, перед тем как встать под душ, небрежно бросила на пол. Никос дал ей его, а потом на маленьком ялике довез ее до берега. И только сейчас она обратила внимание, что халат был исключительного качества. Только она хотела рассмотреть его повнимательнее, как за дверью раздался тетушкин голос:

— Виола, ты скоро?

Виола сделала глубокий вдох и расправила плечи. Еще пару часов назад она не чувствовала себя в состоянии участвовать в теткиной авантюре. Но это было до морской прогулки…

Ярко светили звезды. Никос валялся на лежанке и мечтательно смотрел в небо. Его мысли были заняты рыжеволосой ундиной. Она ворвалась в его жизнь как стихия. Сначала он увидел ее во сне, а потом наяву — среди морских волн. Он снова прокрутил в памяти, как это было, как без чувств она лежала на палубе его судна. Даже без сознания она выглядела необыкновенно эротично. Красивое лицо, чувственный рот. Он тогда с ужасом обругал себя извращенцем, потому что, увидев ее почти обнаженной, тут же представил себе, как было бы потрясающе, если бы она своими длинными стройными ногами обхватила его за пояс…

В этом месте своих размышлений он и наклонился к ней. Только лишь убедиться, что она жива. И поскольку он плохо чувствовал ее дыхание, то коснулся ртом ее губ. Исключительно из медицинских соображений. Он вовсе не рассчитывал, что она может расценить это прикосновение как поцелуй и уж тем более ответить.

Он налил себе очередную порцию девятизвездочной метаксы и пригубил с таким наслаждением, как если бы это были ее губы, восхитительные, дразнящие губы, которые он целовал. Потом резко отставил рюмку, перемахнул через борт и прыгнул в море.

Он глубоко нырнул в темную воду. Воспоминания разгорячили его до такой степени, что потребовалось охладиться. Этого еще не хватало! «Рыжим бабам нельзя доверять», — как говаривал отец.

Но что делать, если эта рыжая его околдовала? Она будила в нем охотничий инстинкт! Их страсть среди волн была определенно первобытной. Он должен обладать ею, пока не перестанет на него действовать ее власть.

Виола. Свое имя она назвала только при прощании.

«Он правда симпатичный», — думала Виола, послушно высидев несколько часов рядом с первым кандидатом тетушки. И она вовсе не скучала. Легкую беседу он умел вести. Но когда предложил показать ей красоты острова, Виола отказалась. Более близкое знакомство ее не прельщало. Ну не действовало на нее его обаяние. Может быть, и не стоило тратить на него вечер, но чего не сделаешь из любви к тете. Однако у нее зародилось предчувствие, что жизнь, похоже, держит наготове еще парочку сюрпризов. Встреча с рыбаком разбудила в Виоле любопытство. И мысль, зревшая в ней, была настолько же авантюрна, как и соблазнительна.