Здравствуй, Никто - Догерти Берли. Страница 6

— Если ты думаешь, что тебя в печи ужин дожидается, то ты ошибаешься, — миссис Гартон провела рукавом по лбу. — Сегодня у нас самообслуживание.

— Я ничего не хочу, — сказала Элен.

— Если не возражаешь, я подогрею фасоль? — сказал я.

Она пожала плечами.

— Я не голодна.

Элен села за стол напротив матери и стала методично вырывать соломинки из плетеной салфетки на столе, пока мать не наклонилась к ней и не вырвала из ее рук несчастную салфетку. Я поставил на стол две чашки кофе и пошел за третьей, но тут Элен отодвинула свою.

— Что тебе опять не нравится? — недовольно спросила мать.

— Я не буду пить. Я не люблю кофе.

— Вот это новость! — рассмеялся я. — Да ты его литрами пьешь!

— Начнем с того, что я его даже не просила.

— Тогда отнеси свою чашку отцу, — распорядилась миссис Гартон. — Может быть, хоть кофе приведет его в чувство, ведь скоро уже явится вся его братия.

Вздохнув, Элен пошла с чашкой к отцу. Миссис Гартон так пристально глядела на меня поверх своей чашки, что я смутился. Казалось, она прощупывает мой мозг. Я всегда неуютно чувствую себя с ней наедине.

— Что, повздорили?

— Вроде бы нет.

— А мне кажется, что да. Тэд тоже не замечает, когда мы с ним ссоримся.

— Она зевнула.

— Все мужчины бесчувственные. — Она повернулась на стуле и посмотрела на Элен, которая как раз входила в кухню. — Послушай, а ты часом не заболела? У тебя глаза слезятся. Может, у тебя грипп?

— Может быть, — покорно согласилась Элен.

— Пожалуй, сегодня лягу пораньше.

— Ложись, детка, — миссис Гартон удовлетворенно кивнула. Затем обернулась ко мне. — Ну, молодой человек, вам вроде приказано отправляться домой.

Я поерзал на стуле.

— Хорошо, только кофе допью. — Они сговорились против меня.

Миссис Гартон подошла к умывальнику и выжала себе на руки жидкость для мытья посуды. Она злобно потерла их зеленой колючей губкой.

Ты же слышал, что сказала Элен. — Она стояла к нам спиной, энергично согнувшись над раковиной. — Девочка устала. Школа отнимает столько сил. Когда постоянно бегаешь на свидания, невозможно нормально готовиться к экзаменам, уж я-то знаю. Ну зачем было вытаскивать ее под дождь? В конце концов затмение можно увидеть и по телевизору. Пойми, наконец, Крис, ты просто не даешь ей спокойно учиться.

Я тревожно смотрел на Элен, но она была безучастна, как будто вновь погрузилась в свои дневные грезы. Лед давал все новые трещины, и она быстро, быстро уплывала от меня.

Вы правы, — наконец выдавил я. Со мной творилось что-то неладное. Я даже не мог засунуть руки в карманы. — Пожалуй, я пойду.

Элен вышла со мной в прихожую. Дверь в кухню осталась открытой, и я видел, как миссис Гартон тихонько откинулась назад в кресле, словно хотела подслушать наш разговор, который заглушало фортепиано. Меня вдруг охватило отчаяние, казалось, что я вижу Элен в последний раз.

— Выйдешь на секундочку?

Мы прикрыли за собой дверь. Элен обвила мою шею руками, прижав голову к груди. Сердце у меня трепыхалось, как птица.

— Что случилось, Элен? — прошептал я.

— Ничего. Правда, ничего.

— Ты так странно себя ведешь. Я просто с ума схожу. Мне казалось, что я тебе надоел.

Элен вздохнула. Я погладил ее волосы. Теперь, когда я чувствовал тепло ее тела, мне стало легче.

Ведь ты бы мне сказала, если бы я тебе надоел, правда? Если бы у тебя появился кто-то другой? — От волнения я закусил губу.

— Не сходи с ума, Крис. Никого у меня нет. — Ее голос звучал так тихо, что я еле слышал.

— Так в чем же дело?

К дому подъехала машина. Громко хлопнув дверьми, из нее вышли двое мужчин с музыкальными инструментами.

— Я не могу сказать тебе, — прошептала.

— Смотри-ка, два голубка, — съязвил осанистый музыкант с огромной бородой. Ему было где-то под пятьдесят. Протискиваясь, в дом, он задел нас своим массивным животом. — Любовь и грезы. Эх, где они, наши годы молодые!

Я таял от счастья, сжимая Элен в своих объятиях…

— Валяйте дальше. Не отвлекайтесь на нас, — подмигнул мне второй.

— Не будем, — пробормотал я. Их еще только тут не хватало.

— Боюсь, мама права: кажется, у меня и впрямь грипп. — Элен выскользнула из моих объятий. — Завтра не пойду в школу.

— Я загляну к тебе.

К дому на мотоцикле подрулил еще один музыкант из группы мистера Гартона.

— Не надо, — Элен помотала головой. — Давай встретимся в среду после занятий.

— Но до среды еще так далеко. — Я чувствовал себя полным идиотом. — Я не могу ждать до среды.

Я многое еще хотел сказать ей такого, что не предназначалось для чужих ушей, но тут на крыльце появилась миссис Гартон. Через плечо у нее была перекинута рубашка, заляпанная краской. Она прислонилась к двери и, сложив руки, наблюдала за мотоциклистом. Он поставил мотоцикл на стоянку и вынул барабанные палочки из седельной сумки.

— Что, у тебя весь барабан там помещается? — полюбопытствовала она.

— Моя машина забита, Элис. Придется сегодня стучать на кастрюлях.

— Вот уж соседи будут рады! — засмеялась она, впуская его в дом. — А вы, барышня, кажется, собирались пораньше лечь? — Мать похлопал Элен по плечу.

— Ну, до среды, — сказал я. Элен сжала мне руку и вошла в дом следом за матерью и ударником из группы мистера Гартона. А я еще долго стоял у закрытой двери, глядя на зашторенные окна, за которыми играли джаз, и на окна в верхнем этаже в спальне Элен. Сегодня она ни разу не посмотрела на меня, подумал я. Мы были с ней вместе четыре часа, а она на меня даже не взглянула. Что же такое случилось, Нелл?

Вернувшись домой, я обнаружил, что отец опять сидит у себя в подвале. Когда он вылез оттуда в своем перепачканном комбинезоне, в руках у него была новая кружка, которую он сделал.

— Как по-твоему, неплохо?

— Чудесно. — Я едва взглянул на нее. Он был разочарован.

— Правда, ничего? Послушай, у тебя какие-то неприятности?

— Нет, все в порядке. — Я засунул руки в карманы и нащупал там письмо от матери. Оно обжигало, как лед. — Мне надо писать сочинение на завтра, а я еще не начинал.

Я убежал к себе наверх, сел на кровать и перечитал письмо. Элен права: мать четыре недели не могла ответить и даже не поинтересовалась, как я поживаю, хотя бы из вежливости. За восемь лет она ни разу не удосужилась увидеться с нами, вместо подарков на Рождество и на дни рождения она просто переводила на отцовский счет деньги. Теперь и я видел, как она напирает на то, сколько у нее дел, как у нее все удачно в жизни, как ей хорошо с этим хлыщом. Как будто мне не все равно! Я пожалел, что вообще решил написать ей. Хорошо еще, что в гости к ней не поехал! Нам просто не о чем разговаривать.

— Здравствуй, мамочка, то есть я хотел сказать: Джоан. Это я, Кристофер. — Я пытался вообразить наш непринужденный разговор. Свои реплики я произносил низким голосом, а ее — фальцетом.

«Ну и вырос же ты, Кристофер, тебя не узнать! Смотри, вот это мой новый штатив. А это — увеличительные линзы». — «Отличные линзы, Джоан!» — «Это Дон». — «Привет, Дон. Приятно познакомиться, Дон. Стильная прическа, Дон! А какая куча книг у тебя!»

Я смял письмо и швырнул его в мусорную корзину. Ну что ж, раз я ей не нужен, то она мне и подавно.

Я много раз пытался дозвониться до Элен, но никак не мог на нее попасть. У миссис Гартон для меня был один ответ. «Элен занята, Крис», — укоризненно говорила она, наверное, хотела, чтобы мне стало стыдно за то, что я ее отвлекаю. Впрочем, она действительно много занимается. Родители всегда следили за этим. Они честолюбивы, да и ей самой не чуждо честолюбие. Порой я гадал, кем бы моя мать хотела, чтобы я стал? Впрочем, она вряд ли когда-нибудь задумывалась над этим.

На следующий день поднялся сильный штормовой ветер. За всю свою жизнь я не мог припомнить ничего подобного. На веранде, где мы смотрели телевизор, ковер от ветра вздымался и опускался на пол, как будто раскачиваясь на гигантских волнах. Кот глядел на вздымающуюся спину ковра — и тоже грозно выгибал спину, задирая хвост трубой. Ночью нам пришлось перетаскивать постель Гая ко мне, потому что в его комнате окно сорвало с петель. Мы пытались закрепить его при помощи изоленты и кнопок, но ничего не вышло. Нам было очень весело снова спать в одной комнате. Мы проболтали чуть не полночи. Шторм произвел на Гая сильное впечатление.